— Кыш! Кыш! — закричал Коля, вскочил, замахал руками.
Бац! — банка грохнулась на пол. Большая белая лужа с островами из осколков разлилась у стола. От лужи во все стороны побежали ручейки.
«Что я наделал! — испугался Коля.- Вот мамка задаст мне!»
— А всё ты! — сказал он курице.-Зачем в дом вошла? Это тебе не курятник!
Но Мотя его не слушала. Она улепётывала вместе с цыплятами. Наверное, она думала, что это не банка упала, а бомба.
Коля взял большую тряпку и подошёл к молочной луже.
— Вот жалко-то! — сказал он себе.- Ягодкино молоко выкидывать жалко… Кого бы позвать? Кота! Пускай лакает сколько влезет!
Он побежал искать кота Васю. Кот спал, растянувшись, на крыше сарая. Ему хорошо было прижиматься к горячей крыше одним боком, пока другой печётся на солнышке. Кот даже не шевельнулся, когда Коля стал его отчаянно кликать:
— Вася! Кис-кис! Иди-ка сюда! Кис-кис!
Наконец кот приоткрыл один глаз и посмотрел в щёлочку. «В такую жару надо спать на крыше, а не кричать во дворе!» — казалось, лениво думает он.
— Ну Вася! Иди ко мне! Вот увидишь, чего я тебе дам! — кричал Коля.
Вася закрыл щёлочку и притворился глухим.
Пришлось Коле забираться на раскалённую крышу сарая и тащить на руках разомлевшего кота. Его чёрная шерсть даже обжигала пальцы. От кота пахло нагретой на печке шубой.
«Тащи, тащи,-думал, наверное, кот, вися в Колиных руках.- Поглядим, куда ты меня притащишь. А я от тебя всё равно удеру!»
Но когда Вася увидел молочную лужу, он сразу ожил и сам прыгнул к ней и стал жадно лакать. Он лакал и лакал, а лужа никак не уменьшалась. Наконец кот отошёл в сторону, фыркая в молочные усы и отряхивая брезгливо переднюю лапу, которую он немного замочил. Он уселся и стал умываться.
— Эх, ты! — сказал Коля.- Я-то думал, ты действительно любишь молоко! Слабо тебе всё выпить!
Кот встопорщил умытые усы и мягко прыгнул за занавеску на печь.
«Надо Полкашу позвать! — решил Коля.- Уж он-то всё дочиста вылижет!»
Полкан забился глубоко в конуру. Он был уже старый и не любил жару. Он лежал у самой задней стены. Наверное, он считал, что эта стена самая холодная, потому что она всегда в тени от черёмухи.
— Полкан, ко мне! — скомандовал Коля, хлопнув себя по коленке.
Полкан посмотрел из темноты зелёными огоньками и слабо вильнул хвостом.
— Полканчик! Пойдём, я тебе дам холодного молочка! — пообещал Коля.
Но Полкан засунул морду под лапу, словно закрылся от света и жара, затопивших весь мир снаружи.
— Ты тоже лентяй! — сказал Коля с досадой и стал, кряхтя, втискиваться в конуру. Он схватил Полкана за передние лапы.- А ну, пошли, пошли, лентяй!
Он, пятясь, вытащил Полкана и провёл так, не выпуская передние лапы, через весь двор. Полкан неуклюже переступал кривыми короткими лапами и был похож на старенького кавалериста в мохнатых галифе. Таких кавалеристов в галифе Коля видел по телевизору. Но у них вид был боевой, а Полкан брёл еле-еле, спотыкался, и усы его обвисли, а в бороде застряла солома.
— Не бойся, Полканчик! Знаешь, чем я тебя сейчас угощу! — уговаривал его Коля.
Полкану тоже понравилось Ягодкино молоко. Он сначала робко полизал тонкий белый ручеёк, подтёкший к порогу, а потом осмелел и стал шумно лакать прямо из озера с осколочными островами.
— Ты стекло не проглоти! — испугался Коля и стал выуживать из молока осколки.
Полкан напился и убежал, облизываясь, а лужа на полу всё равно осталась. Правда, она была теперь не огромная, а просто довольно большая.
Коля выскочил во двор и стал оглядываться: кого бы ещё найти такого, кто любит молоко?
Около сарая, весело похрюкивая, зарывался в тёплую пыль поросёнок Минька. Точно, как мальчишка зарывается в нагретый речной песок. У поросёнка даже белые ресницы посерели от пыли и на пятачке подсыхала серая влажная нашлёпка.
— Вот кто у нас обжора! — обрадовался Коля.
Он вбежал в дом, схватил с тарелки пирог, отломил кусок и побежал к Миньке.
— Минька! Минька! А что у меня есть! — Коля снял языком с куска несколько тёмных ягод и стал громко чавкать.
Поросёнок встрепенулся. Ему сразу стало интересно, а что такое ест Коля? Он по-собачьи встал на задние ноги, а передними упёрся в Колину коленку и потянулся носом к пирогу.
— На-на-на! — Коля мазнул пирогом по пятачку, свалив пыльную нашлёпку, и побежал к дому. Пирог он держал в протянутой руке, и поросёнок резво топотал за ним.
Они влетели в комнату, Коля бросил кусок в молочную лужу. Поросёнок влез в молоко передними ногами и шумно зачавкал. Он ел, а Коля крошил пирог во все молочные ручейки, чтобы нисколько Ягодкиного молока не пропало.
Вечером, когда корова Ягодка вернулась домой с пастбища, Коля, Полкан и Вася рядышком сидели на крыльце и смотрели, как она медленно входит во двор.
Корова шумно вздохнула и сказала протяжно: «У-уу м-меня м-ммолока м-много-о!»
Коля, Полкан и Вася поглядели друг на друга и облизнулись.
А старший Колин брат Виктор приехал, как раз когда Ягодку только что подоили и от молока шёл вкусный лёгкий пар.
