Раздался негромкий зуммер. Сначала Гений по привычке щелкнул сотовым телефоном и лишь потом сообразил, что звонит домашний. Кто бы это мог быть? Жена? Он снял трубку.

— Как там наш Гений? — послышался добродушно-раскатистый голос тестя.

Вопрос прозвучал полушутливо, но что-то в интонации Груши заставило Гения насторожиться.

— Спасибо, Александр Александрович, хорошо.

— Не скучаешь по Татьяне?

— Откровенно говоря, мне просто некогда скучать. Накопилось много работы.

— А разве ты сейчас не в отпуске?

— В отпуске. Но я должен к четвергу все закончить.

— Я разговаривал о тебе с Трущенко. Он обещал подыскать для тебя более достойное место. Когда выйдешь из отпуска, подойди к нему. Да, и вот еще что… Ты случайно не знаком с Консультантом?

Гений хорошо понимал, что ни в коем случае не должен тянуть с ответом, что пауза говорит не в его пользу, но ничего не мог с собой поделать. Слишком внезапным был удар.

— Нет, Александр Александрович, — наконец, выдохнул он. — А почему вы меня об этом спрашиваете?

— Да так, подумал, что ты мог о нем слышать.

— Нет, я ничего о нем не слышал. А кто это?

— Террорист. Ну, да ведь у тебя не может быть ничего общего с террористами, не так ли?

— Да, наверное.

У Гения отпали последние сомнения — Груше стало что-то известно.

На экране компьютера пошли изменения, но Гений стоял возле двери и не мог видеть, какие именно.

— Извините, Александр Александрович, мне нужно работать.

— Ты там не умираешь с голода? Если хочешь, я пришлю Надежду. Она что-нибудь приготовит.

— Не знаю, что и сказать. В принципе, я и один неплохо справляюсь.

— Ну, как знаешь, — Груша повесил трубку, и Гений тут же повесил свою. Затем выдернул шнур из розетки и бросился к компьютеру. По экрану ползла бегущая строка. Сработала программа прогноза. Спецназ готовился к очередному штурму.

Зазвонил телефон, который обычно давал знать о себе не чаще одного-двух раз в год. По виду это был самый обычный телефон, но его звуковой сигнал нельзя было спутать ни с каким другим. Пользоваться им разрешалось только в особых случаях, а о его существовании знал узкий круг избранных. Именно по этому телефону звонили люди, которые оставили у него на хранение деньги. Кто может звонить на этот раз, Трущенко боялся даже представить. Тем не менее, он поспешно снял трубку.

— Это Прокуроров.

— Кто? — по спине Трущенко пробежал неприятный холодок. Плохо, когда тебя начинают беспокоить мертвецы. И вдвойне плохо, когда это происходит не ночью, а днем, да еще по телефону, номер которого им знать никак не полагается. Трущенко отодвинул трубку от уха и наскоро перекрестился левой рукой.

— Как поживаете, Роман Васильевич? — бодро произнес он и лишь тогда осознал, насколько глупо звучат в данной ситуации эти слова.

— Спасибо, хорошо, — поблагодарил Прокуроров. — К сожалению, мне не удалось встретиться с вашим человеком. Похоже, он принял за меня кого-то другого.

— А у кого сейчас документы?

— Во всяком случае, не у меня.

— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы для вас сделали копии!

— Сейчас это уже ни к чему! Я приготовил для Дотова сюрприз. Если он сработает, то вызовет грандиозный скандал. Дотов просто будет вынужден подать в отставку!

— И когда нам следует ждать результатов? — с сомнением спросил Трущенко. Опыт подсказывал ему, что скандал — это еще не повод, чтобы уходить в отставку.

— Думаю, уже завтра. В крайнем случае, через несколько дней.

Трущенко вздохнул. Обычно, когда речь шла о нескольких днях, ждать результатов скоро не приходилось. Впрочем, этого следовало ожидать. Нельзя строить планы, рассчитывая только на одного человека. Даже если этот человек гений.

— Кроме того, Андрей Дмитриевич, мне нужны деньги. Я понес кое-какие непредвиденные расходы.

— Хорошо. Сколько?

— Тридцать тысяч. Думаю, именно в такую сумму обойдется ремонт моей квартиры.

— Ах, да! Я же читал вашу статью! Надеюсь, вы не сильно расстроены всем случившимся?

— Нет, не очень. Так я могу на вас рассчитывать?

— Разумеется. Я-то поначалу решил, что с вашей стороны это… Как бы поточнее сказать… Что-то вроде художественного вымысла.

— А с моей новой статьей вы уже успели ознакомиться?

— Нет. Пока нет.

— Вот там я позволил себе некоторую вольность. А в предыдущей статье все правда — от первого до последнего слова.

— Ну, да, конечно, — задумчиво пробормотал Трущенко. — А чем вы удивили нас в своей новой статье?

— Подробностями из личной жизни мэра. Знаете, в тихом омуте черти водятся!

Трущенко снова почувствовал неприятный холодок. С чего бы это Прокуроров вдруг заговорил о черте?

— Людям будет интересно узнать, какие именно презервативы предпочитает мэр, сколько любовниц было у него за минувший год и как относится к этому его жена.

— И как она относится?

Прокуроров хрипло рассмеялся.

— А вы поставьте себя на ее место!

В ответ Трущенко издал приглушенный смешок. Ставить себя на место чужих жен ему пока не приходилось.

— Кстати, вам известно, что мэр принял требования террористов?

— Нет. А в чем суть этих требований?

— Тридцать миллионов долларов. Наличными.

— Он с ума сошел!

— Не скажите! Что-то во всем этом есть. Но вот что?

— Откуда Дотов планирует взять эти деньги?

— Он уже разослал банкам письма с просьбой о помощи.

— И какова реакция банков?

— Как ни странно, в большинстве своем положительная.

— Ничего странного в этом нет. Они наверняка рассчитывают вернуть эти деньги. И плюс к этому получить определенные дивиденды. Что ж, придется их разочаровать.

— Хотелось бы, — неуверенно произнес Трущенко.

— Вы сомневаетесь в силе печатного слова? — Прокуроров снова рассмеялся. — Извините, я должен бежать.

— Последний вопрос, Роман Васильевич: откуда вам известен номер моего телефона? Этого телефона.

Прокуроров ответил с непонятной многозначительностью:

— У каждого из нас есть свои маленькие секреты. Не так ли, Андрей Дмитриевич?

Трущенко медленно опустил трубку и уставился прямо перед собой. Разумеется, секреты есть у каждого. Но, черт побери, что он этим хотел сказать?!

ГЛАВА 62

Вторник, 14 октября — 9 часов вечера

Дотов одну за другой просмотрел бумаги, лежавшие в папке, и поднял на Радужинского вопросительный взгляд. Прочесть по его лицу, что он обо всем этом думает, было не возможно.

— Как это к вам попало?

Радужинский нервно поправил галстук.

— Не знаю, Герман Олегович. Полчаса назад я обнаружил эту папку у себя на столе.

— Что говорит по этому поводу ваш секретарь?

— Он понятия не имеет, кто и зачем ее там оставил.

— Так, — Дотов откинулся в кресле. — Что касается того, зачем ее у вас оставили, то ответ здесь более-менее очевиден. Меня больше интересует, кто это сделал? Если кто-то из врагов Трущенко или Прокуророва, то тогда почему эту папку не принесли прямо ко мне?

— Трудно сказать. Возможно, человек, который это сделал, хотел остаться в тени. К тому же, он не мог не понимать, что рано или поздно эти документы все равно попадут к вам.

— Но они могли попасть ко мне слишком поздно! А то и вообще не попасть. Ведь для Трущенко они представляют не меньший интерес, не так ли?

— Не думаете же вы, Герман Олегович, что я был способен передать эти бумаги Трущенко? — запинаясь, пробормотал Радужинский.

— Почему бы и нет?

— Потому что по отношению к вам это напоминало бы предательство! А я все-таки ваш человек.

Дотов пристально посмотрел на Радужинского и улыбнулся.

— Спасибо, Савелий Прохорович, спасибо! Поверьте, я ценю вашу искренность!

Радужинский покраснел. Только ли ему послышалось, или в голосе Дотова действительно прозвучала ирония?

— Думаю, эти материалы следует передать в прокуратуру. Там найдут, как ими распорядиться!