Легковая машина, следовавшая во главе колонны, остановилась, из неё вышел Шарнир, и, достав бинокль, стал смотреть вдаль. Пулемётчик, стоявший возле кабины, закричал:

– Пух, а ну, глянь в оптику, что там забелая «тачка», вон туда! – показывая ему направление рукой.

Стоявший рядом со мной боец с «СВД», пробравшись через всех ребят к крыше кабины, вскинул винтовку. Немного подрегулировав дальность на прицеле, а затем, спустив винтовку вниз, Пух с уверенностью выдал:

– Корректировщик, у него бинокль в руках, подошли скрытно б…!

После слов Пуха в кузове начался галдёж. Кто-то говорил, что теперь нас накроют, кто-то предлагал идти к Шарниру.

– Пух, шугани ты его! – предложил сидевший в углу пожилой мужчина.

Но когда головная машина последовала вперёд, а за ней и остальные машины, все, успокоившись, замолчали.

А человек на другой стороне, сев в машину, не спеша продолжил движение в противоположную от нас сторону.

Въехав в поселок, мы остановились возле автобусной остановки, так как впереди уже было много пеших бойцов, преграждавших нашей колонне путь. Остановив машину, Сосед выпрыгнул из кабины, и, открыв задний, борт крикнул:

– Выгружайся!

Все бойцы, с воодушевлением покидая «Урал», разбредались вокруг. И только мы, не будучи знакомыми со всеми присутствующими здесь бойцами, побрели на пустующую остановку, чтобы укрыться от палящего солнца.

Мотороловцы здоровались со знакомыми бойцами других подразделений, встречая друзей, они обнимались с ними.

Недалеко от нас стояла «Нива», на капоте которой лежала карта.

Склонившиеся над ней бойцы внимательно слушали стоявшего посередине старшего операции.

– Значит, задача такая: ты выходишь в этом месте, затем твой отряд делится на две части. Одна часть выйдет вот сюда – к мосту через реку, другая часть, должна будет прикрывать их с другого фланга, – говорил он, водя пальцем по карте.

Один из бойцов, склонившихся над картой, какого-то напоминал мне. Присмотревшись, я узнал молодого парня, который внимательно вслушивался в каждое слово старшего операции. Это был парень, обещавший исправить ошибку коменданта при нашем заселении.

– Ну, всё, – заканчивая свою речь, свернул карту старший. – Последними пойдёт подразделение Скифа, огнём вас поддержат два танка и «БМП», – это всё, что есть. А вы берите «Питбуля» и вперёд. Пора уже начинать, на все сборы минут двадцать, не больше. Ну, с богом…

Все Мотороловцы, разбившись по кучкам, открывали консервы с тушёнкой, стеклянные банки с вареньем, нарезали хлеб. От свежего воздуха и увиденного у меня заурчало в животе. А Король, наблюдавший за их пикником на зелёной травке, достав из кармана очищенную морковь, принялся грызть её.

Проходивший мимо нас Сосед, увидев меня, остановился.

– Здорово! Какими судьбами?

– Да вот, к вам в отряд зачислены.

– Выходит, вместе теперь воевать будем… водителем не хочешь? Если не умеешь, так я научу!

– Спасибо, Сосед, но грузовики – это не моё.

– И ведь никто не хочет. А я в бой сколько раз просился? Не берут, говорят: «Если тебя убьют, кто нас вывозить будет?» Ну, ладно, парни, пора мне, кстати, вот возьмите, – он протянул нам небольшие бумажные квадратики, с написанными на них согласными буквами. – Старушка одна передала, сказала заговоры, от пуль и ранений. Я в это мало верю, но может вам поможет, – добавил он, направившись к припаркованным «Уралам».

– Есть хочется, опять голодаем, хоть бы перед боем покормили, – доедая морковку, пролепетал Король.

– Ну, у тебя и аппетит, тебя через полчаса может шлёпнут, а ты всё о еде думаешь.

– Я о еде вообще стараюсь не думать. Это мой растущий организм требует, я на гражданке, в спортзал три раза в неделю ходил. А здесь на свежем воздухе и без спортивного питания, – плакали все мои труды…

– Лёва, дай ему воды попить, только чтобы он не скулил…

– А вы, что это здесь сидите? Идем за мной, вы теперь в нашем третьем отделении, – сказал нам Пух, появившейся неожиданно из-за угла остановки.

Пригласив нас в круг, бойцы стали угощать нас лежавшими на газете бутербродами. Получив две банки тушёнки на четверых, мы, предусмотрительно отложив вторую банку, разделили первую на всех.

– А вы, что все из России? – спросил пожилой мужчина.

– Да, только Лёва местный, я из Волгограда, Сосна из Челябинска, Король из Самары.

– Подожди, подожди, как-как позывной, Сосна? – собираясь рассмеяться, спросил один из них.

– Ну, вы, что фильм не смотрели? И к тому же я из Сатки, а не из Челябинска, – закартавил Сосна.

– Смотрели, смотрели, я за время в ополчении много диковинных позывных повидал, но…

– Строится!!! – закричал ополченец, находившийся возле «Нивы».

Все бойцы, не доев свои бутерброды, обтирая ложки об карманы, убирали штык-ножи в ножны.

В стремительно образовавшейся колонне насчитывалось порядка ста человек. После неудачных наступлений командование собиралось взять реванш. В один отряд были объединены три подразделения, хорошо показавшие себя в других операциях, но друг с другом до этого они не взаимодействовали.

Выдувая чёрный дым из выхлопной трубы, подошёл «БТР». На носу корпуса виднелась надпись «Питбуль». На его корме, закрепленный на полутораметровой антенне, развивался Георгиевский флаг. Когда «БТР» остановился, из бокового люка вылезли два журналиста. Молодой парень держал в руках камеру, вторым был Андрей Стенин, впоследствии погибший при исполнении журналистского долга.

Увидев их, старший операции, подойдя к ним и поздоровавшись, обрисовал план действий.

– Андрей, вы сейчас остаётесь здесь, ребят поснимайте, затем, когда колонна выдвинется на позицию, ждите вон там, – указал он рукой в сторону частных домов, находившихся возле дороги. – Как только высоту возьмём, за вами приедут.

Молодой журналист включил камеру и направился к середине колонны. Увидав человека с камерой, бойцы из начала и хвоста колонны, подтянувшись к месту съемки, образовали большой полукруг.

Мы, находившись за журналистом, наблюдали, как на узкой и пыльной дороге, небольшого посёлка, затерянного в бескрайних степях Донбасса, вновь прозвучали от чистого сердца приветы тех, чьи деды много лет назад очистили эту землю от фашизма.

– Сибирь, привет!

– Урал, воюет!

– Красноярск, за Донбасс!

– Калуга родная, жди, мы вернёмся!

Проходя перед камерой, бойцы поднимали вверх своё оружие.

Боец с «ПК» на спине, остановившись возле камеры, передавал привет другу который находился в госпитале. Затем подбежали два бойца один из них громко крикнул:

– Мы из подразделения Моторолы! Бойцы Матрос и Водяной!

С ними был наш Помор. Они развернули красное знамя, на котором золотыми буквами было вышито: «40-ая Гвардейская стрелковая дивизия». Увидев развивающееся знамя, под которым их деды и прадеды ходили в бой, проходившие в строю бойцы, закричали: «Ур-а-а!!!»

– Шершень, я пойду за водой схожу, наша кончилась. Я видел, как парни в колодце, недалеко отсюда, воду набирали, – вырвал меня из всеобщей радости Король.

– Нет, терпи, сейчас двинемся, а если не успеешь? Что тогда, дезертиром тебя объявлять?

– Шершень, у нас и вправду вода закончилась, там идти пять минут, туда и обратно, – поддержал его Лёва.

– Ладно, иди, только бегом, и чтобы нигде не останавливался!

– Понял, я быстро!

Мимо колонны, поднимая за собой пыль, проехала «БМП-2», на броне которой сидел десант. Затем послышалось негромкое рычание – это показались два танка «Т-72», на одном из них даже в некоторых местах осталась динамическая защита. Две белые полосы, которые свидетельствовали о том, что это техника была украинской, были наспех закрашены зелёной краской. Появление танков воодушевило всех, и теперь помимо радости на лицах бойцов читалась уверенность. Привыкшие сидеть в окопах под обстрелами вражеских «градов» и «гаубиц», сражаясь старенькими карабинами, теперь бывшие трактористы и заводчане, прикрываемые захваченной в боях техникой, из ополченцев, шаг за шагом превращались в полноценную армию.