Прошептав эти слова, юноша помрачнел.

Он не видел их уже очень долгое время... но при этом они почти не изменились с прошлого раза.

Он нашел их в одном из деревянных ящиков, сваленных кучей в углу заброшенного дома. Они лежали совсем рядом с инструментом для ухода за ними, словно ожидая того часа, когда он вновь возьмет их в свои руки.

— ...

Тору нахмурился и достал их из коробки.

Два стилета в ножнах, прикрепленных к кожаному поясу.

Они были слишком длинными, чтобы называть их кинжалами, и слишком короткими для мечей. Кто-то сказал бы, что это ни рыба, ни мясо, а кто-то решил бы, что они вобрали в себя лучшие свойства как кинжалов, так и мечей.

Но...

— ...

Тору ненадолго положил пояс с двумя стилетами на крышку ближайшего ящика, а затем снял свои тонкие перчатки. Если рядом с ним находился кто-то, кроме Акари, то он не снимал их даже во время похода в баню. Они были нужны ему для того, чтобы он мог жить как обычный человек.

Тору посмотрел на свои ладони.

На каждой была высечена сложная эмблема.

Точно такая же, как на рукоятях стилетов.

Тору обернул пояс вокруг своего тела и приблизил ладони к стилетам.

Движения показались ему такими естественными, словно не было этого года безделья.

Осторожно взявшись за рукояти, он слегка потянул за них.

— Надо же...

Он не ощущал ни капли дискомфорта.

Вернее, он ощутил, насколько грубо и неотесанно двигался, когда размахивал с утра топором. А ведь он пользовался им целый год с того самого дня, как пришел в Дельсорант.

— Хотя, это не так уж и удивительно, — прошептал Тору.

Он не мог внятно объяснить, почему вдруг решил достать эти два стилета. Да, его топор сломался... но он не мог заменить его ими. Если он собирался жить как обычный человек, то эти штуковины были для него совершенно бесполезны.

В отличие от него, Акари продолжала регулярно размахивать своим любимым орудием, но любой человек, увидев стилеты Тору, понял бы, что они сделаны вовсе не для декоративных или бытовых целей. С тех пор, как они осели в Дельсоранте, Тору ни разу не приходилось ими пользоваться.

Впрочем, работы в этом городе не было и для молота Акари, поэтому она чаще всего ходила по улицам без него.

— Ну, ничего не поделаешь...

Так и не вынув стилеты из ножен, Тору снял с себя пояс.

Он уже собирался сложить некогда любимое оружие обратно в ящик...

— ...

Но остановился.

Он посмотрел на стилеты еще какое-то время, а затем перекинул пояс через плечо, после чего достал из ящика кожаную сумку с инструментами. Внутри лежали полировальный порошок, масло, молоток для разбора рукоятей и прочие инструменты для ухода за оружием.

Тору направился в соседнюю комнату, где разложил клинки и инструменты на старом обеденном столе, по-видимому забытом здесь прошлыми жильцами.

И тут...

— Брат? — вдруг послышался голос Акари, которая как раз проходила мимо проема, в котором когда-то была дверь. — Что ты...

— А? А, ну... — невнятно отозвался Тору и вздохнул. — Вот, решил...

— ...

Акари вошла в комнату, встала сбоку от Тору и посмотрела на его стилеты.

— Чинишь?

— Ну... да.

Не то чтобы он собирался или мог снова их использовать.

Но...

— Мне просто нечем больше заняться.

— ...

Как ни странно, слов «тогда почему ты не пойдешь работать?» в ответ не последовало.

Акари лишь кивнула, а затем вновь вышла из комнаты.

— А может... я просто не хочу заниматься ничем другим.

Но его желание уже не могло исполниться.

Диверсанты жили и приносили пользу только на поле боя.

Когда наступал мир, их навыки становились бесполезны даже при работе с пилой или кухонным ножом... Они, как и эти невнятные клинки, оказывались лишними. Ни рыба, ни мясо.

Но...

— ...

Наверное, это была лишь мелкая неожиданность.

Бессмысленное событие, которое нельзя даже назвать битвой.

В горах он встретился с фейлой... и с помощью случайно проходившего мимо мага смог победить ее. И все. Скорее всего, такая ситуация больше никогда не повторится, и даже если что-то похожее произойдет вновь, вряд ли он испытает то же самое чувство.

Но...

— Я...

«Я не просто использовал «Железнокровие».

Оказавшись на пороге смерти, я отбросил все посторонние мысли, сделал все, на что способен, и благодаря этим действиям добился результата.

Я...»

— Ну да ладно.

Что именно было «ладно», Тору не знал и сам. Он начал чинить свой стилет.

— Брат.

На следующее утро.

Как и вчера, первым, что увидел Тору, было лицо его сестры, находившееся так близко, что он чувствовал на себе ее дыхание.

Кстати, из его подушки вновь торчал ее молот.

— Доброе утро.

— Слушай... — протянул Тору в ответ. — Что ты вообще творишь?

— Неужели непонятно? — Акари удивленно склонила голову. Молот из подушки Тору она так и не извлекла. — То же, что и вчера. Бужу тебя, брат.

— Вот я и спрашиваю тебя — зачем ты повторяешь вчерашние действия?

— Потому что повторяется вчерашняя ситуация.

— ... — Тору не нашелся с ответом.

Действительно, хотя вчера им и удалось позавтракать (вернее, пообедать) с помощью Чайки, но больше ничего не случилось. Тору так и не нашел работу, поэтому сегодня у них, как и вчера, не было денег. Вернее, Акари вчера поработала в магазине рядом с их домом, но весь ее заработок ушел на вчерашний ужин.

В конце концов, вчера они оба применили «Железнокровие».

Из-за этого они и на обед, и на ужин съели в несколько раз больше еды, чем необходимо обычному человеку.

Благодаря этому, они за один день потратили на еду столько денег, сколько обычно хватало им дня на 3.

Действительно, сегодняшнее утро повторение вчерашнего.

— Вот только моя рана еще не зажила.

— Но ведь несложную работу ты выполнять можешь?

— Я ведь уже говорил, что не собираюсь работать, — раздраженно протянул Тору. — Ты бы тоже не теряла время, а нашла хорошего мужика и вышла бы за него. Хотя бы миловидно улыбаться ты научиться можешь? И даже если у тебя нет опыта, тебя учили, как вести себя в постели.

— Но ты не думаешь, что если мужчина, за которого я выйду, не будет работать, то ничего не изменится?

— Это, конечно, так, но...

Хотя Тору и не гордился этим, но знал, что таких людей, как он, в этом мире очень мало. Это было время хаоса после окончания войны, и все отчаянно цеплялись за жизнь. Люди, подобные Тору, которые вслух заявляли, что «работа для неудачников», были либо безумцами, либо дураками.

Потому что эти слова означали «подумаешь, умру, ну и что?»

— Как бы там ни было, — вдруг сказала Акари, — Я уже на пределе.

— В смысле?

— Мое терпение на исходе, — сказала она.

А в следующее мгновение...

— ...?!

Тору моментально выпрыгнул из кровати.

Он сделал это, потому что Акари попыталась пробить его насквозь раскрытой ладонью.

И это была не полушутливая атака. Если бы Тору не воспринял ее всерьез и не уклонился бы, ее рука уже торчала бы у него из спины.

— Акари?!

Выпрыгнув, Тору оттолкнулся ногой сначала от стены, затем от потолка, а затем приземлился на пол. Старый заброшенный дом заскрипел от этих движений, протестуя против такого обращения.

— Я же сказала, — безразличным тоном произнесла Акари, выпрямляясь. — Если ты не начнешь работать, я превращу тебя в чучело, брат.

— ...Ты серьезно? — протянул Тору.

Акари вытащила молот из подушки... но в этот раз она не стала им размахивать, а молча вскинула его. Она не пыталась запугать его бессмысленными движениями. Она вскинула молот, чтобы нанести смертельный удар.

«Ну... я не так уж и удивлен», — несколько самоуничижительно подумал Тору.