- И этого человека, – плаксиво воскликнул Пакито, – называют распутником!

- Вот именно, соблазнитель так не поступает.

- И это не комедия, потому что ни одна женщина на свете не вызвалась бы сыграть роль Лаис. К тому же, ее уже нет в городе.

- Куда она уехала?

- Когда она пришла домой, то поняла, что потеряла записку от кабальеро, и была на грани помешательства. Она вернулась в лес, но все старания были безуспешны. Кто-то подобрал записку, выставил ее на обозрение; кто-то увидел и пожелал скопировать, и так далее. Этот ужасный эпизод – тайна, которую передавали из уст в уста, а копии передавали из рук в руки. Теперь о Лаис говорит весь города. Когда я узнал об этом, то побежал ее повидать, чтобы утешить; но она сказала: «Пакито, я на грани гибели, но справлюсь сама. Этот знатный кабальеро рассеял туман моих страстей. Я любила и люблю его. Не он виноват в моей оплошности, а моя несчастная звезда. Я уезжаю из города и больше не вернусь. Прощайте, Пакито, надеюсь, мое несчастье, пусть даже такой ценой, послужит примером другим женщинам».

- Бедная Лаис! Вы уже видели кабальеро?

- Да, видел.

- Что он сказал по этому поводу?

- Сказал, что, возможно, женился бы на этой сеньоре, которую невольно опорочил. В ней есть настоящая добродетель.

- Кабальеро узнал, что она сказала вам?

- Похоже да, потому что Лаис написала ему. Вы о чем-то задумались?

- Да, Пакито, интрига между кабальеро и Лаис превратится в настоящее увлечение.

- Все увлечения начинаются с интриг, подобно ручейкам, вливающимся в реки.

Эта мысль не принадлежала Пакито, но он подворовывал чужие сравнения.

- Скажу даже больше: две высокомерные натуры хорошо понимают друг друга. Столкновение превращается в согласие.

- К несчастью, кабальеро женат.

- Пакито, почему вы говорите к несчастью?

- Потому что мне хочется, чтобы он полюбил вас.

- Этого не случится никогда, – побледнев, как полотно, сказала Эва, – брак ничего не значит для таких женатых мужчин, как Уго… они чувствуют себя королями.

Имя Уго обжигало ее губы, подобно вулканическим испарениям, вырывавшимися на поверхность.

Их разговор прервался при появлении сеньора де Сан Лус.

XII

До небес вознесли женщины кабальеро де Раузан. Самые красивые и элегантные из них сражались за его благосклонность. Другого такого мужчины не было. Каким удовольствием было бы покорить это львиное сердце и подчинить этот высокий ум! Остальные мужчины казались иссопом рядом с этим белым дубом.

Посол помалкивал, а замужняя дама, Мортимер, Эркулес и дон Родриго пустили слух, что это отвратительная выдумка, поскольку в это время сеньора Лаис отсутствовала по делам семьи. Кабальеро дал слуге копию записки, и та пошла по кругу. Значит, Раузан клеветник и подлец. Никто не мог добиться от него правды, а он не мог предоставить письмо от Лаис. Шайку врагов остановила Лаис, написав в городскую газету и удивив весь свет:

«В попытках услужить мне, наговаривают на кабальеро де Раузан. Общество знает, что случилось, и я это подтверждаю. Женщину спасает возраст и положение, и я имею право любить. В любом случае, простительно полюбить хорошего человека, не похожего на других. Глубоко ошибается тот, кто, потешаясь надо мной, считает, что я раздавлена. Я же считаю себя порядочной, потому что чувствую себя хорошо, как никогда».

Этот смелый, блестящий, может быть, даже добродетельный порыв, запечатал все рты, и случай в лесу Собрир почти забыли.

Эва велела позвать Пакито, чтобы узнать мнение кабальеро по поводу заметки Лаис. Но Пакито огорчил ее дважды:

- Кабальеро считает, что Лаис сильная натура, она заслуживает уважения.

Тут Эва вспыхнула.

Другое огорчение было связано с упомянутым портретом жены. Уго женат, ведь при нем всегда был этот портрет.

Тем временем, знакомая читателям замужняя сеньора немного заскучала, ввиду отсутствия мужа, у которого всегда были дела за городом. Она требовала у посла осуществить два следующих плана против сеньора де Раузан. Посол в таких делах был нетороплив, но она тормошила его:

- Вы позволили оглушить себя этой легендой о молодом Иосифе и жене Потифара? Хороши мы с вами!

- Дорогая моя, это не легенда. Кабальеро де Раузан заслуживает уважения.

- Уважать человека, который высмеял женщину! А чего заслуживает она?

- Восхищения.

- Циничного восхищения!

- Кабальеро заслуживает уважения, – продолжил русский посол, – потому что остановил Лаис у края пропасти.

- Не грубовато ли?

- Да, грубовато, но так было нужно. Чем взывать к разуму страстных или увлекающихся людей, лучше серьезно действовать. Самоубийцу не удержишь добрыми словами; но если бы он увидел после повешения свою болтающуюся голову, то испугался бы и пожалел о содеянном. Кабальеро де Раузан одарен и глубоко знает человеческое сердце. Он лишь хотел, чтобы Лаис не ступила на дурной путь. Вы добились бы этого с помощью увещеваний? Нет, наиболее убедительные доводы должны быть у духовника Лаис, и даже это не подчинило бы ее. Но показав собственный убитый и окровавленный труп, растерзанный и поеденный псами, можно остановить преступление. Так вот, человек, очарованный прелестницей (потому что Лаис очень прелестна), забывший о страстях и самолюбии ради счастья и будущей судьбы этого создания, заслуживает уважения. В противном случае, на земле нет ничего, заслуживающего уважения.

- Скажите, Рюрик, прежде чем стать дипломатом, вы были адвокатом?

- Никаких насмешек, дорогая. Я враг кабальеро де Раузан, у меня есть для этого причины, но благородство обязывает.

- А скандал?

- Это оплошность. Как может кабальеро быть ответственным за потерю письма?

- Хотя вы будете судить обо мне плохо, но я считаю, что вы выдающийся… мягкотелый адвокат. Может и соглашусь с вами. Перейдем к Лаис. Кажется, случай очень затруднительный.

- Ничего подобного. Затруднительный для лицемеров и лгунов, но не для благородства несчастной сеньоры. Предположим, она любит кабальеро де Раузан безумно и неудержимо. Вы считаете смертным грехом любить мужчину?

- Я лишь думаю, Рюрик…

- Предположим, Лаис, понимая, что ей не отвечают взаимностью, захотела иметь хотя бы уважение кабальеро. В этом есть, по-вашему, ошибка или грех?

- Нет, продолжайте.

- Если бы она позволила распространиться постыдной, грязной, низкой клевете, за которую мужчины наказывают друг друга шпагой, можно было бы ее уважать за это?

- Зачем Лаис признание человека, который опорочил ее и презирает?

- Лаис прекрасно знает, что кабальеро не опорочил и не презирает ее. Опорочил бы, если бы пошел с ней в лес Собрир. Но не пошел. И он не презирает ее.

- Из этого вы пришли к заключению…?

- Из этого следует, что всегда следует подчиняться истине. Я считаю, что Лаис – замечательная женщина. Другая бы подумала, что над ней посмеялись, оскорбили, пренебрегли, и она бы разъярилась. Говорила бы о жестокостях сеньора де Раузан, показывая бессилие, и этим себя уничтожая.

- Как нам узнать, что происходит с Лаис?

- Мы со временем узнаем, ведь она оправдала кабальеро перед обществом. Пожертвовала собой ради мужчины, которого любит.

- Лаис не любит Раузан.

- В таком случае она пожертвовала собой ради правды, а это еще прекрасней.

- Вы делаете Лаис героиней.

- Своим поведением она сделала себя героиней.

- Если мы дальше будем говорить, вы возьмете ее в жены.

- Взял, если бы мог, – сказал русский посол, улыбнувшись, – если бы моя любовь не предназначалась другой.

- Льстец! – воскликнула сеньора, слегка ударив посла по руке веером. Затем добавила: – Мы отказываемся от наших целей? Позволим кабальеро победить?

- Я пока оставлю все, как есть. Сейчас Раузан очень силен. Когда враг будет в невыгодном положении, тогда следует наброситься на него.