44
«Таракан дрова рубил…»
Таракан дрова рубил,
Себе голову срубил.
Комар по воду пошел,
В грязи ноги завязил;
Его муха подымала,
Свое брюхо надорвала.
Блаха банюшку топила,
Гнида щёлок щелочила,
А вошь парилася,
С полку грянулася,
Не до пару вошь упала,
Ребро переломила.
Кричит: «Мать-попадья
Породила воробья,
Долгоносенького,
Широхвостенького;
Кто ни едет, кто ни йдет,
Воробья попом зовет:
„Ах ты, батюшка-попок!
Что ты служишь без порток?“»
— Я не ездил на торги,
Не купил себе портки;
Я поеду во торги,
Я куплю себе портки,
Портки строченые,
Все заплоченные. —
Я на мельницу езжал,
Я диковинку видал.
Что такую, растакую?
Коза муку мелет,
Козел посыпает,
У них маленьки козлята
И те не гуляют:
Во гусли играют.
А сорока-белобока
Под гуслями пляшет,
А синица-соколица
Ногами-та: топ, топ!
А совища из дуплища
Глазами-та: хлоп, хлоп!
А ворона колчанога
Руками-та машет.
45
«Ох, ты, степь ли моя, степь, степь Саратовска!..»
Ох, ты, степь ли моя, степь, степь Саратовска!
Далеко же ты, степь, протянулася,
До того ли до села до Царицына,
До того ли до князя до Голицына.
На тебе ли на степи лежала дороженька;
Никто по дорожке не проезживал,
Не проезживал, не прохаживал;
Только шли, прошли два полка солдат;
За солдатами ехали молодые извощики.
Занемог-то, захворал молодой извощичек;
Он наказывает своим братцам, товарищам:
— Ох вы, братцы мои, вы товарищи!
Не помните вы, братцы, моей грубости,
Моей грубости, молодецкой моей глупости!
Заложите-ка, братцы, моих тройку вороных коней.
Вы поедете, братцы, на мою сторонушку,
Вы отдайте коней родимому батюшке,
Вы скажите от меня батюшке низкий поклон,
Моей матушке поклон-челобитьице,
Малым детушкам благословеньице;
Молодой-то жене скажите на три волюшки:
Хоть замуж пойди, иль в вдовах сиди,
Хоть в вдовах сиди, хоть гулять пойди.
Уж мне замуж-то младой не хочется,
Во вдовах сидеть не приходится,
За гульбой идтить, мне убитой быть!
46
«Ах! вы, горы, мои горы, горы Воробьевски!..»
Ах! вы, горы, мои горы, горы Воробьевски!
Ничего вы не поро́дили, породили бел горюч камень;
Из-под камушка растёт част ракитов куст,
На кусте-та сидит млад сизо́й орел,
В когтях-та держит черна́ ворона́;
И он бить-та не бьет, грозно спрашивает:
— Уж ты где, ворон, был, где гуливал?
— Я гулял-та, гулял во дикой степи́,
Я гулял-та, гулял, вон где кустики,
Я видал-та, видал диво дивное:
Что лежит-та, лежит тело белое,
Тело белое, солдатское;
Уж никто-та к телу не подве́рнется,
Уж никто к белому не подша́тнется;
Только вьются тут три ластушки,
Три ластушки, три касатушки:
Перва ластушка вьется — родима матушка,
Друга ластушка вьется, то родна́ сестра,
Третья ластушка вьется — молода жена.
Где мать-та плачет, тут река прошла;
Где сестра-та плачет, тут колодезь бьет;
Где жена-та плачет, тут роса легка;
Взойдет солнушко, роса высохнет:
Молода жена гулять пошла,
Гулять пошла, семерых мужьев нашла.
47
«За рекою за быстрою мужик сено косит…»
За рекою за быстрою мужик сено косит,
По другую сторонушку девка воду носит,
Она носит, она носит,
Сама бога просит:
— Создай, боже, создай, боже,
Хошь дождика сильна,
Кабы сено комом село,
Коса изломилась! —
За рекою за быстро́ю стояла береза;
Как под этой под березой убитый гвардеец;
Он убитый, не зарезан, копейцом проколон,
Черевёнчатой желеточкой личико покрыто.
Приходила ко гвардею девка-горожданка,
Черевёнчату желеточку она открывала,
Она открывала, в лице признавала,
В лице признавала, громко закричала:
— Ой, умру-ли, ой, умру-ли я, жива не буду!
Пущай меня не хоронят ни попы, ни дьяконы,
Пущай меня похоронят солдаты-гвардеи!
48
«Уж как шли-прошли солдаты молодые…»
Уж как шли-прошли солдаты молодые;
Как за ними идут матушки родные,
Во слезах пути-дороженьки не видят,
В возрыданьице словечка не промолвят.
Что возго́ворят солдаты молодые:
— Вы не плачьте, наши матушки родные!
Не взмочити вам сырой земли слезами.
Не наполнить синя моря горючи́ми,
Не утешить командеров словесами! —
Не ясен сокол с тепла гнезда слетает, —
Молодой козак с фатеры соезжает;
Уж не мать, не отец козака провожают, —
Провожала козаче́нька красна девка,
Провожала красна девка сиротинка.
Проводивши козаче́ньку, стала плакать:
— Что дай, боже, козаку да воротиться,
Им по старым фатерам становиться!
Кабы мне ли, молоденьке, прежня воля,
Прежня воля, прежня воля, сизы крылы,
Возвилась бы я, младенька, полетела,
Где бы милого фатера, тут бы села,
Тут бы села, тут бы села, посидела,
Где бы милого кроватка, тут бы пала,
Тут бы пала, тут бы пала и пропала.