— Так для того ж и пьют, чтоб шататься и ничего не соображать!

— Не может быть! Наверное, у этого напитка божественный вкус, поэтому его и поглощают, несмотря на страшные последствия!

— Да не, пиво-то оно ещё ничего, говорят, а вот водка — чистый керосин! Воняет ужасно! Её когда пьют — знаешь, как морщатся?

В это время с кухни вернулся Анатолий. В руках он осторожно нес тарелочку, на которой лежали порезанные солёные огурчики и кусочки сальца на хлебушке. А ещё он нёс начатую бутылку водки и маленькую рюмочку. Любовно поставив это всё на столик, Толик налил водку в рюмку, махом опрокинул её в рот, крякнул, скривился и скоренько закусил огурчиком.

— Вот видишь, морщится, а пьёт, догнаться хочет.

— Как догнаться?

— Ну, чтоб совсем плохо соображать. Знаешь, пора отсюда сматываться. А то вдруг он меня увидит, а кто его знает, какой он, когда сильно выпивши.

— Вы идите, Трюша. Может Вы и правы, оставаться здесь опасно. А я должен что-нибудь предпринять, когда разумное существо свой разум разрушает. — Пришелец опять стал в позу и выпятил грудь. Этакий супермен.

— Да брось ты, Макс! — стал уговаривать Трюша, которому хотелось, чтобы пришелец направил свои выдающиеся способности на розыски Рокки. Он так мечтал о том, что сегодня возвратит попугая домой! — Чего ты к мужику привязался? Говорю тебе — у нас многие так отдыхают.

— Нет уж, я этого так не оставлю! Вы на глаза его посмотрите! Разве это взгляд разумного существа? Какая безответственность перед самим собой, какое надругательство над своей природой! — продолжал возмущаться Макс, на взгляд Трюши очень при этом позируя.

«Да ладно, ну, немножко рассеянный взгляд. Это ты не видел Семёныча в запое!» — подумал про себя Трюша. Но говорить ничего не стал, и уговаривать уйти тоже не стал. Было понятно, что накалившийся от негодования Бамайакс никуда не пойдет, пока … Что пока? Земному коту стало любопытно, что собирается сделать с ничего не подозревающим мужичком пришелец. И он решил остаться до конца, всё-таки они были напарниками!

— А чего вам у нас надо? — верещала над головой попугаиха Ариша.

— Цыц! — прикрикнул на неё огромный рыжий кот. — Работать мешаешь!

Попугаиха замолчала, и стала молча изводиться от любопытства на своем дверном косяке.

— Слушайте, а какие жидкости на Земле можно считать самыми противными? — спросил Макс.

— Противоблошиный шампунь «Чистотел»! — не задумываясь, выпалил Трюша.

— А Вы этот противный вкус сами знаете?

— Как не знать! Я как его вчера попробовал, так весь вечер от этого вкуса избавиться не мог! Во, сейчас вспомнил — и опять так и стоит во рту! Мерзость! — скривился Трюша.

— Готово! — непонятно сказал Макс.

К тому времени мужичок Толя, видимо, уже порядком «догнался», потому что настроение у него резко изменилось. То был он благодушным и расслабленным, а тут вдруг загрустил. Особых причин грустить у него не было: в футбольной игре победила команда, за которую он «болел», и нужно было бы радоваться. Но душа его требовала страданий, и Толя стал жаловаться на свою несчастную жизнь Арише, которая, услышав свое имя, тут же вернулась к хозяину на плечо.

— Эх, Аришка, надоело всё, понимаешь? Нет настоящей радости в жизни! Вот, она говорит (Толик имел в виду свою последнюю подругу — Асю), что жениться надо, тогда, мол, всё будет замечательно. А я, Ариша, жениться не хочу! Знаем мы это «замечательно»! Эх, давай-ка лучше ещё выпьем с тобой!

Толик наполнил рюмку водкой, вздохнул и грустно опрокинул её в рот, но вдруг тут же, сильно выпучив глаза, всё выплюнул, закашлялся, потом соскочил и метнулся в ванную комнату.

— Побежал рот полоскать! — довольно сказал Макс.

— А что там в бутылке?

— То же, что и было, только ему теперь кажется, что это, как Вы там говорили? Шампунь этот Ваш, «Чистотел»!

— А-а-а, — немного разочарованно протянул Трюша, — гипноз! — Передачи с Кашпировским они с бабкой Аксиньей регулярно смотрели. «Гипнотизеров этих и у нас — как собак нерезаных! Так что этим нас не поразишь!», — довольно подумал он «про себя».

— Да я ведь Вас поражать и не стараюсь, — удивился Макс.

— Э-э! Ты этого не должен был слышать! — возмутился Трюша. — Ты зачем подслушиваешь мои «свои» мысли, которые не для тебя?

— Ничего я не подслушиваю, честное слово!

— Я поняла, вы пришли отравить моего хозяина! — вдруг истерически воскликнула Ариша.

— Ерунду не морозь! — отмахнулся от неё Трюша.

Тут в комнату вернулся растерянный и практически протрезвевший Толян. Трюша быстрее задвинулся в щель между диваном и стеной и продолжил наблюдение оттуда. Наблюдать было очень интересно! Лицо мужика выражало крайнюю степень изумления и немного испуг. Толя осторожно сел на прежнее место, чуть дрожащей рукой взял бутылку и поднес горлышко к носу. «Что за черт!» — пробормотал он, явственно учуяв противный запах, никак не напоминающий привычный водочный. Он налил жидкость в рюмку, поднес её ко рту и осторожно попробовал пригубить, но тут же стал яростно отплевываться. Трюша тихо про себя хихикал за диваном, так это забавно выглядело. А Бамайакс смотрел на эту сцену брезгливо. Ему совсем не было смешно, а было немного противно. До этого инопланетный кот ни разу не встречался в своей жизни с пьющими людьми.

Совершенно испугавшись, Толя стал звонить своему дядьке — Алексею Гавриловичу, который всегда выручал племянника в трудных жизненных ситуациях.

— Дядь Лёш, а бывает такая белая горячка, чтоб не чертей видеть, а чтоб заместо водки всякая дрянь чудилась? — спрашивал он у невидимого дяди Лёши.

— Да нет, немного выпил совсем, как всегда на выходных, — отвечал он на задаваемые дядей вопросы.

— Дядь Лёш, приезжай, а? Что-то мне поплохело. Может, водка была плохая, палёная, а? — прошептал он в трубку. Затем тихонько лег на диван и укрылся пледом с головой.

— Ну, всё, до прихода дяди Лёши нужно уносить хвосты, — сказал Трюша.

— Да, пойдёмте отсюда, больше здесь пока нечего делать, — направился к форточке Макс.

Трюша смотрел внимательно, будет ли пришелец фотать Толика — охранника на отдыхе. Нет, Макс его фотать не стал.

«Да и правильно, — подумал Трюша. — Кому нужна эта малопривлекательная личность? Наверное, пришелец фотает только красивых людей. Чтоб потом показывать на своей Аклеоне друзьям. Или это он не фотает? А что он тогда делает? Нужно спросить», — решил он, вылезая на подоконник.

Через минуту оба кота, благополучно спрыгнув с подоконника, шли к своему подъезду.

— Трюша, я Вам вот что хочу сказать, — вдруг заговорил Макс каким-то очень неуверенным тоном и мигнул пару раз от волнения, — Вы больше эту форель не ешьте!

— Это почему же? — опешил кот.

— Вы, когда её едите — у Вас глаза, как у этого Толика становятся.

— Чего ты выдумываешь? — обиделся Трюша.

— Правда-правда, для Вас она прямо, как водка, так я сделал, чтоб Вы её больше не могли есть, — замигал пришелец.

Трюша остановился, как вкопанный:

— Ты что же? Меня тоже гипнозом того?

Бамайакс кивнул утвердительно и отошёл подальше.

— Это ты меня? Главного сыщика?! Своего напарника?! — задохнулся от негодования главный сыщик. — Ну-ка, немедленно возвращай мне форель! Ты что же думаешь, если ты такой гипнотизер, то можешь ни с того, ни с сего издеваться над людьми и котами?

— Я не думал издеваться, я же для Вашей пользы! — пытался объяснить Макс, впрочем, не очень уверенно.

— Лучше бы думал, как теперь попугая искать, а не фокусами занимался! Короче так: или ты забираешь назад свой гипноз про форель или ты мне больше не напарник! И я тебя больше не знаю и видеть не хочу! Гипнотизеров на мыло! — отрубил рассерженный главный сыщик и заскочил в свою квартиру, домой, к своему Костику. «Пригрел змеюку», — ворчал он и долго ещё не мог успокоиться.

В это время инопланетный кот Бамайакс был в Турции, лежал на камнях на самом солнцепеке и вбирал, вбирал живительную солнечную энергию. Для связи с Аклеоной ему нужно было много, очень много энергии. Каждый день он пытался связаться с Центром Распределения, но пока у него ничего не выходило. Он очень хотел быть не просто забытым на чужой планете аклеонянином, а настоящим Улучшителем! Ведь он уже делал здесь на Земле это важное дело! Бамайакс с детства мечтал о роли Улучшителя! «Только бы связаться с Аклеоной», — думал он. А уж масштабы он потом наберёт! Он уже так много понял, находясь на Земле, и видел огромное поле для приложения своих сил. «А к Борисовым не вернусь! Некогда мне заниматься какими-то попугаями, есть дела поважней! Пусть этот рыжий «напарник» себе дуется. Я всё-таки нахожусь на более высокой ступени развития и лучше знаю, что такое благо!» — убеждал он себя и отгонял сомнения, которые шевелились у него в душе.