Я нахмурилась.

— Откуда ты знаешь об этом? Световой сигнал, который придумали Эрик и я, затем то, как меня дразнил Деррик, а теперь прозвища миссис Ратледж? Ты читаешь мои мысли?

—Нет. Я просто знаю о таких вещах.

—Как?

—Магия, — он ухмыльнулся. — Может, уже пойдем?

—Да, но...

—Что еще? — нахмурился он.

—Ты ответишь на все мои вопросы.

Он покачал головой.

—На большинство из них?

—Да.

—Никаких игр с разумом. Мне не нравится, когда ты копаешься у меня в голове.

Он лукаво улыбнулся.

—Так мы договорились?

—Договорились, — он наклонился ближе, пока наши лица не оказались в паре сантиметров друг от друга, и прошептал: — Но ты можешь копаться у меня в голове в любое удобное время.

Во рту пересохло. Он был так близко. Стоило мне немного пошевелиться, и наши губы соприкоснутся. Каково это, целовать его? Губы защипало.

—Почему ты считаешь, что я хочу этого? — спросила я.

—Тебе не нужно ничего хотеть, Веснушка. Просто делай, — он покачал головой, словно был озадачен чем-то. Я не могла точно сказать от смущения или потому что я задела его, или из-за моей неспособности понять, как я влияла на него.

На этот раз я отказалась от его помощи надеть мне шлем. Я была совершенно уверена, что миссис Ратледж все также наблюдала, что мы делали.

—Он выглядит новым, — сказала я, поправляя розовый ремешок.

—Я купил его для тебя.

Это было мило.

— Спасибо.

Очередная наглая улыбка, а затем он надел шлем. Снова держаться за него, как и этим утром. Его тепло тянулось через одежду и пробиралось мне под кожу. Я вздрогнула, ненавидя свое тело за то, что оно предавало меня, когда я находилась рядом с ним, испытывая неимоверную жажду быть рядом с ним. Любить его.

—Веснушка?

—Поехали, — произнесла я, из-за шлема голос казался приглушенным.

Он усмехнулся и завел мотор. Мы поехали с обычной скоростью, пока не выехали на I5, и направились на север. Затем он набрал скорость, как и ранее сегодня, так, что все вокруг снова стало размытым. Я не была уверена, куда мы ехали, но мне было все равно.

Когда он замедлился, я увидела указатель на водопад Малтнома, самый высокий водопад в штате Орегон. Это было примерно в часе езды от Кейвилля, но Торин доставил нас за двадцать минуть. В отличие от обычных водопадов, Малтном состоял из нескольких. Вверху и дальше по пути к бассейну водопад разбивался на части на склоне. Это было одно из самых любимых мест моей семьи, и в ресторанчике неподалеку подают удивительные блюда.

Как только мы припарковали Харлей, Торин схватил меня за руку.

—Прошу.

Его волнение передалось и мне. Я не жаловалась и не пыталась отстраниться. Держать его за руку было так естественно. Но все равно чувство вины перед Эриком проскользнуло в голову. Я отбросила их в сторону, когда мы побежали в сторону мощенной дорожки, ведущей к мосту Бенсон. От водопадов среди красочной осенней листвы захватывало дух, подъем на мост был довольно крутым, но волнительным.

Это была короткая прогулка. На мосту я отпустила руку Торина, побежала к канатам и посмотрела на верхушку водопада. Воспоминания о семейных поездках нахлынули на меня, и горло сжалось. Я скучала по папе. Очень сильно.

Он попытался утешить меня, обняв сзади. Словно Торин знал, что я нуждалась в нем. Я откинула голову, упираясь в его твердую грудь, а руки накрыли его. Некоторое время мы просто смотрели на каскад водопадов, как шелковый занавес. Когда я успокоилась и прошептала:

—Как красиво.

—Да.

—Как ты нашел его? Я имею в виду, ты же здесь недавно.

Он усмехнулся, и звук проник в мое тело через его щеку. Эффект, производимый на меня, был предсказуемым. Коленки обмякли, и я бы не удивилась, если бы упала на землю, не сжимай Торин руки вокруг меня.

— Я был некоторое время назад по ту сторону.

— И что делал?

— То, да се, — туманно ответил он.

Конечно, он не собирался ответить мне. Я развернулась, и его руки опустились. Без него я почувствовала холод и вздрогнула. Он приподнял очки и закрепил в волосах, показав свои бриллиантовые голубые глаза, но насмешливый блеск пропал. Его взгляд был напряженным, изучая мое лицо. Затем он посмотрел в сторону, но я успела заметить проблеск боли в глубине его глаз.

— Что? — спросила я.

— Нарушал правила, — он посмотрел на меня и улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз. — Я хотел того, чего не мог иметь и нуждался в том, чего не стоило.

Таинственный разговор не давал результата, но затем я вспомнила слова в разговоре с Эндрисом той ночью у клуба. В их деле нет места для любви и сентиментальности, только правила и наказание, если нарушишь одно из них.

— Чьи правила? — спросила я.

— Моего наставника, — он снова взял меня за руку. — Идем, давай бросим монетки в бассейн и загадаем желание, — он вытащил горсть разных монет из кармана и сунул несколько мне в ладонь.

Я прошла к другому концу моста, где открывался вид на охотничий домик, и бросила пенни. Свет отразился от монеты, когда та летела в воздухе. Она упала в бассейн у подножия второго водопада. Я желала, чтобы могла помочь Торину так, чтобы он перестал страдать. Когда я повернулась, он смотрел на меня с особенным выражением лица. — Что?

— Какое желание загадала? — спросил он.

Я приподняла бровь.

— Если я скажу тебе, оно не сбудется.

Насмешливая ухмылка вернулась. Он бросил свою монету и смотрел, как та летит к подножию. Затем он взял другую, но я перехватила его руку.

— Нет. Одно желание за раз. Если загадать несколько, ты ослабишь тем самым первое.

— Кто сказал?

—Мой папа, — я устремила взгляд на смотровую арену у охотничего домика, вспоминая, как мы раньше приезжали к водопаду. Я скакала по смотровой площадке, практически падая на ходу в спешке. Мой папа быстро вел меня к мосту. Я улыбнулась.

— Моя семья приезжала сюда каждое лето. Я здесь впервые осенью. Это даже более красиво.

— Ты скучаешь по нему?

Я кивнула, но не хотела разговаривать о моем отце или закончу плачем.

— Эрик сказал, ты из приюта. Ты скучаешь по своим родителям?

Он замер.

— Севилль так сказал?

На самом деле, он сказал, что у Торина нет родителей.

— Да. Что с ними случилось?

— Мои родители умерли много лет назад. Скучаю ли я по ним? — он состроил мину. — Нет. У меня было время. Большинство воспоминаний о них довольно смутные после стольких лет.

Я нахмурилась.

— Ты говоришь так, словно прошло невообразимо много лет.

— Около восьмиста лет, — он скрестил руки, облокотился на перекладину и посмотрел на меня в ожидании. Я открыла рот, затем закрыла, не говоря ничего. — Я сказал тебе, что отвечу на твои вопросы. Спроси меня что-нибудь, — добавил он.

— Что ты имеешь в виду, говоря восемьсот лет?

— Я Бессмертный, это значит, что я буду жить долго и, вероятно, продлится это вдвое дольше, если я захочу.

Я пыталась прочитать по нему, шутит ли он, но не смогла определить его выражение лица.

— Ты говоришь ты...?

— Старый.

Я изучала его, снова убеждаясь, что он снова пудрил мне мозги.

— Ты снова меня дразнишь?

Он вздохнул.

— Ты не веришь мне.

—Ты осуждаешь меня? — несколько людей шли к нам, так что я сделала шаг ближе к перилам и смотрела на водопады. Я желала только одного, чтобы он был мягче со мной вместо того, чтобы играть в игры. Иногда разговор с ним так расстраивал.

— В какую именно часть ты не веришь? — спросил Торин, вставая позади меня.

—Во все. Посмотри на себя. Сколько тебе? Восемнадцать?

—Я обратился, когда мне было девятнадцать.

Я моргнула. «Обратиться» то самое слово, которое он использовал раньше. Он говорил Эндрису не обращать никого из человеческих девушек.

— Обратился?

— Момент, когда я перестал быть человеком и обрел бессмертие. Я родился в Англии во времена правления короля Ричарда, Львиное сердце. Мой отец, Роджер Де Клейр, был графом и любимчиком короля, так что я мог сопровождать армию, когда Англия вмешалась в сражение в Священной войне. Это было волнительное время, и каждый аристократ хотел участвовать в крестовом походе, или чтобы их сыновья стали его частью. Мне было всего семнадцать, а Джеймсу, моему брату, девятнадцать. Мы путешествовали с королем Ричардом, храбро сражались и захватили Кипр. Мне было девятнадцать, когда Джеймс погиб, спасая мне жизнь. Я отказался от фамилии Де Клейр и взял его имя как фамилию. Он был святым.