— Двое на крыше! — закричала она, высовываясь из окна. — Двое на крыше!

Глаза не обманули ее. Два человека, выбравшись из чердачного окошка лавки мистера Рамбоулда и достигнув после опасного балансирования по водостоку крыши пожарного поста, теперь медленно, но решительно взбирались по черепичной крыше флигеля, устремляясь к владениям господ Мантела и Тробсанса. Они ползли медленно — один все время помогал другому — соскальзывали, ежеминутно останавливались, задерживаемые потоком осколков черепицы.

Один из них был мистер Полли. Волосы у него растрепались, лицо, черное от копоти, прочертили струйки пота, штанины брюк обгорели и почернели. Его сопровождала престарелая дама, одетая в скромное, но изящное черное платье, с белым жабо и белыми манжетами, и в кружевной шляпке, украшенной черным бархатным бантом. Волосы ее были аккуратно зачесаны назад, открывая изрезанный морщинами лоб, и собраны в тощий пучок на затылке, а окруженный морщинками рот крепко сжат с тем выражением непоколебимости, которое свойственно беззубой старости. Руки и голова у нее тряслись, но не от страха, а по причине преклонных лет, и говорила она не спеша, нетвердым голосом, но решительно.

— Я ничего не имею против того, чтобы ползти, — категорическим тоном, пришептывая, говорила она мистеру Полли. — Но прыгать я не могу. И не буду.

— Ползите, старушка, ползите! — подбадривал мистер Полли, таща ее за руку. — На этих чертовых черепицах получается шаг вперед, два шага назад.

— Я не умею ползать, — заметила старая леди.

— Научитесь, — ответил мистер Полли. — Век живи — век учись.

Он добрался наконец до гребня крыши и, протянув старухе руку, потащил ее наверх.

— Но имейте в виду, я не могу прыгать, — повторила теща Рамбоулда и, поджав губы, добавила: — Таких старых людей, как я, нельзя торопить.

— Лезьте сюда, — сказал мистер Полли, осторожно подсаживая ее наверх. — Ползите по водосточной трубе, она у вас на пути. Вы никогда не были так близко к богу, как сейчас, а?

— Но я не могу прыгать, — повторяла она. — Я могу делать все, что угодно, но только не прыгать.

— Ухватитесь покрепче, — предупредил мистер Полли, — я поддержу вас. Ну вот так, отлично…

— Пока мне не приходится прыгать…

Теща Рамбоулда ухватилась за гребень крыши и стала с трудом подтягиваться.

— Замечательно! — ободрял ее мистер Полли. — Держитесь! Господи! Куда это она?!

Скоро над гребнем крыши появилась дрожащая, но очень решительная нога в плохо почищенном башмаке.

— Ну, кажется, подъем окончен! — сказал мистер Полли, взбираясь следом за ней.

— Никогда не была на крыше, — возвестила старуха. — Но я прямо распадаюсь на части. Очень было неудобно добираться сюда. Особенно последний кусок. Нельзя ли здесь немножко посидеть, передохнуть? Я уже не та девочка, какой была когда-то.

— Если вы задержитесь здесь хоть на десять минут, — стал кричать ей мистер Полли, — вы лопнете, как жареный каштан. Как жареный каштан! Жареный каштан! Лопнете! Господи, до чего же глуха! Пойдемте к краю крыши, посмотрим, нет ли чердачного окошка. Взгляните, какой дым!

— Ужасный! — согласилась старая леди, следуя взглядом за его рукой. Ее лицо сморщилось, выражая крайнюю степень отвращения.

— Скорей!

— Я не слышу ни одного вашего слова!

Он схватил ее за руку.

— Скорей!

Она замешкалась на секунду и неожиданно захихикала.

— Веселая история! — сказала она. — Никогда не бывала в такой переделке! Куда это он? — И заковыляла вслед за мистером Полли к переднему краю крыши мануфактурного магазина.

Внизу их уже заметили, и их появление у края крыши вызвало целую бурю восторженных криков и возгласов. Возле пожарной лестницы завязалось нечто вроде вольной борьбы: силы порядка представляли мистер Бумер с молодым полицейским, а беспорядок создавали несколько добровольцев, слегка под хмельком, имевших собственное мнение насчет того, как надо обращаться с пожарным инвентарем. Вокруг лестничных ступенек обмотался к тому же кусок садового шланга мистера Распера. Мистер Полли наблюдал за происходившей внизу борьбой с явным нетерпением, то и дело поглядывая через плечо на вздымавшийся над пожарным постом столб дыма и копоти. Он решил разбить чердачное окно и проникнуть через него в дом. Очутившись в маленькой спальне, он осмотрел ее и вернулся за своей подопечной. Ему не сразу удалось объяснить ей, что от нее требуется.

— Надо спуститься немедленно! — кричал он.

— Никогда ничего подобного не испытывала! — восклицала старуха. — Никогда!

— Нам придется спуститься вниз через дом!

— Прыгать я не могу, — отзывалась старуха. — Не могу!

С видимой неохотой она наконец подчинилась ему, но не отказалась от того, чтобы еще раз взглянуть вниз.

— Бегают, снуют взад-вперед, как тараканы на кухне, — заметила она.

— Мы должны спешить.

— Мистер Рамбоулд — очень тихий человек. Он любит, чтобы все было тихо и спокойно. Вот он удивится, увидев меня здесь! Да вот он и сам, смотрите!

Она принялась, непонятно зачем, шарить в карманах своего платья, извлекла откуда-то мятый носовой платок и стала им махать.

— Скорей же! — воскликнул мистер Полли, схватив ее на руки.

Ему удалось втащить ее на чердак, но оказалось, что лестница вся окутана удушливым дымом, и он не отважился спуститься на первый этаж. Он провел ее в длинную спальню, затворил плотно дверь, чтобы преградить дорогу проникавшему всюду тяжкому дымному смраду, распахнул окно и увидел, что лестница наконец приставлена к дому и по ней, подбодряемая криками пришедших в неописуемый экстаз фишбурнцев, взбирается маленькая, энергичная и решительная фигурка в огромной каске. В следующий момент над подоконником появилась голова героя-спасителя, немного смущенного и смешного.

— Господи боже мой! — заохала старуха. — Вот чудеса-то! Неужто это мистер Гэмбелл? Зачем он только напялил на голову эту штуковину? Вот уж чего никогда не стала бы делать.

— Мы сумеем вытащить ее наружу? — спросил мистер Гэмбелл. — Времени у нас немного.

— Он еще, пожалуй, задохнется в ней!

— Вы здесь скорее задохнетесь, — сказал мистер Полли. — Идемте.

— Только не прыгать! — стояла на своем теща мистера Рамбоулда, не слыша, что говорит мистер Полли, но понимая его жесты. — Прыгать я не согласна! Я не очень ловко прыгаю и не буду прыгать!

Мужчины осторожно, но настойчиво подвели ее к окну.

— Пустите меня, я сама, — сказала старуха, добравшись до подоконника. — Если он снимет эту штуковину с головы, у меня получится лучше.

— О господи, да лезьте же вы сюда!

— Это хуже, чем перелаз возле Картера, — говорила она, — пока его еще не починили. Лезешь, а на тебя смотрят коровы…

Мистер Гэмбелл поддерживал ее снизу. Мистер Полли направлял сверху. Толпа внизу не скупилась на советы и делала все возможное, чтобы опрокинуть лестницу. За спиной мистера Полли из расщелин в полу вырывались струи черного дыма. Несколько секунд все с замиранием сердца ждали, пока у старой леди пройдет очередной приступ лихорадочного веселья.

— Какие времена настали! — хихикала она. — Бедный Рамбоулд!

Мистер Гэмбелл и теща Рамбоулда медленно спускались, а мистер Полли оставался наверху в двух шагах от огня, поддерживая лестницу; наконец старая леди благополучно добралась до последней ступеньки и оказалась под покровительством мистера Рамбоулда (который не мог удержать слез) и молодого полицейского, защищавших ее от слишком бурных поздравлений окружающих. Те, кто был поближе, пожимали ей руку, дальние выражали восторг криками.

— Первый в моей жизни пожар и, надеюсь, последний. Очень, очень неприятная история: то надо ползти, то спешить, но, признаюсь, рада, что не пропустила Такого события, — говорила старуха, когда ее вели, вернее, несли на руках к гостинице, носившей название «Трезвенность».

Слышали также, как она сказала:

— Он говорил что-то про жареные каштаны. У меня не было никаких жареных каштанов.