– Да, из Горловки я родом, слышал, у Дюмина?
В Донбассе я родился и в Горловке я рос,
Вот помню, оступился, этап меня унёс…
– Ну как не слышал, слышал, конечно, у меня в России братан песни Дюмина любил.
– Родной брат то?
– Друг, но мы с ним как братья были, жаль не смог с ним попрощаться перед отъездом, он в деревни был. А ты, Лёва, в каких войсках служил?
– Во внутренних. Наша часть в Киеве находилась, когда там первый или второй майдан был. Ох, и насмотрелся я на их б… Ты представляешь, они, когда в палатках там жили, несколько свадеб в день играли, а ночью, напившись, женихи невестами обменивались.
– Так митинговать можно!
– О чём речь, я, когда в увольнение ходил, гулял возле их палаточного лагеря. Ночью все местные парки были забиты пьяными революционерами. Иду я раз по аллее, а навстречу мне девушка, и просит закурить. Конечно, я понял по её виду, что она – революционерка за незалежную Украину, поэтому после того, как она покурила, я её прям в кустах и…
– За сигарету! – с досадой воскликнул Король.
– А чему удивляться, вот у нас в городе, знакомишься с девушкой «В Контакте», – она поначалу начинает в переписке из себя строить недотрогу. А потом ведёшь её в кафе, ну или в пивную – в зависимости от того, на какую оценку она выглядит в реальности. Сначала вино, потом что покрепче. Ну, а потом по обстоятельствам – можно в баню, а, если адреналина захотелось, можно и в парадной…
– Шершень, ты что девушек по бальной системе распределяешь? И по каким критериям?
– Конечно, по доступности, на пять – недотрога, на двойку – временно доступна.
– Ну, вы даёте! Я всегда выбирал ту, которая самая красивая, обычно месяц ухаживал, водил по ресторанам, и когда она уже во мне не сомневалась, как в человеке, секс получался как-то невзначай.
– Ага, пока ты её месяц будешь по ресторанам водить, другой будет с ней от дивана до ванной по своей квартире гулять, – сказал я, обернувшись к Лёве, и мы с ним вместе захохотали.
– Ну что, пойдёмте спать? – спросил Лёва.
– Вы идите, а я ещё посижу, – сказал я.
Уже стемнело, огромные тучи скрывали почти все звёзды. Но те, которые выглядывали из-за массивных облаков, мерцая холодным светом, ещё больше отдаляли это незнакомое и тёмное небо.
Сидевший на стуле ополченец, потянувшись и повесив карабин за спину, отправился неспешно прогуливаться по дороге.
«Маловато у них охраны для такого объекта, один человек здесь и один во внутреннем дворе, а если диверсионная группа поснимает часовых, а потом закидает окна гранатами… лучше об этом не думать».
А часовой тем временем, закурив сигарету, ходил взад и вперёд, нарушая при этом все правила несения караульной службы.
Когда я вернулся в комнату, ребята уже спали, намотав ремень автомата себе на руку, я уснул.
* * *
Утром нас разбудил начальник комендатуры.
– Ребята, нужно поменять парней на постах, поэтому нужны два человека сейчас и три ночью. Вы пока решайте, а я через десять минут зайду.
– Мы с Помором идём сейчас, а вы втроём идите ночью, а Митяй и Сосна – в резерве, – распределил нас Уралец.
– Уралец, раз мы заступаем ночью, и делать нам всё равно нечего, мы сходим на базар купить сигарет и воды? – спросил я.
– Хорошо, идите, ты старший, и без происшествий, только на рынок и обратно.
Про рынок нам рассказали местные, но так как денег у них не было, пошли только я, Король и Сосна.
Выйдя из комендатуры и пройдя несколько спальных кварталов, трёх этажных домов ещё сталинской постройки, мы вышли на широкую автомобильную дорогу, проходившую вдоль пятиэтажных «хрущёвок».
Утром улицы Снежного были пустынными. Редкие прохожие, встречавшиеся нам по пути, задерживали на нас свои взгляды. Видно, не все жители Снежного успели привыкнуть к вооружённым людям на улице.
Так свободно мне никогда не шагалось, может потому, что в городе больше не было милиции, а может потому, что за моей спиной теперь был «стальной друг», пожалуй, один из немногих настоящих друзей, что были у меня в жизни.
Навстречу нам по дороге шли бойцы. Одетые в однообразные камуфляжи «берёзка», они гордо шагали, выстроившись в колонну по одному. Впереди колоны шёл командир группы, – загорелый, коренастый парень, в набедренном подсумке которого не хватало два «ВОГа20». Поравнявшись с нами, он, сделав презрительный взгляд в нашу сторону, что-то сказал следовавшему за ним бойцу, после чего вся группа рассмеялась.
– Это они про твои штаны, Сосна.
– А что у меня со штанами, хорошие, крепкие штаны.
– А то, что они у тебя от спецодежды… К тому же, почему у тебя карманы зашиты?
– Потому что там мои документы.
– Ты бы ещё деньги в трусы зашил, – рассмеялся Король.
Пройдя около километра, на правой стороне дороги мы увидели четырёхэтажный кирпичный дом Сталинской постройки, середина которого была разрушена попаданием ракеты из штурмовика. От взрыва обвалилась лицевая стена от подвала до чердака, но этажные перекрытия уцелели. Остановившись, мы смотрели на обстановку в квартире сквозь огромную зияющую щель.
Старенький шифоньер с распахнутыми настежь дверцами, письменный стол, на котором теперь лежали куски потолка. Среди серой от пыли мебели выделялся игрушечный зайчик, свисающий из детской кроватки, стоявшей почти у самого края обрыва.
Пройдя разбитый дом, мы зашли в аптеку. Но купить в ней нам ничего не удалось, по причине отсутствия у нас гривен. Расплатиться можно было только долларами или в местной валюте, рубли не принимали.
– Ну как это так, Америка – союзник карателей, а они доллары принимают! – негодовал Король.
– Да ладно тебе политику разводить, – это их дело, нужно искать обменный пункт, пока время есть, – сказал я.
Из-за участившихся вооружённых нападений почти все коммерческие обменные пункты были закрыты, исключением являлся филиал Украинского государственного банка, в нём пенсионеры получали ещё поступавшую им от государства Украины пенсию.
– Ну что, сколько менять будем? – спросил у нас Король.
– Мне обменяй две тысячи.
– А мне три,– протянул ему купюры Сосна.
Король, взяв у нас деньги, направился к входу в банк.
– Стой, отдай автомат, а то мало ли пенсионеров напугаешь.
– Да что тут такого, ну подумаешь автомат за спиной, Сосна… я же прав?
– Пойдёмте все вместе, почему мы должны здесь оставаться? – поддержал Короля Сосна.
– Будете «рога мочить», вернёмся в комендатуру без покупок!
* * *
Рынок был очень большим, казалось, в нём собрались все безработные и домохозяйки города. В палатках играла музыка, между рядами распугивая зевак, с огромными телегами перемещались носильщики.
– Итак, друг от друга не отходим, большое скопление людей стараемся обходить, оружие на ремень за спину, на провокации не поддаваться.
После чего я отстегнул магазины у автоматов парней и положил их в свой подсумок.
– Это ещё зачем? – возмутился Король.
– А затем, а если в давке у тебя кто-нибудь его отцепит? К тому же, мне так спокойней будет, может у тебя с психикой нелады, – сказал я, отстёгивая свой магазин.
Когда мы шли мимо одной из палаток, нас окрикнула хозяйка.
– Хлопцы, идите сюда!
– Спасибо, но шторами мы не интересуемся, – повернувшись к ней, ответил я.
– Ну, подойдите! – не унималась она.
Затем, нагнувшись под прилавком, и, проскочив под ним, она, добежав до нас, преградила нам путь.
Остановившись возле Короля, который был ближе всех к ней, она, сунув ему в руку несколько купюр, сказала:
– Вот вам на конфеты, а мне приятно будет.
– Ну, что вы, это лишнее. Мы ни в чём не нуждаемся. А вам они ещё понадобятся, – сказал я женщине и повернулся к Королю, который уже засовывал деньги в карман.
– А ну, отдай деньги обратно, ты сюда, зачем приехал?
– Да ладно тебе, сама же дала, нам они лишними не будут.