— А, — заметил барон, совсем не удивившись. И продолжал, указывая на газету: — Я только что прочел о вас, инспектор, в связи со следствием, которое вы ведете, и полагаю, что вы хотели бы расспросить меня как постоянного пассажира шестичасового поезда. Я могу вам сразу же сказать, что не помню, с кем ехал в понедельник и не заметил ничьего подозрительного поведения, связанного с каким-либо желтым пакетом.

Мадам д'Отрей вмешалась:

— Господин инспектор более требователен, Максим. Он хотел бы знать, где ты был сегодня ночью, когда совершалось преступление в Гарте.

Барон привстал.

— Что ты хочешь этим сказать?

Виктор вынул серую каскетку.

— Вот каскетка, которая была на нападающем и которую он обронил рядом с Бикоком. Сегодня утром мадам д'Отрей сказала мне, что эта каскетка ваша.

Господин д'Отрей внес поправку.

— Да, но она давно уже была выброшена в чулан. Не так ли, Габриель?

— Да, недели две назад…

— И уже с неделю, как я выкинул ее на помойку вместе со старым кашне, изъеденным молью. Вероятно, какой-нибудь бродяга там ее и подобрал. Ну, а дальше, инспектор?

— Во вторник и в среду вечером, именно в те часы, когда вы прогуливались, заметили, что кто-то бродит вокруг Бикока, причем человек был в каскетке.

— У меня болела голова и я прогуливался, но не в этом направлении, а по дороге в Сен-Клу.

— Вы кого-нибудь встретили?

— Может быть. Но я не обратил внимания.

— А вчера вечером в котором часу вы вернулись?

— В одиннадцать. Я обедал в Париже. Жена уже спала.

— Мадам говорила, что вы обменялись с ней несколькими словами.

— Я что-то не припомню.

— Вспомни, — сказала она, подходя к нему, — не будет стыдно сказать, что ты меня поцеловал. Только то, что я у тебя спросила, не для ушей этого господина. Все это так глупо…

Его лицо омрачилось.

— Господин выполняет свой долг, Габриель, — заметил барон. — У меня нет никакой причины не помочь ему в этом. Должен ли я уточнить время моего отъезда сегодня утром, инспектор? Было ровно шесть.

— Вы уехали поездом?

— Да.

— Однако никто из служащих на вокзале вас не заметил.

— Поезд из Гарта только что ушел. В таком случае я иду до станции Севр. Это занимает примерно двадцать пять минут.

— А там вас знают?

— Меньше, чем здесь. И там больше пассажиров. Но в купе я был один.

Он выпалил все это сразу, не задумываясь. Ответы составили стройную систему защиты, настолько логичной, что к ней трудно было придраться.

— Сможете ли вы сопровождать меня завтра в Париж, сударь? — спросил Виктор. — Там мы встретим лиц, с которыми вы обедали вчера и которых встречали сегодня.

Едва он закончил фразу, как разъяренная мадам д'Отрей встала перед ним, дрожа от негодования. Виктор вспомнил про пощечину, полученную Жеромом, и чуть не рассмеялся, настолько у нее в этот момент был комический вид.

— Клянусь моим вечным спасением… — проговорила она.

Однако, видимо, решив не прибегать к клятве по поводу таких ничтожных вещей, мадам д'Отрей перекрестилась, поцеловала мужа и вышла.

Мужчины остались вдвоем, лицом к лицу. Барон молчал, а Виктор, внимательно приглядевшись к нему, заметил, что у него, как у женщины, нарумянены щеки.

«Здесь что-то не так, — подумал детектив. — Зачем понадобилось этому господину пользоваться косметикой?»

— Вы на ложном пути, господин инспектор, — неохотно начал барон. — Но ваше следствие понуждает меня к печальной исповеди. В присутствии жены, к которой я испытываю привязанность и уважение, я не мог сказать вам, что вот уже с месяц, как у меня роман с одной молодой женщиной в Париже. С ней я вчера и обедал. Она проводила меня до вокзала Сен-Лазар, а утром я ее снова встретил в семь часов.

— Проводите меня к ней завтра. — потребовал Виктор. — Я заеду за вами на автомобиле.

Барон промолчал, а потом нехотя согласился:

— Пусть будет так.

Этот визит произвел на Виктора какое-то странное впечатление.

Вечером он договорился с агентом в Сен-Клу о наблюдении за домом до полуночи, но подозрительного ничего не произошло.

Глава 3

ЛЮБОВНИЦА БАРОНА

1

Двадцать минут пути из Гарта в Париж прошли в молчании, и, пожалуй, именно это молчание и еще послушание барона усугубляли подозрения Виктора. Он исподтишка наблюдал за д'Отреем. Сегодня краска исчезла с его лица. Оно выдавало бессонную лихорадочную ночь.

— Ее адрес? — осведомился Виктор.

— Улица Вожирар, около Люксембургского дворца.

— Имя?

— Элиз Массон. Она была танцовщицей в «Фоли Бержер», я ее подобрал там, она так признательна мне за все, что я сделал для нее. У нее больные легкие…

— Дорого она вам обходится?

— Она не требовательна. Только вот работать я стал меньше.

— Настолько, что вам нечем платить за квартиру?

Они снова замолчали.

Виктор думал о любовнице барона и сгорал от любопытства… Не женщина ли это из кинотеатра, она же соучастница убийства в Бикоке?

Машина остановилась возле большого старого здания. Поднявшись на третий этаж, барон позвонил.

Им открыла молодая женщина. Она протянула барону руку, и Виктор сразу же убедился, что это была не та, чей облик так запомнился ему.

— Наконец-то! Но ты не один? С приятелем?

— Нет, — возразил он, — этот господин из полиции, и он собирает сведения о деле с бонами, в котором я случайно оказался замешанным.

Она провела их в маленькую комнату, где Виктор смог получше рассмотреть ее. Болезненное лицо с большими голубыми глазами. Скромное домашнее платье. На плечах пестрый платок.

— Простая формальность, мадемуазель, — извинился Виктор, — несколько вопросов… Вы видели господина д'Отрея позавчера?

— Позавчера? Дайте подумать… Да, мы вместе завтракали и обедали, а вечером я проводила его на вокзал.

— А вчера?

— Вчера он приехал в семь утра и мы не выходили из этой комнаты до четырех часов. Я его проводила как обычно.

Виктор был уверен, что все эти ответы подготовлены заранее. Но могла ли правда быть сказана таким же тоном, что и ложь?

Он осмотрел квартиру. Кроме бедно обставленного будуара была кухня, передняя. Там, под вешалкой, стояли чемоданы.

Внезапно он заметил, что любовники переглянулись. Он открыл чемодан. В нем одну сторону занимали предметы дамского туалета, другую — пиджак и мужские сорочки.

В саквояже были уложены пижама и дамские туфли.

— Куда вы хотели уехать? — спросил Виктор.

Барон вместо ответа пробормотал:

— Кто разрешил вам здесь рыться? Это что, обыск? На каком основании? Где ваш ордер?

Виктор ощутил опасность, исходящую от этого человека. Он невольно выхватил револьвер.

— Вас вчера видели у Северного вокзала с двумя чемоданами. И с вашей любовницей.

— Ерунда! — воскликнул барон. — В чем вы меня собираетесь обвинить? В хищении желтого пакета или… Или даже в убийстве господина Ласко? — произнес он с иронией.

Вдруг Элиз Массон возмущенно закричала:

— Что ты сказал? Он тебя обвиняет в убийстве?

Барон рассмеялся.

— Кажется, так. Но, господин инспектор, это несерьезно! Какого черта вы допрашивали мою жену?

Он овладел собой и немного успокоился. Виктор опустил револьвер и направился к выходу, тогда как барон д'Отрей продолжал язвить:

— А, полиция!.. Впервые с ней имею дело. Но если она всегда так действует… Господин инспектор, эти чемоданы стоят здесь уже несколько недель. Мы с крошкой мечтаем о путешествии на юг. Но пока это не удалось. Вот и все.

Молодая женщина продолжала негодовать:

— И он осмелился тебя обвинить! Назвать тебя убийцей!

В этот момент у Виктора созрел план: надо прежде всего разделить любовников, отвезти барона в префектуру и договориться с начальством, чтобы здесь немедленно был произведен обыск. Он не ждал больших результатов, но это было необходимо. Если боны запрятаны в этой квартире, то нельзя дать им исчезнуть.