Не потому что ей было все равно, а потому что ассистент она или нет, для нее не имело значения по многим причинам, ей важно было ее место и то, что она с радостью шла в этот офис. Так и было, когда она через пару дней после знакомства с Маркусом пришла в офис, и Дерек попросил ее зайти к нему в кабинет совершенно другим тоном, нежели, которым он обычно с ней разговаривал, она реально заволновалась. А после разговора, она стала переживать еще больше.

— Присаживайся, — сказал он, когда она вошла в его кабинет. Она заняла одно из кресел, на которое он указал, поэтому села перед ним за массивный деревянный стол. Дерек не довольствовался малым — вся офисная мебель была большой, стильной и дорогой, как и сам мужчина, которой ей пользовался.

— Спасибо за кофе, — он поднял кружку, который она принесла ему несколько минут назад. — Как дела у твоей мамы? — спросил он, сделав глоток. Он всегда мог делать параллельно две или три вещи, но сейчас Дерек сосредоточил все свое внимание на ней. И ей стало немного жутковато.

— Уже лучше. Мы очень надеемся.

Дерек кивнул.

— Хорошо, что все хорошо. И ты обязательно скажешь мне, если тебе что-нибудь понадобиться, да?

Она сглотнула, снова думая, насколько благодарна, что Дерек взял ее к себе.

— Да. Я ценю вашу заботу, — сказала она, срывающимся голосом. — Больше, чем вы можете себе представить.

Дерек прочистил горло, заерзав на стуле и произнес:

— Мне нужно поговорить с тобой о моем брате.

Вот черт.

— О! Хорошооо, — ее сердце замерло, и казалось, остановилось, словно положили камень, а потом забилось.

Дерек смущенно почесал голову.

— Я не уверен, но… мой брат — отличный парень. Я для него и брат, и родитель в одном лице, причем большую часть своей жизни, поскольку наша разница в возрасте велика, — он замолчал, наконец, подняв на нее глаза. — Я очень горд, чего он достиг в своей карьере. Но он не из тех, кто рассматривает серьезные отношения.

Рене почувствовала, как камень в груди упал в живот. Она поняла, что покраснела, и испытывала страх, разочарование и смущение одновременно.

— Клянусь, я не... я не... Хм...

— Все нормально. Я знаю, что не ты первой начала вчера. Это сто процентов в стиле Маркуса. Он видит красивую девушку и включает свое обаяние на полную катушку, — хмыкнул Дерек, качая головой.

Рене резко выдохнула и почувствовала, как разочарование одержало победу над всеми другими эмоциями. Маркус, заигрывая с ней, вчера заставил ее почувствовать себя особенной. Очевидно, она не была для него особенной.

— Вот незадача, — продолжил Дерек. — Несмотря на то, что я очень люблю Маркуса, но есть плеяды женщин, с которыми он встречался и будет встречаться. Ты получишь слишком много проблем, и работа на меня — это не прогулка в парке. Я не хочу видеть тебя расстроенной и страдающей, когда он причинит тебе боль. Однажды Маркус найдет идеальную женщину и станет отличным парнем, но не сейчас. Имеет ли смысл ввязываться в это? — он смотрел своими глазами, цвета синего льда, казалось, они прожигали ее, как лазерами, пытаясь проникнуть ей в черепную коробку.

— Да. Я понимаю. Правда, все в порядке. Он был очарователен, но вы правы, у меня и так достаточно дел на дню, чтобы еще кидаться в водоворот с мужчинами. Я не собираюсь встречаться с вашим братом, — она попыталась сказать это легко, но подозревала, что прозвучало несколько с отчаянием.

Дерек с явным облегчением выдохнул.

— Хорошо. Именно это я и хотел услышать. Я предупредил его держаться от тебя подальше, но хотел убедиться, что ты понимаешь, как я ко всему этому отношусь. Маркус тебе не совсем походит и тем более в этом офисе, так давай держать все по отдельности. Согласна?

Рене встала, натянуто улыбаясь.

— Конечно. Что-нибудь еще, сэр?

Дерек уже перешел к следующей задаче, щелкнув по документу на своем мониторе и выругавшись себе под нос.

— Неа, это все. Я увижу тебя чуть позже на встрече с командой Родригеса, верно?

— Да, сэр, — Рене отсалютовала ему, Дерек усмехнулся, и она вышла из кабинета, закрыв за собой плотно дверь.

Добравшись до своего стола, Рене рухнула на стул. Она сделала глубокий вдох, чтобы унять подкатывающие слезы. Она до конца не могла сказать, что расстроило ее больше… унижение от слов босса, чтобы она не гонялась за его младшим братом или суровое открытие, что Маркус Эмброуз имел распутные намерения. В любом случае, сегодня явно день не задался, решила она. Хорошие дни для Рене были важны, но она научилась переживать и плохие.

Взяв под контроль свои эмоции, она включила компьютер и внимательно просмотрела список, предстоящих дел. Закончив, взглянула на фото, на котором была изображена с мамой и братом перед Мемориалом Линкольна два года назад. Она осторожно прикоснулась к рамке, вспоминая их лучшие дни. Сделав глубокий вдох, она заставила себя встряхнуться. «Вспомни, что важно, — сказала она себе. — Вспомни, зачем ты здесь». Маркус Эмброуз мог заставить трепетать ее сердце, но семья для нее была всем… ее преданностью к ним и ее работа была тоже связана с ними. Рене единственная, кто содержала семью, это было вызвано необходимостью.

Первый день работы Маркуса был сущим адом. Он провел три долгих часа в отделе кадров, заполняя бумажки, а потом еще два часа, заполняя тесты на психическую профпригодность. Агентство новостей занимало огромное здание, и он сомневался, что смог запомнить такие вещи как, где находится аппаратная или имя своего айтишника. А он ненавидел быть не в курсе, отсюда и результат, почему он выбрал журналистику.

К двум часам дня ему было сказано появиться на совещании в три, чтобы «врубиться» в ночную смену, вернее быть проинформированным по поводу ночного выпуска, а затем он спокойно может покинуть свое рабочее место. Он откинулся на спинку кресла и окунулся в водоворот — гул от беготни и ажиотаж начинался репортажами с полей в дневной программе, потом шли репортажи и все заканчивалось отредактированным видео. После программы журналисты слонялись туда-сюда, потягивая латте и общаясь со своими коллегами из дневного выпуска, и каждый раз при очередной программе они шли, как будто в бой.

— Ну, кто тут у нас? — произнес сексуальный голос, возвращая его из своих спутанных мыслей.

Маркус взглянул в совершенное лицо самого любимого репортера WNN, которое все время светилось на экране, Триш Андерс.

Ее светлые волосы были отлично уложены, кончики чуть-чуть загнуты вверх, челка на бок была идеальной длины, подчеркивая высокие скулы, которые не затеняли ее большие кристаллические голубые глаза.

Маркус поднялся, пока его взгляд путешествовал вниз по темно-синему деловому костюму, белой шелковой блузкой с декольте, обтягивающем пиджаком, зауженным в талии, оканчивающемся на округлых бедрах. Задержавшись на перламутрово-розовых ногтях, он не спеша стал поднимать глаза, остановившись на кошачьей улыбке, а затем перейдя к ее лицу.

— Я тебе нравлюсь? — промурлыкала она. Да, наверняка, коварная, как кошка.

— Я Маркус, — сказал он, протягивая руку.

— Триш, — ответила она, решительно пожимая его руку. — И не нужно представляться, красавчик. Если даже ты не был бы расценен дирекцией, как второе пришествие, ты очень похож на своего брата, это видно сразу же.

Маркус хмыкнул, но не пропустил издевку в ее словах. По крайней мере, жестко и открыто.

— Да, я пытался обсудить этот вопрос с моей матерью, но она пробормотала что-то о ДНК, именно поэтому, я очень похож на Дерека за минусом голубых глаз.

— Это хорошо. Один раз я брала у него интервью, и мне показалось, что он хотел заморозить меня до смерти своими лазарами. Ледяными, — она поежилась, чтобы лучше проиллюстрировать свое ощущение, и ее грудь качнулась. И по ее лицу он понял, что это было сделано не случайно.

Маркус откашлялся и с трудом сдержался, чтобы не ухмыльнуться. Настолько, насколько он любил женщин, но жесткие и агрессивные никогда не были в его вкусе.