Я был бы вашей свитой,

Когда бы не холод

И не дырявый свитер.

Кто-то отдавил нам ноги.

Грязь оставил и не слизал.

Не хватает любви на многих,

Одна на всех случайная слеза.

Не буду торопиться, вылезая из логова,

Хотя вы обо мне не знаете ещё очень многого.

Я найден вовсе не в капусте…

А если всё гораздо проще?..

А если мой роддом, допустим,

Марихуановая роща?

Почвой кирпичная стала «Стена».

Воздухом – «Requiem» и «Баркарола».

Слушая это, от счастья стенал

Я, одинокий поэт рок-н-ролла.

Кто-то отдавил нам ноги,

Оставил след подошвы на пороге.

Свою воду в нашей ступе потолок,

Плюнул в окно и вышел в потолок.

Советую с высоты полёта птицы –

Мусор мЕсти местИ не торопиться.

В чём ваш смысл?

                          Теперь понять суть бы

Любви вашей неуверенной.

                           Её ударной пятилетки.

По-разному сложились оловянные судьбы

Блуждающего сперматозоида

И одинокой яйцеклетки.

Бывает же… приснится

Не окровавленная десница!..

Хотелось бы узнать, за что

Мои окна остались без штор!

Ударило в нос пропановое волокно.

Подошёл к окну – а под окном –

В грязи, после ненастья

Поруганная Настя…

Рваное голенище…

Полуголый нищий…

Что я вам сделал? ЗА ЧТО

МОИ ОКНА ЛИШИЛИ ШТОР?!

                                            III

С чувством, достоинством, гордо

Пятитонная морда

Кондуктора провозгласила:

«За проезд оплотим!»

Разбуженные голоса силой,

Килограммы человечьей плоти

Оживлённо забрякали деньгами.

Жаль их – ведь бесятся не с жиру –

От ежедневной трамвайной моногамии

Олюциферившие пассажиры.

Раскованы уже кондукторские бредни.

Залезь в трамвайный космос – я же лезу,

И слушай, как не то, чтоб очень громко – средне,

Но долбят, словно молот по железу,

По слуху обезумевшие пасти,

Отравленные звуки высекая,

Крича, зубной захлёбываясь пастой:

«Кондуктор! Вы – такая, вы – сякая!»

Попейте лимонада,

И, пожалуйста, не надо

Рушить стены

В утверждение системы.

К нам летит блестящая сорока

Блестящего пожизненного срока.

Поднял с земли, затем надел

Красивый сон мой беспробудный,

Почуяв в полной темноте,

Как напевает бес про будни –

Грязнее станет кровь у пьяных бестий,

Блевотина полезет из свиньи…

За то, что приношу дурные вести,

Другие не умею, – извини.

Доволен я – изысканно страдал!

Ещё не всё! Уверен – двину речь я!

Сухая, бесконечная страда –

Изысканная пытка просторечьем

закончена.

январь-февраль 2002 года.

bonus: Монолог Гамлета (перевод)

Быть или не быть? Главнейший в том вопрос –

Великодушней что – в чести сносить страданья?

Удары стрел бушующей судьбы?

Или, вооружившись и не зная увяданья,

Бороться против бед, не ведая иной борьбы!?

И в миг их прекратить! И умереть – уснуть,

Не более. Тем самым положить конец

Страданиям измученных сердец

И тысячам болезненных ударов,

Что унаследовала плоть, – и в том

Желаемый финал. Ну а потом –

Конец! Уснуть и видеть сновиденья.

Да вот загвоздка:

Что за сны пригрезятся смертельной тенью,

Когда земную скинем оболочку…

Но вот оно! Поставим в рассужденьях точку –

Вот здесь родник великих горестей и бед,

Длиною в жизнь терзающий кастет.

Но кто бы смог терпеть

Фортуны бешеной невзгоды

И бренной жизни непогоду,

Смиренно воззирать на плеть!

Кому бы время наносило

Удары плетью нестерпимо,

Над кем смеялось бы тогда!

Кого хлестала бы судьба!

И кто б сносил ошибки сильных

И гнёт великого глупца,

Насмешки гордых и спесивых,

Бича удары без конца!

Стерпел бы кто души терзанья,

По жизни нёс любви страданья,

Бездействие закона и гонения,

И наглость дерзкой власти, и презрение,

В то время, как возможно острой бритвой

Себя освободить, уйдя с молитвой!

Кто стал бы, обливаясь потом,

Терпеть всё то, что губит нас потопом,

Не было б если чувства страха

Того, что станет после с прахом.

Великий страх пред той страной –

Из оной нет пути домой –

Ломает твёрдую в нас волю,

У всех у смертных схожи роли.

И страх пред смертью заставляет

Терпеть все беды, что являет

Собою жизнь – мучений море,

Чем отойти в другое горе.

Решимости румянец чистый

Срубает тенью неказистой

Оттенок дум о снятьи груза;

Так мысль о смерти рóдит трусов,

И думы смерти тем плохи.

О, Нимфа! О, Офелия,

В твоих святых молениях

Да вспомнятся мои грехи!

5.01.2000 – 20.02.2000