Карпин открыл мне дверь. К тому времени как я разоблачился, он вернулся к своей работе — чистке технического блока, в котором совмещались плита, холодильник, мойка и мусоросборник.

Снова оглядев жилище, я должен был признать, что сконструировано оно искусно. В сложенном состоянии купол помещался в продолговатую коробку размером 3х1х1 фута. Входная камера собиралась отдельно и занимала коробку поменьше.

Внутри все было функционально — ни единой ненужной вещи. Два стула со столом и две кровати; все — складные. Еще вот этот фантастический прибор, которым сейчас занимался Карпин, с габаритами 4х3х3 фута. То, что мне показалось кучей хлама слева, было не таким уж и хламом. Счетчик Гейгера, автоспектрограф, два скафандра, ареометр, дрель, молотки, кирка, запасные кислородные баллоны, запасы питания, краска и две небольшие металлические коробочки. В них, без сомнения, хранились личные вещи, письма, деньги, записные книжки и тому подобное. Позади всего этого, у стены, ровно гудел кондиционер.

В этом маленьком замкнутом мирке имелось все, что нужно человеку для выживания. Все, кроме человеческого общества. А если оно вам не требуется, тогда здесь у вас было точно все. Там, за стенами купола, простирались бескрайние владения смерти, тут, внутри, жизнь казалась недурной, хотя по-спартански скромной и очень жаркой. Я не сомневался, что простужусь от перепада температур.

Карпин не проявлял склонности к беседе, да и я хотел использовать время на раздумья. Поймав на себе его взгляд, я тоже решил заняться чисткой. На уровне носа на лицевой стороне своего шлема я заприметил пятно, из-за которого мне приходилось скашивать глаза. Было самое время от него избавиться.

Поскольку рубашка моя все равно промокла и измялась — сначала я использовал ее в качестве полотенца, а потом скатал в клубок и бросил на стул перед уходом, — я вновь употребил ее как тряпку, натирая серебряную поверхность шлема. Шлемы покрываются слоем серебра не только для того, чтобы укрыться от нескромных взглядов, но и для защиты от наиболее вредных солнечных излучений.

Закончив работу, я надел шлем на голову и проверил, чего я добился. Пятно исчезло, я прикрепил шлем к остальным частям скафандра, уселся на свой стул и собрался закурить.

— Пожалуйста, не курите, — подал голос Карпин, — кондиционер не рассчитан на это.

— А, извините, — ответил я, опять предавшись мрачным раздумьям о подлинном заявлении, совпадениях и подходящих для трупа местечках в поясе астероидов.

Куда можно девать тело на астероидах? Вновь вернувшись к этому предмету, я увидел в прежних своих рассуждениях большие дыры. Вот эта мысль, к примеру, оставить тело где-то на пустом участке. Если Карпин убийца — а я был в этом уверен, — он все продумал тщательно и ничего не оставил на волю случая. Далее, старатель не может заключить, ценен или нет астероид, до тех пор, пока он его не обследует. Карпин, скажем, знает, что такой-то и такой-то участок пуст, но кто-то другой, кому это неизвестно, может там высадиться и обнаружить тело Маккэна.

Нет, Карпин не оставил бы это на волю случая. Он бы избавился от тела, и таким образом, чтобы никто его не нашел.

Каким же именно? Оставлять его на пустом астероиде не годится, выпихивать просто в пространство — тоже. Расстояния между астероидами велики, но движение там оживленное. На тело, плавающее во тьме, кто-то может наткнуться.

Итак, что же мы имеем? Тело Маккэна где-то в пределах Пояса. Следует исключить и астероиды, и окружающее их пространство. Что остается?

Солнце, конечно.

Я задумался над этим, сам себе удивляясь. Ну, скажем, Карпин прицепил тело Маккэна в скафандре к маленькой ракете и запустил ее. Но направил ее не на Солнце, потому что иначе, вместо того чтобы упасть туда, она совершала бы долгий путь по эллиптической орбите вокруг него, возвращаясь каждые сто лет к астероидам. Нет, он бы выпустил ракету в сторону, противоположную направлению вращения астероидов. Таким образом, тело постепенно бы замедляло ход относительно движения астероидов. И в конце концов просто бы упало на Солнце.

Кажется, все это пустое. Даже если в данный момент тело Маккэна несется к Солнцу, пользы мне от этого никакой.

Но — стоп. Карпин и Маккэн работали с минимумом оборудования, это я уже знаю. Ничего лишнего у них не было, и, уж конечно, не было лишних ракет. За исключением краткого путешествия в Хемизант-Сити — когда у него не нашлось бы ни времени, ни возможности купить дополнительные ракеты, — Карпин все время после кончины Маккэна оставался здесь.

С этой идеей тоже было покончено.

Пока я занимался поисками новых вариантов, Карпин вновь после двадцатиминутного молчания заговорил. Не поднимая глаз, он спросил:

— Вы ведь думаете, я его убил, правда?

Я обдумывал ответ — особых причин с ним нежничать не было, но все же я человек воспитанный и мягкосердечный. Поэтому я ответил:

— Мы не уверены. Мы просто полагаем, что некоторые моменты требуют разъяснения.

— Например?

— Например, как и когда Маккэн написал заявление о возврате страховки.

— Я уже вам объяснял.

— Знаю. Вы все объяснили.

— Он сам его написал, — настаивал Карпин, поворачиваясь ко мне. — Надо думать, ваша компания уже проверяла почерк и установила, что Джефф Маккэн сам лично заполнил этот бланк. — Он был дьявольски уверен в себе.

— Вроде так, — согласился я.

— Какие еще чертовы пункты вас беспокоят? — Он силился задать вопрос саркастическим тоном.

— Ну, эта ваша поездка в Хемизант-Сити. Вам имело бы больше смысла отправиться в Этроникс, где вас знают.

— Хемизант был ближе. Эта ваша компания хочет меня надуть с деньгами. Не выйдет. Я свои права знаю. Деньги принадлежат мне.

— Вы, кажется, прекрасно обходитесь и без Маккэна, — предположил я.

Гневное выражение его лица сменилось недоумением.

— О чем это вы?

— В Этрониксе мне рассказывали, — пояснил я, — Маккэн был спец по финансовой части, а вы — по металлам, вот почему Маккэн брал на себя кредиты и вообще вел ваши денежные дела.

А выходит, вы и в этом разбираетесь.

— Я знаю, что они мои, — пробормотал Карпин и вернулся к своим занятиям.

Я уставился ему в спину. Что-то произошло, хотя я не мог разобраться, что именно. Только он собрался разразиться гневной тирадой против этой чертовой страховой компании — и вдруг внезапно заткнулся.

И тут я понял. По крайней мере, частично. Я понял, при чем здесь заявление о возврате страховки.

Теперь мне нужно было доказать убийство. Лучше бы найти тело. Потом я бы отвез старикашку в Этроникс и получил недостающие улики.

Я бы вернулся поскорее в Этроникс, довел дело до конца, а потом первым же рейсом на Землю. Выбраться поскорее из этой жары обратно в прохладу скафандра и...

И тут меня осенило. — Черт возьми, — проговорил я, уставясь на то место, где было спрятано мертвое тело.

Карпин оглянулся и, проследив за моим взглядом, метнулся к валявшемуся на кровати револьверу.

Меня спасло то, что он слишком поспешил, кинувшись к кровати, и не сумел вовремя остановиться. Я же, получив выигрыш во времени, был более осмотрителен и завладел револьвером раньше его.

Я выпрямился с оружием в руке и увидел его побелевшее от ярости и разочарования лицо.

— Все, мистер Маккэн, — сказал я, — ваша песня спета. Он понял, что проиграл, но тщился не показать этого:

— О чем вы? Маккэн мертв.

— Ну, разумеется. Джефф Маккэн был финдиректором в вашей паре. Это он расписывался за все товары и оборудование, приобретенные в кредит. А после открытия месторождения ему пришлось бы выплатить все эти деньги.

— Что за пустая болтовня, — пытался он защититься упавшим голосом.

— Вам не хватило половины пирога. Вы хотели наложить руки на все и выплатить минимум возможного. Поэтому, убив Эба Карпина, вы нашли способ избавиться и от долгов. Вы становитесь Эбом Карпином, а умирает Джефф Маккэн — а с ним и долги.