Стикс ударил молотком по столу, и братья вышли. Тэнк приложил телефон к уху, чтобы связаться с информатором. Я подскочил со своего стула, так быстро, как это возможно, и повернулся к двери, но Стикс схватился за мой жилет сзади и отшвырнул меня к стене.

— Какого хрена! — закричал я.

Стикс был чертовски взбешен, его взгляд обезумел.

— Я с-сказал т-тебе д-держаться п-подальше от ее к-к-киски! Т-ты с-сделал ее с-своей г-гребаной ш-шлюхой!

Шлюхой? Ярость наполнила меня, я ударил Стикса в грудь, отбрасывая его к столу. Через секунду я был на нем, вцепившись в край его жилета.

— Брат или нет, лучший друг или нет... През или, бл*дь, нет, ты никогда не заговоришь о Лиле так снова, или я вырежу твое гребаное сердце!

Стикс уставился на меня, и я приготовился к драке, но затем на его лице расползалась самодовольная улыбка, и я попятился, изумленный.

— Какого хрена ты улыбаешься, и какого хрена это было, мудак! — огрызнулся я.

Стикс поднялся и встал прямо передо мной.

— Т-ты, б-бл*дь, л-любишь, с-с-сучку.

— Заткнись, бл*дь, Стикс, — ответил я, в груди было все стянуто как в киске девственницы.

Стикс рассмеялся.

— Д-дерьмо. Т-так и есть. Н-никогда не д-думал, что увижу этот г-гребаный день.

Отойдя, я прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. Я посмотрел на Стикса, который пялился на меня, будто я был долбаным фриком.

— Хорошо, я люблю сучку-святошу. Ты счастлив? Не могу выкинуть ее из головы. Не вижу никого, кроме нее. — Я рассмеялся в неверии и провел рукой по бороде. — У нее промыты мозги, не сомневаюсь, она любит Иисуса больше меня. Время от времени падает на землю, причитая какое-то религиозное дерьмо, с которым я не могу справиться. Она одевается и говорит так, будто сошла с гребаного Мэйфлауэра⁷. Но эта сучка сверкает так чертовски ярко, что я не могу потушить ее. Она пробралась мне кожу, През. Я схожу с ума, если не нахожусь рядом с ней. И теперь, оказавшись в ней, я пропал.

Стикс приподнял брови, и его улыбка увяла.

— Он-на л-любит тебя?

— Да, — выдохнул я и провел рукой по волосам, смеясь. — Да, бл*дь, да. Черт... она любит меня.

Стикс кивнул и положил руку на мое плечо. Я встретился с ним взглядом.

— Как, черт побери, это произошло? Я люблю ее, Стикс. Он, бл*дь, владеет мной. Мой старик в гробу бы перевернулся.

— М-Мэй тоже владеет мной, б-брат. К ч-черту то, ч-что с-сказали бы наши от-тцы или с-сделали. Я бы не отказался от М-Мэй.

Наклонив голову, я вздохнул и сказал:

— Не так уж забавно влюбиться в сучку, настолько отдаленную от этой жизни. Какой она будет старухой? Мы испорчены, Стикс. Она ищет спасения. Она не найдет его с Палачами.

— К-как и М-мэй. Л-лучше с н-нами, ч-чем с-с этим к-культом. Он-на с-справится.

— Мэй отличается от Лилы. Она сбежала. Лила хотела остаться. Мэй пыталась научиться этой жизни, хотела тебя. Лила боится своей гребаной тени. У Мэй больше нет веры, Стикс. Ли все еще живет этим дерьмом, рассказывая писание как пастор.

— Е-ей н-нужно в-время. Она п-поймет н-нас в к-конце к-концов, — заверил он и ударил меня по руке. — Ид-ди к н-ней. Н-нам н-нужно б-быть н-начеку.

— Да, — ответил я и оттолкнулся от стены.

Стикс внезапно повернулся.

— Н-не ис-с-пользуй ее, — предупредил он.

Я сжал челюсти.

— Пошел ты, Стикс.

Он ухмыльнулся снова и сказал:

— Околдован киской! — затем, бл*дь ушел.

Если бы так сильно не хотел трахнуть свою сучку, я бы догнал подонка, чтобы ударить его по дерзкому рту. Когда я вошел в бар повсюду были братья и сучки.

Залечь на дно, да легко.

Практически побежав к своей комнате, я прошел через дверь.

— Детка, я вернулся. Время снова раздеться!

Закрыв дверь, я повернулся к Лиле, но ее там не было. Постельное белье, на котором мы занимались любовью, было на своем месте, но ее нигде не было видно.

— Ли? Ты ванной? — крикнул я в закрытую дверь.

Нет ответа. Я нахмурился, и напряжение началось скапливаться у меня в груди, когда я подошел к ванной и распахнул дверь.

Ничего.

Одежды Лилы больше не было на полу — ее платья и гребаного чепчика.

Мэй. Должно быть, она с Мэй и Мэдди.

Закрыв дверь, я побежал по коридору к комнате Стикса, затарабанив в дверь. Изнутри я слышал ворчание и стоны, затем Стикс выругался и пошел к двери.

Дверь распахнулась, и Стикс застегивал свою ширинку.

— Ч-что? — прорычал он, по выражению лица было видно, что он зол.

— Лила здесь? — спросил я.

Стикс нахмурился и покачал головой.

— Она не в моей комнате. Я вернулся, и ее не было в кровати, а одежда исчезла. Я подумал, что она с Мэй. — Хмурость Стикса превратилась в беспокойство, и внезапно Мэй оказалась у двери, обернутая в одеяло, ее волосы были в беспорядке, а лицо раскраснелось.

— Что не так? Где Лила? — спросила Мэй, паникуя.

Проведя руками по лицу, я поднял взгляд и посмотрел на коридор.

— Мэдди?

Мэй нервно кивнула и схватила Стикса за руку.

— Иди туда, Кай, мы оденемся и тоже придем.

Я не мешкал ни секунды и поднялся по дальней лестнице. Пробежав через металлическую дверь, я начал подниматься по круглой лестнице и заметил, что Флейм сидел наверху. Услышав мое приближение, он спрыгнул со стула, готовый ударить своими клинками.

— Успокойся, нахер, это я, — сказал я, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Когда достиг вершины, я сказал: — Лила с Мэдди?

Флейм уставился на дверь, будто мог видеть через нее.

— Не то чтобы я знал.

Развернувшись, я забарабанил в дверь.

— Мэдди! Это Кай. Открывай.

Флейм встал позади меня, практически соприкоснувшись с моей спиной.

— Флейм, пошел нахрен. У меня нет времени на твое безумие.

— Я никуда не отойду, ублюдок. Должен убедиться, что ты не пугаешь сучку. — Флейм повертел свой нож у моего лица. — Она закричит — я сделаю так, что закричишь ты.

Стиснув зубы, я хотел схватить Флейма, но мое внимание привлекли шаги на лестнице.

— Флейм! Пожалуйста, отойди! — закричала Мэй, вбежав по лестнице в своем обычном топе и черных джинсах; Стикс следовал за ней.

— Мэдди не открывает, а я собираюсь убить этого мудака, если он не отвалит! — зашипел я, не отрывая взгляда от разъяренного Флейма.

— Флейм! Мне нужно попасть к Мэдди и Лиле. Пожалуйста, дай мне пройти! — закричала Мэй.

Псих заворчал в ответ и отступил, его спина ударилась об стену.

Мэй повернула ручку и зашла внутрь. Мэдди стояла посреди комнаты и робко смотрела в сторону дверного проема.

— Мэдди! Лила здесь? — спросила Мэй. Мэдди покачала головой, ее зеленые глаза расширились, когда она уставилась на группу собравшихся в коридоре.

Мэй посмотрела на нас, побледнев.

— Стикс? — прошептала она со страхом на лице.

— Сестра? — прошептала Мэдди со своего места за Мэй, одетая как Лила в уродливое серое платье.

Мэй посмотрела на Мэдди.

— Да?

Мэдди сглотнула, а в ее глазах стояли слезы.

— Где Лила? С ней что-то случилось? — дыхание Мэдди перехватило, она попятилась назад. — Они вернулись за нами? Пророк Давид воскрес и пришел за нами, чтобы спасти? — ее голос становился громче, и она заплакала. — Они забрали Лилу? Схватили ее?

Мэй рванула вперед и обняла дрожащую Мэдди.

— Нет! Они не вернулись. Они умерли, сестра.

Мэдди отстранилась и замотала головой.

— Нет! Пророк Давид говорил, что воскреснет, если его убьют. Его должны были воскресить, чтобы получить возмездие с тех, кто обидел его! Он вернулся, Мэй! Я знаю это, и он забрал Лилу! Мэй, они убью ее! Они сделают пример из ее побега!

Сейчас Мэдди почти кричала, и Флейм терял контроль позади нас, расхаживая туда-сюда, постоянно бормоча проклятия себе под нос. Я тоже терял контроль, слыша дерьмо, вылетающее изо рта Мэдди. Этот культ практически свел с ума сучек.

Мэй повернула голову к нам, когда пыталась успокоить Мэдди.