Он стоял здесь, потому что никогда не видел иного выбора, кроме вечного забытья, быстро даруемого пистолетным стволом во рту.
Итак, офицер ждал, и падал дождь, а высоко над облаками, в унисон с раскатами грома, ревели приближающиеся бомбардировщики.
Он отыщет смерть, которой так жаждал, но не найдет в себе отваги, чтобы принять её.
Я встречу его, когда мужчины и женщины, искавшие в нем источник собственной храбрости, станут трупами. Меч в его руке будет трястись от усталости, которую он попытается скрыть. Тогда-то мы и повстречаемся, Сын Сека и опустошенный сын Империума. Химические костры будут реветь под дождём, и мы прибережем его напоследок, чтобы он услышал прекрасные вопли тех, кого пытался спасти и не сумел. Мы позволим ему смотреть, как вырезаем подношения из их тел, а он будет думать, что никогда не просил ни о едином мгновении своей жизни, что с самого первого вдоха ни разу не поступал по собственному выбору. Он увидит нас, наши ножи и лоскуты кожи, свисающие из наших пальцев. Мы позволим ему увидеть всё это, и тогда, наконец, неторопливо — поскольку это важно в подобных вещах, — мы придем к нему. Я приду к нему.
И это случится. Я знаю, потому что был там, стоял под дождем, чувствуя вкус горелой плоти и мёртвой цивилизации во рту и на языке.
Но для этого человека, этого героя, ещё не настало то время. Продолжается ливень, и глаза тех, кто скоро умрет, следят за ним, и он ждет, ждет, сам не зная чего.
VII
Ждать осталось недолго — откроются двери, меня призовут подняться и идти навстречу Ему. Он спросит о человеке, путь которого закончился на Сартузе, о его последних словах, о просьбе, которую не могла выполнить вселенная.
— Нет… нет… нет…
Я расскажу Ему о том долгом падении, о мыслях, бродивших в голове человека с тех пор, как звёзды забрали его родителей, мыслях, которым он никогда не давал голоса.
Остановите это.
Пожалуйста, прекратите это.
Пожалуйста.
— Пожалуйста.
Я расскажу Ему всё, что знаю, и всё, что можно знать, о жизни, переставшей быть моей, о жизни, принадлежавшей другому человеку, человеку, которого больше нет. Я расскажу Ему то, что Он уже знает, ибо Он — уста богов, и его голос — голос, что заглушает все иные.
Тогда Он заговорит…
…и я стану Его сыном.