Аэроджип начал снижение, направляясь к большому пирамидальному зданию, верхушка которого была увенчана эмблемой Разделённого Круга – официальным символом Звёздного Братства. Ибо гласила основная заповедь Братства: «Покуда Старший с Младшим будет разлучён – Круг не может быть замкнут, ибо тогда Старшему тяжело будет в одиночку справиться с силами Тьмы». Облетев вершину здания, джип юркнул в одно из посадочных окон, где пилотировавший его жандарм лихо посадил машину рядом с приземистым броневиком, на бортах которого была выгравирована эмблема терроргруппы.

Жандармы были строги, но вежливы. Наручники с Кесслера и Алланы никто снимать не стал, более того – их сразу же развели по разным кабинам лифтов, однако никакой излишней грубости никто по отношению к дакарцу не проявлял. Лёгкие тычки в спину были не в счёт. Сопровождавшие Дитриха жандармы – виндикани и рохай – в двух словах пояснили наёмнику, что сейчас ему предстоит пройти процедуру идентификации личности, а потом его препроводят в офис лейтенанта Шинте, где арестованный будет допрошен по всей форме принятого в мирах Звёздного Братства протокола. На эти слова Кесслер лишь молча пожал плечами. Наручники ему особо не мешали, пусть и шоковые – лишь считанное число разумных, коих можно было пересчитать на пальцах одной руки (естественно, что жандармы в это число не входили) знало о том, что несколько лет назад дакарец был подвергнут некоей операции, нелегальной, на планете в Провале Толми, известной широкой общественности под названием Читиак, а более узкий круг лиц знал этот мир под совсем другим названием – Шлем Вильмара. Кто такой этот Вильмар, к какой расе принадлежал и какое отношение он или его шлем имели к Читиаку – не знал никто, в том числе, и живущие на самой планете. В одном из нелегальных поселений, что располагалось в глубине Белой Пустыни – одного из самых негостеприимных мест планеты, где даже ночью температура воздуха не опускалась ниже плюс двадцати шести градусов по стандартной галактической шкале, Кесслеру сделали операцию по снижению врождённого болевого порога, вживив запрещённые для гражданского применения боевые наноимплантаты, неизвестно как и кем привезённые на Шлем Вильмара из Корпоративного Правления. Во сколько это ему обошлось, дакарец не рассказывал, но и так было понятно, что даже сама операция должна была стоить немалых денег; о стоимости имплантатов речь не шла вообще. Так что, при желании, Дитрих мог без особых для себя проблем прибить обоих жандармов в кабине лифта, вот только это не входило в планы охотника за головами. Он ни разу ещё не вступал в открытое противостояние с планетарными властями и не видел причины менять что-либо в этом плане. В конце концов, местные блюстители порядка просто выполняли свою работу.

Лифт опустил Кесслера и его конвоиров на несколько десятков этажей вниз, после чего кабина замерла. Дверные створки разошлись в стороны и один из конвоиров, невысокого роста худощавый гуманоид-рохай с Энтуура, легонько подтолкнул дакарца в спину стволом своего бластера – давай, дескать, топай. Второй жандарм – крепко сложенный виндикани – что-то вписал в свой планшетник и указал рукой направление, в котором Дитриху следовало двигаться.

Стражи закона провели наёмника по длинному ярко освещённому фотонными потолочными панелями коридору и остановили его перед дверью из непрозрачного бронестекла. Виндикани, который, судя по всему, был здесь за старшего офицера, вытащил из поясного кармашка персональный ЭМ-жетон, который он вставил в считывающее устройство, встроенное в стену сбоку от двери. Сканер дважды мигнул оранжевым светом, потом включил зелёную светополосу, после чего дверь плавно отъехала в сторону.

Кесслера обмерили, взвесили, сняли у дакарца отпечатки пальцев и код сетчатки глаза, взяли образец ДНК и сделали пси-оттиск, после чего отобрали у него его идентификационный жетон и скопировали с него данные в местную базу данных. После всех этих процедур виндикани указал Дитриху на дверь, объяснив наёмнику, что теперь ему предстоит объяснить мотивы своих действий лейтенанту жандармерии Оммину Шинте. Сказав это, жандарм снял с запястий дакарца шоковые наручники, предупредив при этом, чтобы у наёмника не было на сей счёт никаких неправильных мыслей. На эти слова виндикани Кесслер ответил, что, если бы он захотел покинуть управление жандармерии, он бы это сделал и конвоиры его не смогли бы ему помешать. Жандарм усмехнулся и сказал, что Кесслер – очень наглый тип, но не в его компетенции принимать решение в его отношении. Есть лейтенант Оммин Шинте, который и займётся рассмотрением дела дакарца. А патрульные в дела сыщиков не лезут – у них своих забот полон рот.

Лейтенант жандармского управления Кинваари Оммин Шинте оказался вовсе не принадлежащим к главенствующей расе Звёздного Братства. Сказать честно, до сего момента Кесслеру ни разу не доводилось встречать представителей его народа – уроженцев далёкого мира Уурлек, расположенного в системе белого карлика Турдаш Квал, что находилась на самых задворках Алтайского Конклава, почти на границе спирального рукава. Пашти – такое самоназвание носила раса с Уурлека – нечасто покидали пределы своей звёздной системы, несмотря на то, что находились на высоком уровне развития и имели собственные звездолёты, и уж тем более не имели никакого отношения к Звёздному Братству. Каким образом один из них оказался на Фаффхрде, да ещё и в чине лейтенанта Корто Аскурри, Дитрих не имел ни малейшего представления. Не сказать, чтобы это не заинтересовало дакарца, но раз пашти находился здесь, значит, на то были свои причины.

Про внешность лейтенанта Оммина Шинте стоит сказать особо. Пашти принадлежали к гуманоидному виду разумных существ, однако их облик мог вогнать в ступор любого разумного, до той поры не встречавшего выходцев из системы Турдаш Квал. Средний рост уроженцев Уурлека на целую голову превышал таковой у людей, а строение тела было очень атлетичным, причём от природы, и гравитация тут была ни при чём – на Уурлеке она всего лишь на одиннадцать процентов превышала стандартную. Но дело было не в этом. Кожа пашти имела два оттенка – тёмно-серый у мужчин и серо-зелёный у женщин, последние же, к тому же, обладали роскошными шевелюрами иссиня-чёрного, тёмно-коричневого или густого шоколадного цвета, а длина волос была такова, что женщины народа пашти были вынуждены укладывать их в тройную косу, которую они помещали на затылке. Мужчины же волос не имели вообще, если не считать редкой щетинистой растительности на лице. Пятипалые руки гуманоидов с Уурлека оканчивались острыми четырёхсантиметровыми когтями, способными без особых усилий раскроить кому-нибудь горло, а покрытый твёрдой, как гранит, серой чешуёй полутораметровый хвост оканчивался треугольным шипом, очень похожим на наконечник копья. Для несведущих в особенностях анатомии пашти получить удар такой вот «палицей» было весьма неприятным сюрпризом, в большинстве случаев – фатальным. Со слегка вытянутого лица с узким треугольным подбородком на собеседника смотрели внимательные синие глаза с чёрными, как смола, вертикальными зрачками, расположенными по обе стороны от носовых пазух – носа, как такового, у пашти не было. Треугольные заострённые уши имели свойство при определённых условиях сворачиваться в трубочку (вот уж где выражение «уши свернулись в трубочку» полностью соответствовало истине!), а когда пашти открывал рот, то становились видны все его/её сорок шесть острых зубов, которые красноречиво свидетельствовали о том, что предки пашти были хищниками. Но самой примечательной деталью анатомии жителей Уурлека были два больших кожистых крыла, увенчанных по углам острыми серповидными когтями, в спокойном состоянии сложенных за спиной и прижатых к туловищу. Некоторые ксенобиологи даже выдвигали версию, что наша Галактика не была для пашти родной, но подтвердить или опровергнуть эту теорию не представлялось возможным, так как крылатые гуманоиды ничего никому не сообщали о своём происхождении. Единственное, что когда-то удалось установить исследовательской экспедиции с Салузы – это то, что предки пашти, скорее всего, являлись крупными летающими хищниками, похожими на салузианских воланов, вымерших задолго до прибытия колониальных кораблей с Терры. Так что происхождение пашти до сих пор было скрыто под покровом неизвестности.