Да и зачем ему письма?

Между тем судмедэксперт определил, что у Фуртаева раздроблена затылочная кость.

«Да-а-а, — размышлял старший лейтенант, пока райотдельский следователь оформлял протокол. — Оборвалась ниточка. Фуртаев уже сказал все, что мог. Одна надежда — на Темирбая…»

— Как живуг полярные медведи? — радостно пожал руку друга старший лейтенант. Он только что встретил Темирбая на аэродроме.

— Строганину жуют — снегом заедают, — отшутился капитан, усаживаясь на заднее сиденье «газика».

— Как дед Корней себя чувствует. Костя?

— А что ему сделается? — довольный вниманием Сямстова, ответил шофер. Знать, не забыл капитан про гу ночевку. — Восьмой десяток доживает, а память, дай боже.

Да и здоровьем не обделен: за жизнь свою ничем не болел, не смотрите, что маленький да щуплый.

— Увидишь, привет передай. Думаю, мы с ним встретимся.

Гогоберидзе рассказал о событиях последних дней.

— Почему ты думаешь, что убийство Фуртаева — дело рук сообщника?

— Кроме того, что я рассказал, об этом же говорят и следы. На Толстом мысу из «Москвича» вышли двое. Тогда земля была влажной, следы отпечатались четко. Заметь, следы двух человек. Шли рядом. До плеса. Здесь все смыло накатом в ветреную погоду, но выше мы опять нашли след.

Теперь уже один. Он вел к городу прямо по степи и на окраине исчез. Есть еще сомнения?

— Какова же цель убийства? Ограбление?

— Не похоже, вещи не взяты. Скорее всего — желание избавиться от свидетеля.

— Гипсовые слепки сделали?

— Конечно. Следы, которые обрываются на плесе, оставлены сапогами убитого.

— Фоторобот на Горбаня изготовлен?

— Да. И по нему опознан Горбань. Правда, неуверенно…

— Кем?

— Коридорными и буфетчицей гостиницы. Официантка из «Айгуля» Елена Фетисова вообще не смогла его опознать, хотя он часто ужинал в ресторане и она его обслуживала.

А вот Фуртаева она сразу опознала.

— Поспешил ты немного, Шалва. В нашем деле, сам понижаешь, спешка иногда вредит делу. Но, ничего. Это поправимо. Я тоже привез фоторобот. Может, он получился удачнее.

Разговор у полковника был кратким. Выслушав доклад Саметова о поездке в Вышнегорск, Даулбаев приказал:

— Прежде всего-фоторобот. Размножить — и немедленно разослать по областям. Всесоюзный розыск Горбаня объявлен. В остальном действуйте по своему усмотрению.

Труп Берсеневой был найден неожиданно и совсем не там, где его искали.

… Недавно проснувшееся солнце еще не успело обсушить обрызганную росой траву, а лесхозовский трактор уже вовсю бороздил степь, поднимая целину под лесопосадку.

Внимание тракториста Коли Руденко привлекло необычное скопище воронья.

«Это неспроста», — решил тракторист. Среди кустов лесопосадки он увидел развороченную землю. Еще не понимая, в чем дело, паренек начал разгребать землю — и отпрянул, когда наткнулся на человеческую руку…

Составляя протокол обнаружения трупа, Темирбай думал: «Теперь понятно, зачем им понадобилась лопатка.

Только детским инструментом много не наработаешь, вот и зарыли неглубоко… А Сизов доволен будет: нашлась его «ижевка». Даже с патроном. Так. Как же произошло убийство? В пятницу закончилась сессия. Наутро Берсенева поехала в город. Вскоре справа осталось Камышовое озеро.

Километров через 80 — поворот влево, на Кантемировку.

Проехала с десяток километров по проселку и… Что же дальше? Если бы преступник стрелял в движущуюся машину, то, вероятнее всего, ранение было бы где-то сбоку, да и машина была бы повреждена. И, скажем, стекло разбито.

Но, судя по характеру ранения, выстрел сделан прямо в лицо. Притом почти в упор. Значит? Значит, машина остановилась, водитель открыл дверцу и повернул лицо. Видимо, кто-то сделал знак остановиться, после чего выстрелил. Кто?

Вероятнее всего, Фуртаев. Почему именно он? Для этой цели его и «завербовал» Аристархов. И одет маляр подходяще, как любитель побродить с ружьем. Встал на обочине, поднял руку. Устал, мол, подвезите. А другой ждал в кустах. Стоп! А откуда они могли знать, что Берсенева поедет именно здесь и притом в этот день? Положим, дорогу на Кантемировку знает Аристархов. А время выезда он мог узнать… у нее самой. Вероятно, встретил ее в городе и она его узнала. Между ними произошел разговор. Иначе зачем он пошел на убийство? Впрочем, это он нам расскажет сам.

Пойдем дальше. Кража у Берсеневой произошла в ту же ночь. Что же получается? После убийства загнали машину в кусты, один занялся «похоронами» трупа и ружья, другой — «перелицовкой» номерных знаков. Кто каким «делом» занимался — это понятно. А почему «захоронили» ружье — неясно. Вероятно, настоял Аристархов. Фуртаев должен был возражать: ведь ему нужно было вернуть ружье Сизову, чтобы не вызвать лишнего шума. Аристархов же или опасался вооруженною сообщника, или заранее решил от него избавиться. А с безоружным расправиться проще.

А чтобы успокоить Фуртаева, пообещал ему денег на ружье.

Надеюсь, эти нюансы уточнит сам Аристерхов. Ну, дальнейшее ясно: ночью подъехали к Кантемировке, Аристархов «навестил» квартиру Берсеневой — и в обратный путь. На Толстом мысу бросил «Москвич», берегом направились к городу. На плесе Аристархов избавился от Фуртаева и вещей, потом пешком добрался до города…»

Поздно ночью старшего лейтенанта разбудил неистово трещавший телефон.

Звонил сам полковник:

— Шалва Зурабовнч, срочная командировка. Готовься: через полчаса машина зайдет за тобой. Бнлет на самолет у шофера.

— Что случилось?

— На месте узнаешь. Могу только сказать, что, кажется, обнаружен… Ну, сам понимаешь, кто. Будь осторожен. Если это он, ему терять нечего. Понял?

— Так точно.

— Местные работники помогут. Желаю успеха.

— Спасибо.

… Наутро милицейский мотоцикл стремительно мчал старшего лейтенанта по бескрайней степи. На этого стального «коня» он пересел сразу же после приземления самолета.

Мысли Шалвы кружились вокруг одного: он или не он?

Как случилось, что человек, которому следовало бы быть где-нибудь за тысячи километров от Казахстана, оказался здесь? Впрочем, психологически это до некоторой степени оправдано: преступник мог рассчитывать на то, что сотрудники милиции у себя, так сказать, под носом, вряд ли его станут тщательно искать.

… Участковый Жакунов взглянул на часы. Поздно уже, пора домой, завтра чуть свет надо проехать по отделениям совхоза.

Размышления младшего лейтенанта прервал стук в дверь. На пороге вырос бригадир тракторной бригады Коваленко.

— Здоровеньки булы! — протянул он руку участковому.

Когда он волновался, то начинал путать русские слова с украинскими.

— Что случилось?

— Да як тоби сказать. — неуверенно заговорил он. — Знаешь моего нового учетчика? Ну, черный такой, як голеняще? Мабудь з недилю, як посилився у Матрены?

— Ну, ну, — поторапливал участковый.

— А ты не нукай, — сердито огрызнулся Коваленко. — тут таке дило, що зразу и не того… Вот як ты думаешь, украинець должен понимать родной язык?

— Пожалуй.

— Должен! А Середа не понимает. А еще з Украины.

Я ему на чистой рядной мови — а вин, як та теля, тильки глазами хлопает. Мабудь, десятка два слов-то знает.

Жакупоз недоуменно развел руками.

— Не украинец он! — заключил бригадир. — Да кабы только это. Ты сегодня телевизор смотрел? Нет? Жаль. А то бы сам побачил Середу. Да-да! Показали фотокарточку — ну, вылитый мои учетчик. Тильки фамилия не та.

— Ну и загнул же ты, Гнат Степаныч, — недоверчиво засмеялся участковый. — Может, заложил с устатку?

— Я? Нюхни, — широко раскрыл рот Коваленко. — Да ты не дослухав. Сказали, що разыскивается опасный преступник. А у меня глаз наметанный. Всю войну в разведчиках был. Точно: показали Середу.

— Ты твердо уверен — уже всерьез спросил Жакупов.

— Не сомневайся. Коваленко не подведет.