Убрав свои длинные светлые волосы назад, она медленно опустилась в воду. Но я выпрямился, когда она не вынырнула. Пузырьки появились на поверхности, но через некоторое время исчезли, и вода была полностью тихой. Подскочив на ноги, я выскочил из линии деревьев и побежал к краю реки, всматриваясь с темную глубину... Ничего.
Бл*дь! Она пыталась убить себя?
Не долгая думая, я сбросил свой жилет на землю, и как мог быстро побежал к воде, направляясь к последнему месту, где видел Лилу.
— Лила! Лила! — кричал я уже полностью промокший. Я пробирался по воде, но не видел ее, не чувствовал ее, ничего. — Сучка, где ты, черт побери!
Заметив, что в нескольких метрах на поверхности воды снова появляются пузырьки, я занырнул и поплыл в этом направлении. Я открыл глаза под водой, но ни херна не видел. Как раз когда собирался вынырнуть, чтобы подышать, мои пальцы нащупали что-то мягкое... Казалось, что это тонкий кусок материи. Толкнувшись вперед, я обнаружил тело блондиночки внизу и, схватив ее, начал толкать нас на поверхность. Как только мы оказались на воздухе, я втянул большой глоток воздуха и начал откашливаться. Когда я начал сжимать глаза, чтобы избавиться от воды, неистовый крик прорезал воздух, и я посмотрел на Лилу. Она дала мне пощечину, и острые ногти оцарапали мою кожу.
— Бл*дь, сучка! — взревел я и бросил ее задницу в холодную воду.
Лила сплевывала воду и попыталась встать, перемещаясь вокруг меня, чтобы выползти. Подняв руку к своей щеке, я провел по поцарапанной коже... Кровь. Гребаная сучка расцарапала меня до крови.
Повернув голову, я наблюдал как Лила продирается к берегу реки.
— Из-за тебя у меня идет кровь, ты, психосучка! — закричал я, вздрогнув, когда головная боль отдалась громом в моем черепе — мое гребаное похмелье вступало в силу.
Лила ахнула от моих резких слов и поторопилась к своей кучке одежды. Как только я начал выбираться из реки, я услышал ее хныканье, и мое внимание полностью переместилось на нее. Она дрожала и разговаривала сама с собой, бормоча что-то себе под нос. Я не мог слышать, что, но все ее безумие было напоказ.
Шагая по берегу, я приблизился к Лиле, уловив часть сказанных ею слов.
«Дорогой Господь, дай мне силу перенести боль. Помоги мне перенести наказание с достоинством...»
Я вытянул руку, чтобы вытащить ее из того, что звучало как молитва, и заметив мою протянутую руку, она закричала от страха, и ее рука взметнулась вверх, чтобы защитить свое лицо. От этого я остановился и сделал шаг назад.
— Лила! Ради всего святого, я не причиню тебе боль.
Когда Лила на пару сантиметров опустила свою руку, показались ее огромные голубые глаза. Пряди светлых волос прилипли к ее потрясающему лицу, и она моргнула.
— Лила, я...
— Ты... Ты не собираешься наказывать меня за отказ от твоих домогательств? — спросила она напуганным тихим голосом.
Я нахмурился.
— О чем, черт побери, ты говоришь?
Полностью убрав руку с лица, она посмотрела через плечо на меня, в ее больших глазах читалось замешательство, и она сказала:
— Тогда... в комнате, где вы пили, ты хотел, чтобы я присоединилась к тебе, но я оттолкнула тебя... Ты... ты облизал мою кожу и сказал откровенные слова мне на ухо... — она смотрела на меня, призывая меня понять.
— Ты горячая. Я чертовски возбужден. И я в стельку пьян. Раньше я бы повелся на твое гребаное предложение. Но прямо сейчас, сладкие щечки, я не имею понятия, о чем ты говоришь.
Она полностью повернулась ко мне лицом, казалось, в ней появилась смелость, и объяснила:
— Ты здесь, чтобы наказать меня, потому что я отказала тебе в сексе. Для тебя, как для мужчины, позор, что я отказала, не приняла тебя в свое тело. — Она выпрямилась, закрыла глаза и начала наклоняться, уперев руки в камни, и задрав задницу кверху, сказала: — Пожалуйста, могу я попросить, чтобы ты не делал мне больно?
— Я... — я начал объяснять, что не собираюсь бить ее, но затем посмотрел на нее, посмотрел на то, что передо мной... увидел, что она полностью промокшая... в прозрачной комбинации... я мог увидеть все... и я, бл*дь... я....
Затем она чуть раздвинула ноги, и ее голая киска оказалась на виду, я застонал, мой твердый член наказывал мою развратную задницу.
Бл*дь. Я тонул. Я тонул и это был мой ад.
Голова Лилы резко дернулась, и она открыла глаза. Я прикусил губу, чтобы ничего не сказать. Я собрал всю силу воли, чтобы не прыгнуть вперед, завалить ее на спину и всосать один из этих красных сосков в свой рот через прозрачный материал. Ее живот был плоским и подтянутым, ноги длинными, и... ее киска, Иисус Христос, она была идеальна! Твою мать, ее киска была розовой и полностью побритой, мокрый материал прилип к ее коже, в мельчайших деталях показывая вершину ее бедер.
Клянусь, я был готов кончить в штаны. Как гребаный подросток, который впервые увидел голую киску в «Плейбое».
Лила внезапно заскулила, отвлекая меня от разглядывания. Ее губа дрожала, а глаза были наполнены слезами, когда она, спотыкаясь, отступала, чтобы дотянуться до своего платья, а затем еще раз споткнулась, когда пыталась отодвинуться подальше.
— Лила! Успокойся, черт побери! — я смог проговорить.
Она отвернулась, когда начала поспешно натягивать свое платье. Она вытянула руку, которая почти врезалась в мою грудь.
— Нет... пожалуйста. Мне должно быть стыдно. Я позорная, грешная женщина. Я не хотела соблазнять тебя. Пожалуйста, не бери меня... пожалуйста.
Она бесконтрольно бредила, поэтому я отошел и отвернулся. И черт, это было тяжело сделать. Я мог любоваться телом этой сучки весь гребаный день напролет.
Но со слезами и нытьем женщины? Не-а, не мог вынести даже секунду этого дерьма.
— Вот, я отворачиваюсь, не соблазняюсь, — сказал я. — Скажи мне, когда ты оденешься, и затем мы с тобой поговорим. — Я не слышал ничего позади себя через несколько минут шелеста одежды, и нахмурился. — Лила? — спросил снова. Все еще ни звука.
С любопытством развернувшись и убирая мокрые пряли волос со своего лица, я увидел, как нижняя часть уродливого гребаного платья Лилы исчезает в лесу.
— Гребаная психосучка! — выругался я, поднимая свой жилет и набрасывая на мокрую рубашку. Я бежал быстро, поэтому быстро нагнал ее. Она могла быть гибкой и быстрой, но не быстрее меня.
Бросая испуганный взгляд за себя, очевидно, услышав мои шаги, она закричала, когда увидела, что я бегу за ней.
— Лила! — закричал я, но она не унималась, отчего я чувствовал себя как в каком-то гребаном дешевом фильме ужасов.
Мне оставался только один выбор: схватить сучку. Если она вернется в клуб, крича и плача, рассказывая Мэй, что предложила мне себя, и я видел ее голой, Стикс точно убьет меня, или оставит мне какие-нибудь шрамы своим немецким ножом. И этого не произойдет. Я был слишком чертовски хорош, чтобы обзавестись уродливыми шрамами.
Лила повернула на грязную дорогу по направлению к клубному дому, когда я вытянул руки, обернул их вокруг ее талии и повалил ее на землю, перемещая нас так, чтобы я принял на себя основной удар от падения.
— НЕТ! — снова закричала Лила и извивалась, чтобы освободиться, упираясь локтями мне в ребра. Я усилил хватку, изо всех сил пытаясь на обращать внимания на ее полную правую грудь в моей руке, которую я почти обхватил.
Воспользовавшись тем, что она наклонилась в сторону, я перекатил нас, схватив ее за запястья и подняв их над ее головой, затем оседлал ее талию, и моя грудь почти соприкасалась ее.
— Сучка, хватит! — приказал я, пока ее маленькое тело извивалось подо мной. Мои волосы упали вперед, заключив ее мокрое и напуганное лицо в клетку.
Она перестала дергать ногами, дыхание стало тяжелым, а ее грудь поднималась и опадала с бешеной скоростью. Ее глаза перемещались из стороны в сторону, в поисках освобождения из моей хватки, а щеки были слишком красными от усилий.
В конечном итоге ее большие голубые глаза посмотрели на меня. Затем я почти потерял способность дышать. Глубоко вдохнув, я потряс головой, чтобы прояснить свой затуманенный киской разум и спросил: