Сталин-Коба по-своему воспринимал главное в марксистском учении — теорию классовой борьбы. То есть он, что было характерно для многих революционеров той эпохи, упрощал общественные проблемы и сводил их к вопросам классовой борьбы. В политической практике он использовал выстроенную им строгую дуалистическую конструкцию, рассматривавшую противоборствующие в классовой борьбе силы как взаимоисключающие друг друга.
Уже тогда у него прослеживалась тенденция спрямлять путь между теорией и практикой. Он не принимал во внимание их сложную взаимозависимость, переходы между ними.
24 июня 1909 года Коба бежал из ссылки. В начале июля он провел несколько дней в Петербурге, а затем в середине месяца прибыл в Баку. Он сразу же предпринял шаги для того, чтобы восстановить издание газеты «Бакинский пролетарий». Очередной номер газеты вышел 1 августа, в нем была напечатана новая статья энергичного организатора под названием «Партийный кризис и наши задачи». Причину кризиса в партии автор видел в том, что она оторвалась от широких масс, ее организации действуют изолированно друг от друга. Решение этой проблемы Коба видел в сплочении фабрично-заводских комитетов и руководимых передовыми рабочими организаций посредством общерусской газеты. Она будет их направлять, но издавать ее надо в России, а не за границей. Газета должна находиться в центре партийной работы. Газета, по его мнению, могла бы сплотить партию вокруг Центрального Комитета, ведь руководство партийной работой-это обязанность ЦК, но «она плохо исполняется в настоящее время»[11]. Основная мысль статьи — не высказанная прямо, но явная критика в адрес заграничного партийного руководства, заграничных органов, стоящих «вдали от русской действительности»[12].
Следующий номер газеты, вышедший 27 августа, опубликовал резолюцию Бакинского комитета по поводу обстановки, сложившейся в расширенной редакции «Пролетария». Резолюция, автором которой был Коба, выражала согласие с критикой богостроителей типа Богданова — Луначарского, однако осуждала организационную политику большинства редакции и возражала против любых попыток исключить сторонников меньшинства редакции из партийных рядов. Резолюция признавала необходимой и возможной совместную работу обеих частей редакции.
В ноябре — декабре 1909 года Коба написал серию статей под заголовком «Письма с Кавказа» для газеты «Социал-демократ», издававшейся в эмиграции. Он с ленинских позиций анализировал экономическую и политическую обстановку в Баку и Тифлисе, не стесняясь в выражениях, резко критиковал меньшевиков. В некоторых исследованиях утверждается, что Ленин с удовлетворением отмечал отчеты своего сторонника с Кавказа. Затем, после того как резолюция Бакинского комитета от 22 января 1910 года уже не только призвала к изданию общерусской газеты в России, но и высказалась за перенесение практического центра руководства партийной работой в страну, Ленин задумался о возможности осуществления такой организационной перегруппировки.
23 марта, на другой день после заседания Бакинского комитета Джугашвили, действовавший тогда под фамилией Меликянц, был арестован. Он снова попал в Баиловскую тюрьму, а в сентябре был опять выслан в Сольвычегодск. Уже после ареста вышла из печати его статья, посвященная Августу Бебелю. Затем в течение двух лет У него не было возможности публиковать свои работы.
В июне 1911 года закончился срок ссылки Кобы. Поскольку ему было запрещено возвращаться на Кавказ, в обе столицы и в фабрично-заводские центры, он выбрал местом своего пребывания уже знакомую Вологду. В город он прибыл в середине июля, а в начале сентября уехал нелегально в Петербург, чтобы установить связи с местной партийной организацией. 9 сентября после встречи с С. Я. Аллилуевым он опять попал под стражу. В декабре высылается в Вологду на три года.
В январе 1912 года состоялась VI (Пражская) Всероссийская конференция РСДРП. С этим партийным форумом связан поворот в решении организационного вопроса, с 1903 года стоявшего на повестке дня в партии. Окончательно и бесповоротно оформился и стал самостоятельным большевистский ЦК РСДРП. Это принесло Кобе первый значительный партийный пост всероссийского значения. Уже во время конференции Ленин внес предложение о том, чтобы во вновь избираемый ЦК вошел и кавказский большевик, находившийся в то время в ссылке в Вологде. Однако это предложение было отклонено, вероятно, потому, что кандидат не был широко известен среди партийного актива, прежде всего его не знали партийные работники, находившиеся в эмиграции. На конференции был избран ЦК из семи человек с пятью кандидатами. Два большевика с Кавказа, Г. К. Орджоникидзе и С. С. Спандарян, вошли в состав ЦК.
На Пленуме ЦК уже в конце конференции в его состав были дополнительно кооптированы Я. М. Свердлов, Г. И. Петровский, И. С. Белостоцкий, а также Коба, который на официальных форумах проходил под именем Иванович, а в печати издавал работы под фамилиями Стефин или Сталин. Руководящий орган партии в своем новом составе пополнился за счет партийных работников-практиков. Целям улучшения партийной работы в России служило и такое мероприятие, за которое раньше выступал и Коба, как образование нового Русского бюро ЦК — высшего оперативного органа, назначаемого Центральным Комитетом партии. Бюро работало формально до 1910 года, имея уже свой четвертый состав. Однако этот орган не мог удовлетворительно решать вопросы руководства и координации деятельности партийных организаций. До 1910 года в состав Бюро входили представители меньшевиков и Бунда. В пятый по счету состав Русского бюро вошли партийные работники из России, избранные членами ЦК, среди них был и Коба.
Коба познакомился с решениями Пражской конференции в феврале 1912 года, когда по поручению Ленина к нему в Вологду прибыл Орджоникидзе. Вскоре Коба написал листовку, в которой высоко отзывался об итогах конференции и призывал партийные организации сплотиться вокруг ЦК. Листовка была подписана им от имени Центрального Комитета РСДРП.
Совершив побег из ссылки, Коба в марте 1912 года находится сначала на юге, потом в Москве, а 10 апреля прибывает в столицу царской России. Здесь он провел только 12 дней на свободе, участвуя в издании и редактировании большевистского органа «Звезда». Именно тогда эта газета начала дискуссию с Лениным, нападая на него за борьбу против примирения между фракциями. Коба подготовил прокламацию к 1 Мая, сыграл определенную роль в выходе в свет 22 апреля (5 мая) первого номера «Правды». Заявления Кобы того периода свидетельствовали о том, что он не воспринял решение Пражской конференции о ликвидаторах. Для первого номера «Правды» им была написана передовая статья «Наши цели», в которой он открыто и однозначно высказался за примирение фракций. «Мощное и полное жизни движение немыслимо без разногласий, — писал он, — только на кладбище осуществимо „полное тождество взглядов“!»[13] Эта позиция, вне всякого сомнения, была более умеренной по сравнению со взглядами Ленина. Однако это не препятствовало их интенсивному сотрудничеству.
После выхода первого номера газеты Коба был арестован и в начале июля сослан в Нарымский край. Проведя там полтора месяца, он бежал в Петербург. Подключился к кампании по выборам в IV Государственную думу, хотя ранее высказывался за бойкот этих выборов. Осенью Коба занимается организационно-журналистской деятельностью в связи с этими событиями. Он стал автором «Наказа петербургских рабочих своему рабочему депутату».
Пробыв короткое время в конце октября в Москве, в середине следующего месяца он уже выехал по приглашению Ленина в Краков. Там состоялось заседание членов ЦК, на котором обсуждалось предстоящее совещание ЦК РСДРП с партийными работниками из России. На этой встрече нужно было сформулировать позицию самостоятельной большевистской организации, оформившейся в Праге, по вопросу о взаимоотношений фракций социал-демократов в Думе. Ленин самым решительным образом выступил за разрыв.