— Я не хочу, чтобы эта ночь не заканчивалась, — он коснулся кончиков ее волос и выругался про себя, услышав ее тихий вдох, когда она на секунду прикрыла глаза.

— Знаешь, как говорят, — ответила она с придыханием. — Все хорошее когда-нибудь кончается.

— Что было бы, если бы Триш не появилась?

— Не потому, что она…

— Хватит, — приказал он, и его голос прозвучал, как у брата, даже шокировав его самого, он выждал паузу. — Не лги мне. Триш ничто. Она обычная женщина, которая работает там же, где и я, но я абсолютно в ней не заинтересован.

Рене качнулась в его сторону, и он уловил еле уловимый запах — лаванды и меда. Он с трудом сглотнул.

— Это меня не касается, — совершенно неубедительно прошептала она.

— Я предпочитаю делать то, что… хочу. А хочу я тебя… постоянно, и думаю, ты тоже меня хочешь.

Она медленно покачала головой.

— Неважно, что я хочу. Я не могу.

— Шшш, — он положил палец на ее великолепные губы. — Остановись, — прошептал он, наклонившись и целуя ее гладкую атласную щеку. — Дай волю своим чувствам. — Он прикусил мочку ее уха и услышал крошечный стон. Его член затвердел до боли.

Ее нежные руки ухватили его за рубашку, она распластала пальцы на его груди. Он прошелся языком по ее шеи, приподнял голову, заглядывая в ее затуманившиеся глаза. Затем наклонился, губы к ее губам и прикоснулся. Рай.

Ее губы были со вкусом вишни и колы, и судьбой. Он захватил ее губы и переплел свой язык с ее, прижимая ее спиной к бетонной стене, накрутив на кулак ее золотистые локоны, другой рукой обхватив изгиб ее талии, поднимаясь выше и дотрагиваясь ладонью до ее груди.

Она снова застонала и прижалась к нему ближе, потеревшись о его промежность, его жесткий член пульсировал от желания.

Их языки полностью переплелись, дыхание стало быстрым и жестким, она гладила руками через рубашку его пресс и грудь, а его большой палец ласкал ее округлую, упругую грудь.

Он зарычал и обхватил ее голову обеими руками, пожирая ее губы, спускаясь к шее к V-образному вырезу ее свитера.

— Боже, ты такая красивая, — задыхаясь произнес он. — Я желал тебя с того самого момента, как только мои глаза упали на тебя, когда ты склонилась в офисе над ящиком, выискивая какие-то файлы.

И именно в этот момент, когда слова вылетели у него изо рта, он понял, что облажался по полной. Это была самая огромная глупость, которую можно было сказать, когда он, наконец, получил то, что хотел.

Что. За. Идиот.

Она стукнула его по груди, оттолкнув и тяжело дыша, будто пробежала марафонскую дистанцию.

— О Боже мой. Какого черта мы делаем? — ахнула она.

Он провел рукой по волосам и уставился на нее, боясь пошевелиться.

— Думаю, довольно очевидно, что мы делаем, — ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал позитивно.

— Что!? Это было ошибкой. Огромной ошибкой. О, мой Бог, — она вытащила ключи из кармана, у нее дрожали руки и наклонилась, чтобы поднять сумку с ноутом. — Одно дело оступиться, когда я была пьяна, сейчас совсем другое дело. Мне жаль. Прости, что я позволила всему этому случиться.

— Я ни о чем не сожалению, — зарычал он, разочарование сквозило у него в голосе.

— Пожалуйста, не говори Дереку, — она смотрела на него глазами, в которых плескался ужас.

— Господи. Какого ты обо мне мнения? Я не собираюсь тебя подставлять, Рене. На самом деле, я без ума от тебя, это на тот случай, если ты не заметила.

Выражение ее лица смягчилось, она дотронулась до его щеки, в ее глазах блестели невыплаканные слезы.

— Это пройдет. В тебе говорит инстинкт охоты, а не любовь. Как только ты поймаешь меня в свои сети, больше не захочешь, и я останусь… безработной, с разбитым сердцем. Это пройдет.

Он отрицательно качнул головой.

— Нет. Все не так, — прошептал он, у него сильно заболело сердце, ему даже захотелось вырвать его из груди, чтобы каким-то образом остановить эту боль.

— Но всегда было именно так, — ответила она, обойдя его и направившись к своей машине.

Он смотрел ей в след, как она выезжала, и единственное, о чем мог думать, что с ним всегда теперь будет так, но этот момент уже не вернется никогда.

7.

Преследовал ли он Рене или нет, она усердно погрузилась в работу. Маркусу никогда раньше не приходилось добиваться женщины с таким трудом. Никогда… до сих пор, особенно ту, которую он хотел. Но Рене? Она? Все, что было с ней связано заставляло его прикладывать усилия. Он рухнул на диван в комнате для отдыха в студии и стал смотреть первый выбранный телевизионный монитор, установленный на стене, показывающий новости со всего мира на всех языках, какие только можно вообразить.

— Ты выглядишь так, словно кто-то украл твоего любимого плюшевого мишку, парень, — заметил Алекс, опускаясь на диван рядом с ним и передавая ему пакетик с чипсами.

— Женщина, — ответил он.

Алекс взглянул на него.

— Ах, та самая, милая Рене.

— Она убивает меня.

Алекс фыркнул.

— Значит, когда ты впервые появился здесь и пошли слухи, что ты был большим игроком в Филли — это всего лишь очередное дерьмо?

Маркус косо взглянул на Алекса.

— На самом деле, это определение довольно точно подходило ко мне, — пробормотал он.

— Дерьмо? Что Маркус имел «полный кортеж журналисток», да? Это дерьмо на самом деле так? Тогда, как черт возьми, такой парень может сохнуть по какой-то маленькой секретарше своего брата, которая стала занозой у него в заднице?

Маркус с силой вздохнул, он даже не мог вспомнить, когда так вздыхал.

— Если бы я знал ответ на этот вопрос…, как можно все исправить, — быстро произнес он в ответ. — У меня такое чувство, словно я подхватил какой-то вирус или что-то типа того. Я не могу заснуть и просто впихиваю в себя еду. Все, на что я способен, только думать о ней и возможностях, как заставить ее хотеть меня. И хотя это звучит чертовски патетически, но если мой брат узнает об этом, он «А» надерет мне задницу, и «Б» осмеет на весь город.

Алекс покачал головой, посмеиваясь.

— Чувак, ты влюблен. Я имею в виду, ты раньше никогда не был влюблен по-настоящему? Я исключаю щенячью преданность-любовь в школе или что-то типа этого.

Желудок Маркуса дернулся, опускаясь вниз, от одного упоминания этого слова. Ему не понравилось такое представление. Он знал, что хотел больше, чем на одну ночь, а именно так у него и было все десять лет, но это совсем не означало, что он был готов выставить на продажу свою влюбленность. Господи. Это уже попахивает настоящим дерьмом. Он был без ума от девушки, с которой хотел встречаться. Но влюблен… он никогда не был.

— Я не схожу по ней с ума, ты, идиот. Она просто настолько отличается от всех других женщин, с которыми я встречался. Она.. не знаю, как выразиться… более реальна что ли. Я просто хочу встречаться с ней и получать удовольствие от этих встреч, а не только заниматься сексом. Хотя она очень сексуальна. Умная и милая, знаешь ли? Вот и все.

Алекс фыркнул.

— Как скажешь, чувак. Я рад, что это ты попал в эту ситуацию, а не я. Я был когда-то влюблен. Это огромная боль-в-заднице, я никогда такой не испытывал. Что бы я не делал, она все равно не была рада. Она вывернула всю мою жизнь наизнанку, а потом бросила меня ради Бреннера Колтрайна.

Маркус съел последнюю чипсу и развернулся, чтобы взглянуть на Алекса.

— Не может быть! Жена Бреннера Колтрейна твоя бывшая?

Алекс кивнул.

— Иногда мне кажется, что она закрутила со мной, только чтобы смогла познакомиться с ним или еще с какой-нибудь спортивной звездой. Черт бы побрал News Nancy, — сказал он, имея в виду поклонниц, которые следили за колонками в журналах, восхваляющих селебрити, известных спортсменов на WNN.

Маркус еще несколько секунд внимательно разглядывал Алекса, пытаясь представить женщину, которая бы заинтересовалась слегка небрежным, бородатым, тощем Алексом, по будням ведущем передачи на WNN, с каскадом волос и тремя костюмами за тысячу долларов. Наконец он покачал головой и поднялся.