В средние века карцерные организации встречались достаточно редко. Тюрьмы кое-где существовали, но их было мало, и они находились на значительном удалении друг от друга. Заключенные в тюрьмах не отбывали установленные сроки наказания; они либо содержались с целью подавления политической оппозиции, либо подвергались пыткам, чтобы получить необходимые сведения, либо находились там, в ожидании суда. Душевнобольные жили в общинах или вынуждены были скитаться по стране. Приютов и больниц для душевнобольных не существовало.

Карцерные организации появились только в начале восемнадцатого века, однако, привычным явлением тюрьмы и приюты для душевнобольных стали лишь более чем через сто лет. Тюрьмы и приюты происходят от так называемых “общественных госпиталей”. В то время слово “госпиталь” вовсе не означало место ухода за больными. Напротив, оно обозначало место заключения, где содержались бродяги, умственно отсталые и психически больные. Считалось, что “госпитали” помогают своим обитателям исправиться, и очень часто они располагались там, где требовался тяжелый труд за очень низкую плату.

Приюты для душевнобольных появились в конце восемнадцатого века, сначала в Европе, а несколько позднее в США. Примерно в этот же период появились и тюрьмы в их нынешнем понимании. Однако прошло еще некоторое время, прежде чем они окончательно отделились от прежних приютов. Реформатор тюрем Джон Говард писал в 1781 году после посещения берлинского госпиталя, что он был полон “бездельников”, “негодяев и распутников”, “больных и преступников”, а также “опустившихся старух и детей”, всех вперемежку.

Согласно Фуко, “Паноптикон”, придуманный в середине девятнадцатого века Джереми Бентамом, в чистейшем виде отражает разницу между старыми госпиталями и новыми тюрьмами. “Паноптиконом” Бентам называл идеальную тюрьму, проект которой он неоднократно пытался продать британскому правительству. Этот проект никогда не был полностью реализован, но некоторые из его основных принципов были взяты на вооружение при создании тюрем в девятнадцатом веке в США, Великобритании и в некоторых странах европейского континента. По плану “Паноптикон” был круглой формы, его камеры располагались по внешнему периметру. В центре находилась наблюдательная башня. В каждой камере было два окна, одно из них выходило на наблюдательную башню, другое — наружу. Такое расположение камер позволяло надзирателям видеть заключенных в любое время.

Окна в самой башне прикрывали жалюзи, так что служители оставались невидимыми для заключенных, хотя сами держали их под постоянным наблюдением.

План “Паноптикона” способствовал распространению принципа отдельных камер для небольшого числа заключенных или отдельных лиц. В старых домах призрения люди содержались вместе в очень больших комнатах, где они и спали, и работали. Архитектурное построение тюрем самым прямым образом повлияло на разработку других типов организаций; например, некоторые ранние заводы проектировались теми же архитекторами, что раньше проектировали тюрьмы.

Разумеется, карцерные организации составляют небольшую долю современных организаций. Люди либо проводят лишь часть своего дня или недели в организациях, скажем, в школе или на работе, либо они оказываются несвободными лишь на короткий период, например, в больницах. Однако между карцерными и некарцерными организациями имеется очевидное сходство, и Фуко был прав, указывая, что изучение организаций одного типа помогает познанию другого.

Социологи часто полагают, что в современных обществах к ассоциациям, имеющим серьезное значение, можно отнести лишь первичные группы и бюрократические организации; однако это далеко не так. Кроме них, давно существуют добровольные объединения, благотворительные организации и организации взаимопомощи. Например, на раннем этапе индустриализации многие рабочие образовывали группы, такие, как клубы трудящихся и ассоциации образования. В этом разделе мы сосредоточим внимание на организациях взаимопомощи, которые зачастую разительно контрастируют с бюрократическими системами.

За последние сто лет число и разнообразие групп взаимопомощи значительно возросло. Появились ассоциации домовладельцев, анонимных алкоголиков, группы реабилитации наркоманов и сотни других. У некоторых из них более чем столетняя история, другие возникли совсем недавно.

Право образовывать группы взаимопомощи далеко не всегда было закреплено законодательно. Во многих странах ранние организации рабочих сталкивались с враждебным отношением со стороны властей и иногда даже запрещались. В большинстве обществ шла борьба за право образовывать группы согласно свободно выбранным интересам и целям.

Группы взаимопомощи образуют люди, находящиеся в одинаковом положении, и собирающиеся вместе, чтобы оказать друг другу помощь в реализации общих интересов или чтобы справиться с общими проблемами. Такие группы являются, как правило, неиерархическими; в них отсутствуют фиксированные должности, связываемые с бюрократиями. Членство в группах зачастую непостоянное; члены группы могут посетить одно или несколько собраний, а затем покинуть группу. Обычно эти группы зависят от членских взносов или пожертвований и не имеют фиксированных видов дохода. Если существуют оплачиваемые функционеры, их заработок, как правило, мал по сравнению с заработками их коллег в ортодоксальных организациях. Членов группы обычно связывают друг с другом некоторые моральные принципы.

Две основные характерные черты групп взаимопомощи можно обозначить как совместное участие и разработка проектов. Совместное участие означает сбор и накопление информации и опыта путем личного или иных контактов. Например, в группе взаимопомощи родителей люди вступают в контакт друг с другом через журнальную переписку. Родители обмениваются письмами, внутри группы распространяются журналы, так что каждый член группы получает до дюжины писем, хотя находится в прямом контакте только с одним членом группы.

Группы взаимопомощи оказывают влияние как на своих членов, так и на окружающих. Одна из задач группы родителей умственно отсталых детей — информирование населения о проблемах умственно неполноценных. Разработка проектов обычно заключается в совместной деятельности, направленной на решение этой и других задач. Например, значительная часть программы анонимных алкоголиков — составление проектов помощи знакомым алкоголикам. Когда человек излагает свой прошлый опыт и текущие проблемы, эта информация используется для обсуждения и выработки мер в группе в целом.

Группы взаимопомощи часто организовывались в противовес узаконенным бюрократическим организациям. Например, задача некоторых групп медицинской взаимопомощи — позволить больным самим заботиться о своем здоровье, так как они считают, что традиционное медицинское окружение не дает им достаточной гарантии их собственного благополучии. Ясно, что группы взаимопомощи в некотором отношении являются противоположностью бюрократии: области их деятельности лежат вне бюрократических организаций, люди в них взаимодействуют на основе равенства и сотрудничества. Однако такие группы всегда, вероятно, будут существовать наряду с формальными организациями, а не вместо них. Группы взаимопомощи, если они становятся постоянными и увеличиваются в размерах, обычно уподобляются формальным организациям. Они устанавливают особые должности, наделенные властью, обеспечивают регулярный доход и, как правило, воспринимают все атрибуты бюрократии.

Как мы видим, в современных обществах происходит устойчивый сдвиг в сторону более гибких форм организации. Мы вовсе не являемся винтиками гигантской административной машины, управляющей нашими жизнями, как опасались Вебер и другие. Бюрократические системы способны на большую внутреннюю гибкость, чем полагал Вебер, а их доминированию постоянно бросают вызов другие группы и ассоциации менее иерархических типов. Хотелось бы думать, что большие обезличенные организации будут постепенно отходить в прошлое и заменяться менее централизованными и более гибкими учреждениями[265]. Однако, вероятнее всего, будет вестись постоянная борьба между стремлением организаций к росту, увеличению обезличенности и иерархии и противоположными тенденциями.