Шофёр Вилли и гардеробщик Дитрих — члены пятёрки Шталекера, вошли в дом.

— Вы возвращаетесь на завод, Вилли, — распорядился Кригер. — Дитрих останется здесь охранять этого человека. Оружие?

Дитрих покачал головой.

— Возьмите, — Кригер передал ему пистолет. — Не спускайте с него глаз. В случае чего — стреляйте. Учтите, Дитрих: это опасный враг. Очень опасный, Дитрих проверил оружие и устроился в чулане, напротив Торпа.

Кригер вышел из дому. Вилли уже сидел в кабине грузовика.

— Поедете к реке за песком, чтобы не возвращаться без груза, — сказал Кригер.

Машина ушла. Тогда Кригер протянул разведчику раскрытую записную книжку Торпа. Во всю ширину страницы было написано:

ЛАНГЕ — КРАУЗЕ — ШТАЛЕКЕР — АНДРЕЙ — КНЫШ.

Аскер помрачнел. Взяли, наверно, сержанта Авдеева!… Такая же судьба ожидает и Шталекера. Да и Кнышу готовится подобная участь.

— Если выследили Шталекера, могут нащупать и вас, товарищ Кригер. Вас и Шуберта.

— Возможно. — Кригер поморщился. — Немедленно уходите. Хотели ехать завтра. Надо — сегодня. Сейчас. У вас же все готово!

— Все. Есть даже новая одежда.

— Тогда не медлите.

Аскер и сам понимал, что не может оставаться в городе. Но что будет с Кнышем, со Шталекером и его женой, с самим Кригером и руководителем организации Шубертом?

— Уезжайте, — снова сказал Кригер. — И не беспокойтесь о нас. И Кныша не оставим, сделаем все, что возможно.

— Но — Шталекер?

— Он и его жена сегодня исчезнут. Убежище у нас давно предусмотрено. И операция состоится. Все, что произошло сегодня, только ускорит её. Возможно, завод взорвём уже нынешней ночью.

— Вы не уничтожили Торпа. Это не ошибка?

— Пусть решает Шуберт. Быть может, Торп понадобится: он много знает…

— Опасно, товарищ Кригер!

— Понимаю. Но допросить Торпа необходимо. Шуберт должен быть в курсе дела. Едем!

«Бьюик» тронулся.

— Куда вас отвезти? — спросил Аскер, когда машина, поколесив по просёлку, выехала на магистраль.

— Видимо, все же рискну и поеду к нему сейчас.

— К Шуберту?

— Да, — сказал Кригер. — Ничего другого не остаётся. Шуберта надо немедленно информировать. И немедленно же решить со взрывом завода.

— Адрес?

— Вы знаете этот дом.

— У железнодорожного моста?

— Да.

— Вас ждать?

— Ни в коем случае. Не теряйте ни минуты.

За два квартала от дома Шуберта «бьюик» притормозил.

— Прощайте, — сказал Кригер.

— Прощайте!

Кригер вышел из машины, неторопливо двинулся по дорожке.

Аскер огляделся. Домики в этой части города стояли вразброс. Между ними тянулись группы деревьев, пустыри. Людей на улице не было видно. Как будто все благополучно.

И он уехал.

Поставив машину в гараж, Аскер позвонил в приёмную директора и сообщил, что автомобиль неисправен и будет готов только завтра: Аскера не должны были хватиться раньше следующего утра.

Последний взгляд на заводской двор, на цехи, обступившие его полукругом, на пленных, которые под наблюдением эсэсовцев грузили в вагонетки большие плоские ящики, — и Аскер вышел за ворота завода.

3

В пятом часу дня механик Шталекер был вновь вызван в кабинет заведующего канцелярией.

Вернувшись в цех, Шталекер отыскал пленного Кныша, как бы невзначай толкнул его локтем. Они встретились взглядами, механик указал на пол. Там белела записка. Кныш, улучив момент, поднял её…

В конце рабочего дня Шталекеру доложили о серьёзном происшествии: в цехе вышли из строя три самых важных станка-автомата. Это не было аварией или диверсией — станки никто не взрывал, в их трущиеся части не был подсыпан песок. Но как-то вдруг случилось, что станки разладились и стали давать брак.

Шталекер забил тревогу. Немедленно были уведомлены руководители цеха. Те доложили директору завода. Поднялся переполох — на этих станках производились основные части фаустпатронов; выход станков из строя грозил серьёзными осложнениями.

В цех прибыли Кюмметц, инженер завода и другие специалисты. Переходя от станка к станку, они раздражённо наблюдали за работой наладчиков, которые пытались пустить агрегаты. Дело подвигалось туго. Причины неисправности все ещё не были найдены. И Кюмметц с тоской подумал о том, что прежде на заводе имелось сколько угодно великолепных механиков, которым любая задача была по плечу.

Прошёл час. Станки были в том же состоянии. Кюмметц кусал губы от злости.

— Господин директор, — сказал кто-то рядом, — быть может, помогут русские пленные?

Кюмметц круто обернулся. Рядом стоял заведующий канцелярией Кригер и указывал глазами на угол цеха, где трудилась группа пленных.

Пленные! Директор шумно перевёл дыхание. Пленные — это была хорошая мысль. Где тот русский механик, работу которого он наблюдал несколько дней назад? Ага, вот он.

— Эй, — крикнул Кригер. — Эй, ты, поди сюда!

Кныш оставил ящик, который вместе с товарищами передвигал в угол цеха, неторопливо приблизился. Кригер молча указал на бездействующий станок. Кныш вытер руки, подошёл к станку, стал его пробовать. Все прекратили работу, столпились вокруг. Закончив осмотр, пленный выпрямился.

— Ну? — нетерпеливо сказал Кюмметц.

— С утра займусь. Денька через два сделаю…

Директору перевели.

— Один станок? — вскричал он.

— Ну да, один.

Три станка — и на каждый по два дня работы! Завод недодаст огромное количество продукции. А это может иметь бог знает какие последствия.

— Исправить к утру, — сказал директор. — Все три — к утру, понял?

Кныш пожал плечами. Кюмметц приблизился к нему, взял за плечо. Все притихли.

— К утру!

Кныш качнул головой.

— К утру, — повторил Кюмметц. — Станки будут работать, или отправишься обратно в Аушвиц!

— Один я ничего не сделаю.

— Оставляй кого хочешь из своих. С завода не уйдёшь, пока не кончишь. Сделаешь — двое суток отдыха!

Кныш молчал. Казалось, он в нерешительности.

— Ладно, — сказал наконец он. — Попробую.

Кныш отобрал пятерых пленных. Все они отошли в сторону.

— Останутся эти, — сказал Кныш.

Кюмметц вызвал начальника лагерной охраны. Тот отказался оставить пленных на ночь в цехе. Тогда директор завода позвонил коменданту лагеря и все уладил. Трофим Кныш и его пятеро товарищей принялись за дело.

В одиннадцать часов вечера Кюмметц приехал на завод, прошёл в цех и убедился, что дела идут полным ходом. Кныш показал станок, работа над которым была почти закончена.

— Как видите, осталась самая малость. Ещё немного, и доведём до нормы.

Кюмметц удовлетворённо кивнул и дал Кнышу сигарету. Нет, это была поистине гениальная мысль — самому отправиться в Аушвиц, отобрать и привезти восточных рабочих!

Кюмметц вышел из цеха в отличном настроении. На глаза ему попался грузовик. Машина вне гаража в ночное время? Это был непорядок.

— Что вы здесь делаете? — строго спросил директор возившегося в моторе шофёра.

Водитель, молодой парень с повязкой на глазу, объяснил: он возил песок для литейной, закончил, собирался отправиться в гараж, но закапризничал двигатель. Вот — проверяет топливную систему.

— Все должно делаться своевременно. — Кюмметц досадливо дёрнул плечом. — Заканчивайте и убирайтесь отсюда!

— Хорошо, господин директор, — сказал шофёр. — Это больше не повторится.

Затем Кюмметц отправился домой.

Был первый час ночи, когда вдруг заработала заводская радиотрансляционная сеть. В цеховых репродукторах раздался голос диктора, объявлявшего воздушную тревогу.

К этому на заводе привыкли. Станки и моторы остановились. Рабочие ночной смены поспешили в убежище, расположенное на заводском дворе. Но у входа в подземелье им преградил путь заведующий канцелярией Кригер.

— Сюда нельзя, ремонтируется вентиляция. Задохнётесь, если полезете вниз. Идите за ворота, в общее убежище!