— Все ясно! — усмехнулся Сергеев, когда Ирина, красная и взбудораженная, ворвалась к нему. — Разгадали загадку?

— Точно! — сказала сияющая Ирина. — Давайте робота!

— А не убьют?

— Ни в коем случае.

— Это почему же?

— А потому, что мы его оденем.

ПЛЕМЯ БОЛЬШОГО ДУБА

Прозрачные, устало опущенные крылья мобиля почти скрывались в густой траве. Она доходила до люка, серебристые метелочки сыпали созревшие семена внутрь кабины. В этой траве мобиль походил на большого красного жука, набирающего сил перед взлетом. Справа начинался склон горы, слева равнина зелеными уступами спускалась к далекому прозрачному озеру, и все это накрывал ярко-синий небесный шатер. Был чудесный летний день, когда все сверкает под солнцем, а легкий ветерок смягчает жару.

Ирина сидела на краю люка свесив ноги. Она сняла туфли, и метелочки, колыхаясь под ветром, приятно щекотали ступни.

Буба, нахмурив брови, развалилась в пилотском кресле и воображала, что ведет машину.

Все вокруг казалось вымершим. Только в воздухе изредка мелькали голубоватые молнии: полуптицы-полустрекозы гонялись за насекомыми, иной раз проносясь так близко, что в лицо ударяла легкая воздушная волна. Наверное, в траве сновали мелкие зверьки, возможно даже змеи, но пистолет на поясе придавал такую уверенность, какую Ирина в себе и не подозревала. До чего велика власть оружия! Ну что может сделать пистолет против стремительного змеиного броска? Кобуру не успеешь расстегнуть. И, однако, Ирина без колебаний высаживалась в самых глухих точках планеты, бродила по траве или между деревьев, отдыхала на берегах озер… Правда, не удаляясь далеко от мобиля и не выпуская оружия из рук. Нет, это была не трусость, а разумная предосторожность: все-таки чужая планета…

Как-то незаметно Ирина «акклиматизировалась». Здешний уклад, казавшийся таким суровым и непривычным вначале, органически вошел в ее жизнь. Впрочем, если быть честной, то надо признаться, что не так уж на Такрии и сурово. Ирина ожидала гораздо большего. Разумеется, первозданная природа, дикие звери, аборигены — все это было. Но кучка землян сумела в этих первобытных условиях с большой степенью приближения воссоздать привычную земную обстановку. Правда, только на Базе, но в первые дни Ирина считала и это излишним. Ее воображению, подогретому романтикой книг и фильмов, было тесно в такой «тепличной», как она презрительно говорила, атмосфере. Тянуло к «бурной», полной опасности жизни. Но, полетав по планете, она постепенно осознала ту истину, которая есть уже в учебниках для младших классов: человек — продукт своей эпохи, ее облика, ее условий, ее, наконец, условностей. Опасности и суровый уклад закаляют характер, это верно. Но отними минимальный комфорт, хотя бы мыло и зубную щетку, и человек что-то утеряет из того богатства, который приобрел в процессе эволюции. Заслуга создателей Базы и была в том, что они не расслабляли цивилизаторов комфортом, как вначале думала Ирина, а вносили в их жизнь те необходимые компоненты, без которых земляне в какой-то степени могли бы деградировать.

Впрочем, сейчас Ирина рассуждала не об этом. Ока прилетела на эту полюбившуюся ей равнину, чтобы спокойно обсудить итоги прошедших дней.

Ирина чувствовала себя загнанной в тупик, она просто не знала, что делать дальше. И снова и сноаа она перебирала в памяти каждый свой шаг на этой планете.

Нет, все было правильно. Ее научный руководитель академик Козлов мог быть доволен: она не сделала ни одной ошибки, в точности повторила методику, какой пользовались все знаменитые астробиологи на других планетах. Только там эта методика принесла великолепные результаты, а здесь…

Профессор Сергеев отложил эксперимент с роботами на неделю.

— Вы совершенно правы, — заявил он Ирине. — Я на сто процентов уверен, что пиявки действительно не трогают одетых существ. Этим же объясняется и их «либерализм» в отношении гарпий, окраска оперения которых очень напоминает мужской костюм с сорочкой и галстуком. Ну и что? Дает вам это что-нибудь? Отнюдь. Своей догадкой вы вызвали к жизни такие проблемы, что хоть впору приглашать сюда целый институт. А к решению этих проблем вы не готовы. До сих пор вы подходили к пиявкам так, будто это хоть и своеобразные, но обычные животные. А они необычные. Понимаете? НЕОБЫЧНЫЕ. Поэтому, прежде чем приступать к дальнейшим исследованиям, постарайтесь перестроиться сами. Эксперимент с роботом должен не завершать какую-то часть работы, а начинать новую.

Вот почему Ирина в самый разгар рабочего времени сидела в проеме люка свесив ноги.

Она вздохнула и, прислонившись к обшивке, стала вспоминать все, слышанное на лекциях. Постепенно она перестала различать колышущийся зеленый ковер трав, синее небо и темные зубцы далекого леса. Все это вытеснили странные существа, проплывавшие перед ее мысленным взором.

Каких только чудес не создала природа на других планетах! Шестиногие гиганты Ниобы, рядом с которыми слон, как котенок рядом с тигром. Ужасающие, поражающие воображение титаны, распахивающие пасти, огромные, как ковш экскаватора, и на поверку оказавшиеся безобиднейшими травоядными. Их туловище весило восемьдесят тонн, а головной мозг… двести граммов! Ларин, молодой, подававший большие надежды астробиолог, любил кататься на них верхом… и погиб, свалившись со спины великана под трехтонное копыто. И животное, задумчиво объедавшее верхушку дерева, даже не заметило, на кого наступило. А карликовые носороги Эйры величиной с фокстерьера! Их вытянутый нос переходит в костяной, заостренный, как пика, наконечник, которым эти злобные гномы на скорости сто километров в час пропарывают любое животное, перешедшее им дорогу. А летающие ящеры Цереры! Они с такой силой бросаются на космолет, что своими телами, покрытыми костяными пластинками, отбивают куски жаропрочной обшивки, сами разбиваясь насмерть. И наконец, здесь же, на Такрии, двухголовые змеи и гарпии… Различное строение организма, различные условия обитания, поскольку эти планеты различаются притяжением, степенью солнечной радиации, составом атмосферы. И все же у этих, животных и у всех остальных гораздо больше общего, чем различий: все они подчиняются основным законам жизни, которые везде одинаковы. А пиявки? Кто их знает, каким законам они подчиняются!

В этот момент рассуждения Ирины были прерваны довольно невежливым толчком, выкинувшим ее из мобиля. Оказывается, трава вовсе не такая мягкая и ласковая, когда летишь в нее вниз лицом: жесткие ворсинки царапаются, как иголки. К тому же коленкой Ирина ударилась о землю и от острой боли, от неожиданности и испуга чуть не закричала. Инстинктивно она закрыла глаза и сжалась в комок… Через мгновение Ирина опомнилась. Рванув пистолет из кобуры, она приподнялась, опираясь на здоровое колено, и быстро огляделась. Вокруг никого не было. Никого и ничего, даже мобиля.

Стоя на одном колене и выставив пистолет перед собой, Ирина ошеломленно оглядывалась во все стороны, вытягивая шею, чтобы лучше видеть поверх травы. Мобиль исчез, загадочно растворился. И только было Ирина всерьез подумала, не сошла ли она с ума, как сверху донесся отчаянный вопль.

Ирина задрала голову и все поняла. Мобиль набирал высоту, а в черном провале люка виднелось искаженное ужасом лицо Бубы. Девочка нечаянно нажала кнопку подъема…

Ирина вскочила на ноги и тут же упала: невыносимая боль в колене подкосила ее, как серпом. И эта боль мгновенно привела ее в чувство. Скрипнув зубами, она, превозмогая себя, встала.

Мобиль уходил вертикально вверх. Мощные взмахи крыльев под яркими солнечными лучами образовывали сверкающий полукруг. Буба вопила, потеряв рассудок. Пятьдесят… восемьдесят… сто метров. Пока еще девочка держится за створки люка, но что будет, если машину качнет?

Положение было критическим. Мобиль ушел уже так высоко, что кричать бесполезно: слова сливались бы в неразборчивый шорох. Да и как объяснить, что надо нажать другую кнопку, человеку, который едва знает сотню-другую земных слов? Ровно столько, сколько Ирина знала по-такриотски. А мобиль будет подниматься все выше и выше, пока хватит опоры крыльям. Мотор у него отличный. И скоро, очень скоро в разреженной атмосфере руки Бубы ослабнут… Вот тут Ирина не выдержала и зарыдала навзрыд. Она оплакивала не только Бубу, которая погибала сейчас по ее вине, она оплакивала и себя, такую невезучую… И сквозь слезы не сразу заметила, как из-за леса появился второй мрбиль.