Никто не двинулся с места. Охранники смотрели на Цинзара, который невозмутимо кивнул головой и приказал:

— Солдаты, вперед! Я хочу точно знать, можно ли убить этого человека.

Опять никто не пошевелился. Казалось, солдаты боятся приблизиться к портшезу и к стоявшему перед ним ящику с ужасным содержимым. Они решительно переглядывались, когда Мейван вдруг бросился к ним, вырвал копье у ближайшего стража и, с угрозой выставив его вперед, повернулся к связанному человеку.

Это было все, что он успел сделать. Там, где только что стоял конструктор, плясал в воздухе сгусток света.

— Попробуйте, — раздался голос Клейна, — использовать силовой хлыст.

Цинзар коснулся пояса, затем в нерешительности отдернул руку.

— Попробуйте, не бойтесь, — повторил Клейн, — я не трону вас.

Цинзар поднял хлыст и нажал кнопку активатора. Ничего не произошло. Только световой шар, казалось, несколько увеличился в размере и засветился ярче.

Голос Клейна вновь расколол тишину.

— Вы все еще не верите в богов, вождь?

— Меня удивляет, — сказал Цинзар, — почему вас, ученого, не тревожит, что суеверия распространяются быстрее и шире, чем научные знания. Мы, так называемые «варвары», — продолжал он гордо, — презираем ваш Храм за попытки сковать человеческий дух и оградить знание от людей. Мы мыслим свободно, и всех ваших колдовских фокусов не хватит, чтобы убедить нас в реальности богов.

Несколько мгновений Цинзар сосредоточенно разглядывал колыхавшийся в воздухе шар, потом вернулся к солдатам охраны. Они уже пришли в себя после неожиданного исчезновения Мейвана. Для этих людей, считающих смерть профессиональным риском своего ремесла, появление реальной опасности было подобно отрезвляющему удару. На их лицах уже не было следов страха и нерешительности. Цинзар одобрительно кивнул головой, перевел взгляд на световой шарик и произнес:

— Что касается вашего способа управления этим объектом, то он мне совершенно непонятен. Но думаю, что боги здесь совершенно ни при чем.

Это последнее замечание поразило Клейна, и он недоверчиво спросил:

— Действительно ли никто из вашего народа не верит в Атомных Богов?

— Солдаты, — резко приказал Цинзар, — убейте его!

Раздался лязг оружия, тяжелый топот, и вдруг все звуки оборвались. Только сгусток света мерцал у дверей зала. Стражи больше не было.

— Теперь вы верите? — сказал Клейн.

Вождь варваров выглядел уставшим и старым.

— Я проиграл войну… — пробормотал он. — Только в это я верю. А вам достанется мантия властителя, упавшая с моих плеч. — Он помолчал, затем огонь любопытства вспыхнул в его глазах. — Оставим ваших богов в покое. Скажите, что из себя представляет этот шар?

— Он содержит целую звездную вселенную.

Пытаясь осознать это, Цинзар нахмурил брови и коснулся ладонями висков.

— Целую вселенную? Как это может быть? — спросил он наконец.

— Если вы посмотрите внутрь сферы через увеличительную трубу, вы увидите звезды. Шар подобен окну в пространстве — но это не окно. Это — сама вселенная.

Вождь варваров был в замешательстве.

— Это — вселенная? — сказал он озадаченно, разглядывая шар.

Клейн кивнул, не давая больше никаких пояснений. Не так легко понять и принять подобную мысль. Даже ему в свое время это далось с трудом, хотя в древних источниках он нашел подробные письменные разъяснения.

Цинзар покачал головой:

— Вы имеете в виду, что и Земля, и Солнце тоже находятся там? — он указал на сферу.

— Наш мир, — терпеливо сказал Клейн, — является четырехмерным. Все, что существует вокруг нас, — проекция четырехмерного мира на три измерения, доступные нашим чувствам. Но древние ученые открыли иной способ создания такой проекции; ее вы и видите перед собой.

Глаза Цинзара сузились, он снова покачал головой и недоверчиво спросил:

— Как можете вы утверждать, что вся огромная вселенная помещается в таком маленьком объеме?

Клейн пожал плечами.

— Что такое «огромное» и что такое «малое» — зависит от точки зрения наблюдателя. Это — относительные понятия, и проблемы их сопоставления просто не существует.

Цинзар нахмурился и, резко выпрямившись, сказал:

— Я знаю, что полностью нахожусь в вашей власти. Полагаю, что в такой предельно ясной ситуации вы могли бы сказать мне правду о своем оружии. Очевидно, вы не хотите этого сделать. Поверить в ваши фантастические домыслы я не могу.

Клейн покачал головой, ничего не сказав. Он дал единственное объяснение, которое у него имелось; оно оставалось правильным, хотя логике обыденной жизни трудно было примириться с ним. Но он не ставил это в вину варвару. Он сам только постепенно смог привыкнуть к мысли, что истинная природа материи совсем не такова, какой ее ощущают чувства человека.

Клейн напряг тело, и опутывавшие его веревки рассыпались в прах. Время философских упражнений закончилось; настало время действовать, заставлять, убеждать. Он встал на ноги и шагнул вперед. Ритмы далекой эпохи отбивали такт его движений, и яркий шар, символ ее знаний и могущества, парил над его головой.

— Итак, что же вы решили? — сказал Цинзар.

— Боги требуют безоговорочной капитуляции; боги требуют вашей смерти,

— ответил Клейн.

— Глупец, — яростно воскликнул Цинзар, — я бросил бы вам под ноги всю Солнечную систему! Неужели этот монстр в ящике ни в малейшей степени не повлиял на ваше решение?

— Повлиял.

— Но тогда…

— Я не верю, — спокойно произнес Клейн, — в возможность нашего совместного правления миром.

Пауза. Потом Цинзар сказал:

— Вы зашли далеко. Тот, кто использует подобную энергетическую мощь, редко остается в живых.

— Да, — ответил Клейн, — я зашел далеко.

Цинзар указал на лежащее в ящике тело.

— Здесь — реальная угроза Линну и всему человечеству. Вы обещаете справиться с ней, Великий Правитель?

— Я, — сказал Клейн, — уже не могу обещать ничего…

Их глаза встретились — глаза людей, почти понявших друг друга. Глубокий вздох Цинзара прервал тяжелое молчание.

— Я объявляю о нашей безоговорочной капитуляции, — произнес он, — и надеюсь, что у вас — или у вашего преемника — хватит отваги и здравого смысла, чтобы изменить и защитить этот мир.