Рядом со мной присел парень, на вид ему было лет тридцать, я протянул руку.

– Шершень.

– Паша, – ответил он.

– А позывной?

– Не знаю, пока не придумал, – с улыбкой сказал он.

«Вот же досада, так можно было подумать! Наверное его Док записывал, оно и понятно, из того слово клещами не вытянешь!»

Мы разговорились с ним, Павел родился в Сибири, но уже как пять лет работал в Краснодарском крае, откуда и приехал. Имел боевой опыт, проходил контрактную службу в Чечне в разведывательной роте.

– А ты где служил? – спросил он.

– У меня намного всё печальней, в роте охраны я служил. Автомат я знаю, как свои пять пальцев, но за всю службу выпустил из него пару магазинов и то в начале службы, на стрельбище. Так что, Паша, сам понимаешь, боец из меня никакой!

– Ну, ничего, – улыбнулся он. – Придёт время, и тебя заберут.

– Ага, куда? Опять, что-нибудь охранять? Паша, у нас ещё есть время, назови мне какие-нибудь термины из разведывательного дела.

На его лице появилось смущение, и он вопросительно посмотрел на меня.

– Ну, всё очень просто, – опередив его вопрос, выпалил я.

– Ты говоришь мне действующую часть, что-нибудь из жизни разведчика, примочки ваши, я это всё запоминаю и рассказываю всем, что я разведчик. А ксерокопию своего военного билета я выкину, всего и делов!

Но Паша подошёл к моей легенде ещё более ответственно, чем я.

– Нет, нет, без военного билета не поверят, ты лучше скажи, что у вас в части был разведывательный взвод, и тренировались вы отдельно от всех. Кто-то на вышках стоял, а кто-то по полям бегал, так лучше будет.

– Паша, а ты легенды куда лучше моего сочиняешь!

Подошло время к обеду, теперь я старался держаться возле Паши, вдруг тех, у кого есть боевой опыт, будут забирать отдельно, к тому же с чёрного хода, чтобы других не расстраивать. Мы сели за стол, на обед подали суп очень горячий, в такую жару отведать бы окрошки, но, пересилив отсутствие аппетита, я зачерпывал алюминиевой ложкой наваристый бульон: «Мало ли, когда нас ещё покормят».

– Смотри, – сказал он, кивнув сторону парня, который разносил тарелки остальным.

– Мы с ним вместе в ворота заходили вчера днём, но почему-то он уже здесь освоился.

– И причём не плохо, – добавил я.

– Да, да, поближе к кухне.

– Одним словом, хозяйка.

– Точно, – рассмеялся Паша.

Какой-то парень, сидя напротив нас, явно обременённый одиночеством попытался вступить с нами в разговор.

– А вы с комиссаршей беседовали?

– Было дело, – буркнул Паша.

– Нет, – ответил я, какая ещё комиссарша?

– Ну, разве когда ты к Иванычу подходил в первый раз, он тебе не сказал, что нужно сначала с психологом поговорить, а то могут и не взять.

Обжёгшись горячим супом, я чуть не подавился.

– Как не взять! А что же вы раньше молчали?

Увидав мою обеспокоенность, Паша тихо проговорил:

– Да ничего особенного, задаст тебе пару вопросов и всё, после обеда зайди, пообщайся, кстати, она нечего так.

После обеда я отправился к Доку, узнать у него, что и как отвечать психологу. Док сидел на том же бревне и смотрел вдаль. «Наверно думает как в деревне без него, сейчас покос идёт, или доярки на обеде скучают, потому как он здесь».

– Док! – быстрым окриком выдернул я его из царства полей и коровников. – Док, а что комиссарша спрашивает?

– Да ничего особенного, есть ли мама, папа, не жалко ли тебе их будет, когда ты в гробу придёшь, – всё также задумчиво и не спеша ответил он.

– Серьёзно? Видать девочка не из простых.

– Ну да, говорят она из Лисичанска, приехала помогать. Психологом числится, отсеивает тех, кто не поедет.

– И что? Кого-то уже отсеяла?

– Пока нет.

«Нет, от Дока ничего внятного не добьёшься нужно идти к ней самому».

Штатного психолога казачьего пункта по приёму добровольцев звали Катя, ну или так, как она мне представилась.

– Сколько тебе полных лет? – задала она свой первый вопрос.

– Двадцать восемь.

– Образование?

– Высшее.

– Опыт боевых действий есть?

– Нет, но очень хочу, – улыбнулся я. – Катя, а вы откуда?

– Курск, а что?

– А в Луганске были?

– Нет.

– А в клубе?

– В каком? – оторвав голову от блокнота, она удивлённо посмотрела на меня.

Через мгновение лицо Кати смутилось, до неё дошло про какой клуб я спрашиваю.

– Слушай парень, может это ты, наш пункт с клубом спутал? Ты вообще сюда, зачем приехал?

– С фашизмом бороться, – ещё серьёзней, чем она задавала свой вопрос, ответил я. – Катя не обижайся, я здесь с восьми утра, вокруг тоска, а ты вижу девушка интересная, образованная, почему бы с тобой не поговорить.

Но Катя больше не смотрела на меня, она что-то писала в блокноте и после пары строчек проговорила.

– У меня вопросов больше нет.

«Ну, нет, так нет. Тоже мне строит из себя психолога, видать в Курске клубы надоели, вот и приехала сюда сменить картинку. Откуда только такие слухи: «Катя из Лисичанска, девушка, в глазах которой читается война, ну и придумают же…»

После обеда наступило мёртвое время, все разбрелись по углам, я же отправился к командиру, который утром записывал меня в общий список.

Его позывной был Бродяга. После пятиминутного общения с ним мне стало ясно, что никакой он не командир, а такой же, как и мы ничего незнающий юноша, просто повесил на себя воображаемые погоны, ну может это и правильно, кому-то же нужно записывать новичков в блокнот.

Бродяга ничего вразумительного по поводу того, кого заберут первым и куда отправят, не знал. Он только постоянно ссылался на своё отделение и говорил, что у него почти все парни по три дня тут сидят. Оглядев всех, я заметил на некоторых тоскливых лицах тревогу, видно от долгого ожидания их стали посещать дурные мысли.

Нет нечего хуже ожидания, когда человек ждёт чего-то неизвестного, его душу начинают терзать сомнения, а ведь сомнения – это спутники малодушия.

Бродяга чувствовал это, и как командир опасался, что кто-нибудь из его ребят не выдержит, пойдёт в город и напьётся, натворив что-нибудь при этом. В основном – это были парни двадцати-двадцати пяти лет, с юношеским задором они часто подшучивали друг над другом. Пятеро из десяти были из одного города, – Мурманска, по их словам в дорогу их собирал чуть ли не весь район, в котором они жили. У двоих из них даже были каски и бронежилеты пятого класса защиты. Как они говорили,– это был подарок от силовых структур. Может они, конечно, и шутили, но мне опять стало стыдно за свой город миллионник, ведь в этой партии из Волгограда я был единственным. Один из них носил чёрный берет, с двумя кокардами. Берет был набит и отглажен, как будто парень собрался на парад, а не на войну.

– А вы видели москвича, – спросил я у них.

– Какого москвича? – отозвался, парень в чёрном берете.

– Толстого, в очках, он ещё на бревне возле входа сидит.

– Нет, а что?

– Я с ним пообщался, так вот он компьютерщик, не служил и приехал воевать, и куда только его родители смотрят.

– Не скажи, в один голос возразили они, нам Иваныч недавно рассказал про Крота, очень поучительно.

– Про какого Крота?

– Из России доброволец, очкарик, ростом с мизинец, над ним все его земляки глумились, а Крот оказался хорошим парнем, всем нос утёр.

Глава 2. Снайпер.

Николай Николаевич работал электриком на заводе. С самого начала жизнь его не заладилась. В детстве он рос хилым и слабым мальчиком, ему было очень трудно постоять за себя, поэтому постоянно приходилось терпеть насмешки одноклассников. Коля с юных лет мечтал стать военным и, когда ребята во дворе играли в военные игры, он обвешивался самодельным оружием, старательно сделанным из деревяшек.