XVII

Эва все слабела. Старый сеньор де Сан Лус был безутешен и не хотел, чтобы доктор Ремусат отходил от постели дочери. Доктор сказал:

- Бесполезно. Сеньорите нужны не лекарства и врач, а спокойствие.

- Она поправится?

- Затруднительно, но возможно.

- Но чем она больна, доктор, что вы мало чем помогаете ей?

- Сеньорита на последнем издыхании, как истекает песок из песочных часов. В таких случаях только Бог может помочь.

- Почему она так чахнет?

- По душевным причинам, превосходящих наши медицинские средства, в лечебных свойствах которых мы разбираемся лучше, чем в болезнях людей.

- Душевным причинам?

- Да, сеньорита безнадежно влюблена.

- Доктор!

- Она рассказала мне, и я не могу скрывать это от отца и друга.

- Но где этот жестокий человек, который так заставил ее страдать? Скажите, доктор, и я убью его. Убью, нет! Я безрассуден, – добавил рыдающий старик. – Скажите мне, чтобы я пошел к нему, кинулся ему в ноги и попросил, чтобы тот предложил руку и сердце моей дочери. Мы станем его рабами, а Эва будет спасена.

- Этот человек не виноват в случившемся.

- Почему?

- Этот мужчина женат и не сделал ничего, чтобы ваша дочь полюбила его. К тому же… он любит Лаис, неразлучную с Эвой, вдову Эдмундо Левеля.

- О, сколько несчастий в довершение ко всему, доктор! Значит…

- Значит, мы ничего не можем поделать, лишь дать сеньорите спокойно умереть, как она желает.

- Но это невозможно доктор! Моя Эва! Это невозможно! О, сеньор де Раузан! О, сеньор де Раузан, потому что это он.

- Вы обвиняете его? Он не виновен.

- Невиновный, который разбил сердце моей дочери!

- Да, друг. Он сделал все, чтобы предотвратить эту зловещую страсть, но не у всех есть рука Геркулеса, чтобы задушить чудовищ. Он избегал вашей дочери, обращался с ней безразлично, холодно, сказал, что не любит ее и не может любить женщину, что даже…

- Откуда вы знаете это?

- От него и вашей дочери. Сначала я тоже винил его, но он сказал: «Доктор, сжальтесь и не обвиняйте меня. По жестокой прихоти судьбы я внушаю страсть, которую сам не чувствую, я не могу любить женщин, которые меня любят. Я человек изо льда, моя душа бесчувственна к лести и искушениям прекрасного пола. Моя любовь к женщинам – простая вежливость, я ищу их общества, чтобы как-то облегчить свою неспокойную душу. Я ищу их, как цветы или свежий бриз, когда меня одолевает усталость собственных трудов или мыслей. Меня пугает, когда женщина выражает расположение или любовь. Свет создал обо мне другое представление, приписывая мне корысть и развращенность. Я первым бы отказался от такой участи, и успокоился, если умел бы властвовать над тем, что безрассудные называют моим умением и везением, а это несчастье, мое ужасное несчастье!»

- Так вам сказал сеньор де Раузан, доктор?

- Так и сказал, и это правда.

- Что внушает женщинам любовь с первого взгляда?

- Нет, сеньор. Он сказал, что внушает страсть, но не может ответить тем же, хотя очень этого желает.

- Это необычайно! А моя Эва умирает, доктор.

- Дайте ей уйти. Хотя я доктор, покрытый сединами, но считаю, лучше умереть от несчастной любви, чем от пресыщения любовью. Любовь – это прекрасная мечта, как багряные облака, и ее достоинство состоит в том, чтобы сохранить ложь, не менять ее на действительность. Действительность, друг, это пыль и прах, и приносит разочарование. Вообразите свою дочь замужем за бароном де Раузан, стареющей и с кучей детей, как Гекуба. Наверняка потом презираемая, возможно, покинутая и бедная.

- Что?

- Думаете, так она была бы счастлива?

- Также счастлива, как все женщины, которые выполняют свою задачу.

- Оставьте это счастье простонародью. Пусть они выполняют эту задачу; плачьте и вздыхайте по невинным, которые вернутся ангелами на землю, откуда пришла их душа.

- Доктор, этих метафор мало, чтобы смотреть, как умирает Эва, молодая, красивая, умная и богатая, меня не утешат эфемерные слова. Смерть молодых людей нарушает все законы вселенной, какая-то ужасная насмешка!

- Спросите у дочери, хочет ли она покинуть этот мир. Уверен, она ответит утвердительно.

- Она так скажет не потому, что рассуждает, как вы, а знает, что ее желания не сбудутся.

Доктор Ремусат в ответ сжал в объятиях старика. Он прекрасно знал, что логика сердца сильнее логики ума. Сан Лус говорил, как отец. Доктор же рассуждал отвлеченно.

XVIII

Эва была при смерти. Лаис постоянно была с ней, а барон каждый день приходил в дом де Сан Лус, чтобы справиться о здоровье больной и оставить ей букет цветов. Эва принимала их и сказала подруге:

- Соберите эти цветы и сделайте мне венок. Я умру, этих цветов хватит, чтобы сделать венок.

Так и случилось.

Вот ее последний разговор с Лаис:

- Что скажете, Лаис, если бы Уго, сочувствуя мне, захотел бы спасти меня от смерти, женившись на мне?

Задав вопрос, Эва нежно сжала руки Лаис.

- Если Уго женится на другой женщине, пусть даже на вас, Эва, я покончу с собой. Он будет или моим, или ничьим.

- Вы так сильно его любите?

- Я его обожаю, и нужно, чтобы он был только моим. Понимаете, Эва? Моим! Моим!

- Значит, Уго между двух могил?

- Да, потому что вы умрете ради него, а я покончу с собой ради него.

- Успокойтесь, Лаис, не нужно гробниц. И если после моей смерти он женится на вас, я пожелаю вам счастья с небес. Закройте мои глаза вашим последним поцелуем. Теперь подумайте о Боге; любовь Бога безмерна.

Лаис поцеловала Эву, и та испустила дух.

XIX

Возвращаясь с похорон Эвы, барон сказал доктору Ремусат:

- Не думал, что можно умереть от любви, особенно, когда любовь случилась во второй раз.

- Да, барон. Умереть можно от второй и от третьей любви. Все зависит от обстоятельств.

- Объясните.

- Если первая любовь была несовершенна, как у Эвы, то можно умереть во второй раз, и так далее. Под несовершенной любовью я понимаю ту, которая оборвалась из-за смерти одного возлюбленного, а не из-за разочарования или предательства. В таком случае, уцелевшее сердце возвратится в прежнее состояние чистоты и восприимчивости и может полюбить сильнее и лучше, расцветет с наибольшей силой, подобно побегу, который обрезали. А иногда первая любовь может оказаться проходящим капризом. В обоих случаях сеньорита де Сан Лус любила умершего человека десять лет. Она была девочкой, а страсти детей неустойчивы и исчезают так легко, как появились. Могила Эдгардо для Эвы стала почти исчезнувшей тенью, когда вы…

- Вы так считаете, доктор?

- Она рассказала мне все. Даже больше.

- Что она сказала?

- Сказала: «Я единственное препятствие для счастья Лаис. Она превзошла меня, а Уго нужна жена-героиня. Он не любит меня, но не женится на Лаис, пока я жива».

- Скорее всего, нет, доктор. Природа – мать контрастов. Я бы предпочел кроткую женщину, однако, не встретил ее. Мне не везет в любви.

Тем же вечером Уго вернулся на кладбище, встал на колени перед могилой Эвы, поцеловал ее холодный мрамор и прошептал слова: «Прости! Теперь ты знаешь, почему смерть ходит за мной по пятам. Для мертвых нет тайн».

Лунный свет был единственным свидетелем этой сцены у могилы.

Спустя несколько дней, рано утром на горизонте моря показался черный столб дыма. Это был корабль «Зимородок». В каюте было двое, одна была опьянена счастьем. Это были Лаис и Уго.

- Наконец ты мой, весь мой, мой король, – говорила храбрая молодая женщина.

- Наконец я твой, весь твой, моя супруга, как я и хотел. Я хотел бы, чтобы Всевышний был добр к нам.