— Аве Деус Механикус…, — произнёс архимагос, открыв рот от невозможного зрелища семикилометрового космического корабля, стоявшего гордо, как звездоскрёб улья.

— И не говорите, — сказал Сюркуф, понимая его благоговение. — Я всё ещё с трудом верю, что это реально.

Котов пытался найти какую-то систему критериев, пытаясь принять идею приземлившегося космического корабля, но увиденное не вписывалось ни в какую модель реальности.

— Никогда не слышал о корабле такого размера, сумевшем пережить полёт сквозь атмосферу, не говоря уже о том, чтобы успешно приземлиться, — произнёс Дахан.

— Телок, по-видимому, вёл его точно перпендикулярно поверхности, — ответил Котов, наконец, приведя в порядок поток мыслей. — Иначе киль корабля сломался бы, и обломки разбросало бы по всей планете.

— Такое вообще возможно? — спросил Сюркуф, наведя пару магнокуляров на сверкавшее туманное облако примерно в километре от них.

— Плазменные двигатели позволили кораблю достаточно глубоко погрузиться в лёд, чтобы сохранить вертикальное положение, — сказал Котов больше для себя, чем отвечая на вопрос вольного торговца.

— Что это? — спросил Дахан, направляя боевую оптику на туманное облако, которое изучал Сюркуф. — «Барисан»?

— Похоже, — согласился Сюркуф. — Он в самом конце оврага, похожего на след от удара о землю. Думаю, Храмовники разбились, но сложно сказать что-то ещё.

— Тень глушит все показания ауспиков и наводит порчу на благословенные машины внутри долины, — сказал Котов, внезапно поняв, что размеры плато почти идеально соответствуют диаметру искажения, обнаруженному Линьей Тихон.

— Мы внутри, а грав-сани функционируют, — заметил Сюркуф. — Если она и создана «Томиокой», то, похоже, не опускается до уровня земли.

— Если Чёрные Храмовники совершили аварийную посадку, то мы должны прийти к ним на помощь, — сказал Дахан.

Котов скорее хотел проклясть космических десантников и позволить им ответить за последствия своего безрассудного рвения, но подавил столь мелочную идею. Дахан был прав, если Адептус Астартес требовалась помощь, он обязан её оказать. Архимагос переключил режим визуального восприятия и пейзаж расцвёл множеством оттенков, когда он стал видеть в расширенных длинных волнах, акустических колебаниях, рентгеновском излучении и других сенсорных сигналах. Он раздражённо отметил, что Сюркуф оказался прав и тень не достигала уровня земли, потому что аугметические чувства не испытали никаких затруднений проникая сквозь неё ниже пятидесяти метров.

Впрочем, новая панорама казалась столь же бессмысленной, как и то, что он увидел, когда в первый раз достигнул плато. Мысленно он переключил оптику Дахана, синхронизировав со своей, и загрузил правильный режим восприятия в магнокуляры Сюркуфа.

— Магос Дахан, — сказал Котов. — Храмовники атакованы. Отправьте скитариев.

Магос Дахан терпеть не мог ехать в битву внутри бронемашины, приравнивая её металлические стены к гробнице. Именно по этой причине он использовал «Железный Кулак», предпочитая перемещаться на транспорте с открытым верхом, как варварский король Старой Земли, атакующий врага на боевой колеснице.

Образ казался подходящим, потому что он стоял на бронированной надстройке красно-чёрного «Носорога», ведя скитариев к окружённым Чёрным Храмовникам. Его когтистые ноги опирались в борта и задние крепления, пока отключённые скарификаторы покоились на куполе командной башенки. Верхние руки оставались пустыми, и он предпочёл алебарду паре вмонтированных в предплечья роторных лазеров.

Запретив подразделениям кадианцев пересекать недостроенный сапёрами мост, Дахан вёл скитариев мимо тысяч сервиторов и инженеров-проектировщиков, укреплявших опоры для «Табулария». Его сопровождали тридцать «Носорогов», прошедшие глубокую модернизацию транспорты с улучшенными ауспиками, дополнительным вооружением и высококачественными системами командного управления. В каждом находилось отделение хорошо вооружённых и отлично обученных воинов, которых он тренировал, используя стохастический анализ миллионов загруженных боевых доктрин, разложенных на составные части. Он считал безупречным подобный режим обучения, пока брат Яэль из Чёрных Храмовников — проигнорировав все статистические вероятности — не превзошёл его в поединке. Смертный разум, возможно, почувствовал бы оскорбление или обиду от поражения, но Дахан был выше подобной мелочности и включил боевые стили Чёрных Храмовников в накопленные подпрограммы.

Под прикрытием бронетехники двигались колонны вооружённых сервиторов, гусеничных преторианцев, мобильных орудийных платформ и счетверённая манипула из двенадцати боевых роботов: шести «Катафрактов», четырёх «Крестоносцев» и двух «Завоевателей». Органо-кибернетические мозги роботов были синхронизированы благодаря разделённому мысленному потоку боевых имплантатов.

Ничто на этом поле боя не являлось тайной для Дахана, разогнанная скоростная умственная архитектура воспроизводила точную и постоянно обновлявшуюся картину боевой обстановки. Его оптика обнаружения угрозы — теперь объединённая с сенсорами архимагоса Котова — окрасила ледяное плато в бесчисленные голубые оттенки: резко пигментированный лазурный цвет для органики, глубокий кобальтовый оттенок для металлов и бледный сине-зелёный для минералов. Дистанции стрельбы, топографические векторы нападения и оптимальные зоны досягаемости накладывались чёткими красными линиями, предоставляя Дахану прекрасные исходные ориентиры для начала атаки.

Чёрные Храмовники сражались на крыше «Громового ястреба», который, если верить увеличенной скорости сознания Дахана, поглощала сама земля. Армия кристаллических воинов окружила «Барисан», странные создания излучали экзотическую энергию, источник которой, похоже, размещался в грудных клетках. Анализ биоформы определил их, как космических десантников, но Дахан видел, что они являлись жалкими копиями совершенства Адептус Астартес.

Иссушающий град болтерного огня разрывал монстров на части, но всё новые вырастали из земли под звуки бьющегося стекла. Возможно, двести или больше осаждали десантно-штурмовой корабль, бросаясь на защищавшихся космических десантников с медленным неутолённым голодом. Некоторые обладали грубым встроенным оружием, которое стреляло лучами света, напоминавшими болезненно яркие сапфировые копья.

К счастью для космических десантников меткость нападавших явно оставляла желать лучшего, но сама плотность огня вынуждала Храмовников использовать каждый квадратный метр укрытия, предоставленного стабилизаторами «Барисана», открытыми верхними люками или бездействующими турелями.

Несколько значков замигали в поле зрения Дахана, и он молча отдал приказы.

«Завоеватели» остановились и вгрызлись когтями в зеркальную поверхность плато, получив точку опоры, они пустили в ход тяжёлые болтеры и лазерные пушки. Сияющие брызги огня пронеслись над головой, пробив бреши в рядах кристаллических существ в оглушительной какофонии разбитых кристаллов и дуг электрических разрядов. В когнитивном обзоре Дахана появились новые данные.

Кем бы ни являлись эти существа они точно не были органическими.

«Крестоносцы» увеличили скорость, двигаясь парами на флангах, пока «Носороги» скитариев резко остановились, подняв снежный шторм блестящих ледяных осколков. Штурмовые рампы открылись, и отделения кибернетически улучшенных воинов высадились в прекрасной синхронности. Правые глаза командиров отделений заменяли боевые имплантаты, получавшие оперативные данные прямо от Дахана. Они знали то, что знал он, и бинарные приказы секутора исполнялись почти мгновенно.

Каждое отделение наступало одновременно с соседними, создавая перекрывающие зоны огня и защищая фланги, картина напоминала партию гроссмейстера на трёхмерной регицидной доске. Вооружённые сервиторы быстро продвигались вслед за пехотой, занимая позиции для огневой поддержки, где бы она ни потребовалась. Роботы «Катафракты» двигались вместе с пехотинцами, их противопехотные автопушки и силовые кулаки готовы были обрушиться на любого противника, оказавшего солдатам не по зубам.