— Эшли, подожди! — я зову ее, но тщетно. Мне видно, как ее светлые волосы волнами рассыпаются по спине, когда она выскальзывает за дверь. Я застыл. Как все это выглядело?

— Рэм.

Кристен вырывает меня из моих мыслей. Я смотрю на нее. В ее глазах чувство вины.

— Я не … Имею в виду, что я не думала … — заикается она.

— О, черт! — восклицаю я, наконец-то соединив все детали. Неужели она действительно подумала, что между мной и Кристен что-то есть?

Я бегу к двери. Даже не помню, прошел я или пробежал большую часть пути к парковке.

— Эшли! — кричу я.

Она поворачивается, и ее глаза, словно кинжалы, пронзают меня насквозь, вынуждая замереть на месте.

— Как ты здесь оказался? — спрашивает она.

— Просто гулял, — я все еще злюсь, но еще больше мне грустно … за нас. — Ты не знала, что я здесь?

Она скрещивает руки на груди.

— Я шла сюда поговорить с Кристен. Я не собиралась разговаривать с тобой.

Я делаю резкий вдох. Ее слова холодны, как лед.

— Эшли, это не то, чем может показаться … там.

Она переступает с ноги на ногу, не отрывая от меня холодного взгляда.

— Эш … — я запинаюсь и останавливаюсь. Хочу сказать ей, что мои мысли сейчас как после крушения поезда; что я не знаю, плакать ли мне или биться головой о стену … или смеяться. Но слова не идут.

— Вы смеялись, — говорит она. — Не думаю, что мои глаза мне врут. Ты говоришь, что не любишь меня, а потом, примерно через час, ты уже здесь и смеешься, как будто для тебя это всего лишь игра.

— Эшли, ты же знаешь, что это неправда.

— Я уже больше не знаю, что правда, — ее слова разрезают плотный воздух, а затем наступает тишина, заполняя все пространство между нами. Но она не отводит от меня глаз. Они прокалывают меня насквозь, вызывая головокружение и заставляя бешено колотиться сердце. Я хочу сказать что-нибудь, но не знаю, что. Каждый раз, когда пытаюсь оформить мысль, образы ее и Оуэна заполняют мое сознание. Проходят длинные напряженные минуты, после чего она качает головой, и огонь исчезает из ее взгляда. Теперь она просто смотрит — печально и почти испуганно. Хочу сделать к ней шаг, но слишком боюсь. Это не сработает. Это все было обречено с самого начала.

Одна секунда.

Две секунды.

Три секунды.

Четыре секунды.

Она смотрит на меня своими прекрасными нежными глазами, и от этого мне еще сильнее хочется подойти к ней. Черт возьми, я люблю эту девушку. Я люблю ее. И я ненавижу то, что делаю, — потому что она не моя.

Проходит несколько секунд.

Не знаю, понимает ли она, о чем думаю я, но я понятия не имею, что сейчас происходит в ее голове. Все, что я знаю, — это боль, появившаяся в моем горле. Словно я взял каждый нежный поцелуй, каждое ласковое прикосновение, каждое сладкое воспоминание о нас, когда мы были вместе, и, разорвав все это на куски, просто проглотил. Проклятие! Это несправедливо! Я так хочу подойти к ней. Но я не сделаю этого. Я не подойду к ней, и взгляд ее глаз говорит мне, что она это знает. И один миг — этот один миг бездействия, когда я сделал выбор не двигаться, — решил нашу судьбу.

Она поняла это.

Цвета исчезают с ее лица, и она дарит мне этот взгляд. Я не могу быть уверен в том, что он означает, — могу только догадываться. Могу только предположить, что он означает:

КОНЕЦ.

Мое сердце раскалывается пополам.

Наше время истекло.

Глава 30

Прошлое

Рэм

— Чувак, прошлой ночью между тобой и Эшли что-то произошло? — спрашивает Джек. Он бросает полено в кучу и вытирает руки о джинсы.

Сначала я ничего не говорю. Просто беру под мышку несколько веток и иду к основной куче. Но когда он разворачивается и смотрит на меня, я понимаю, что он ждет какого-то ответа. Я бросаю ветки и возвращаюсь к засохшему дереву, которое мы распиливаем на части. — Почему ты спрашиваешь? — говорю я, стараясь не звучать разбитым, каковым себя и чувствую.

Он колеблется. Никто бы не смог этого заметить, но я знаю Джека всю свою жизнь. Такая пауза означает: он что-то знает, но не хочет мне говорить. Я поднимаю с земли топор и устанавливаю полено вертикально на пень. С первого жесткого удара оно разлетается надвое.

— Сегодня утром она уехала.

Даже не задумываясь, я пересекаюсь с ним взглядом.

— Что значит — она уехала?

Он просто смотрит на меня. Так смотрит человек, который знает, что принес плохие новости.

— Видимо, она просто взяла машину и уехала, — говорит он. — Сегодня утром в банке я видел Карен. Она сказала, что чуть раньше там была Эшли и закрыла счет. Я ей не поверил, но, когда проезжал мимо ее дома, он выглядел пустым. Даже эта легкомысленная вещица, висевшая на крыльце, исчезла, и еще коврик у двери.

Я удерживаю на нем взгляд, пока слова, которые он произносит, медленно, но верно накрывают меня. Потом я опускаю голову, беру другое полено, ставлю его на пень и взмахиваю топором.

— Чувак, — слышу я его голос за моим плечом, — знаю, я не очень хороший советчик … и я не знаток того, что нужно говорить в такой ситуации, но у меня есть уши.

Я ставлю очередное полено на пень и тяжело замахиваюсь.

— Мы расстались, — говорю я, адски стараясь, чтобы это прозвучало как не вызывающий сомнений факт.

— Вы расстались.

— Да, — я не поднимаю взгляда. Вместо этого беру два отрубленных куска под мышку и иду к куче.

— Что случилось?

Я бросаю обрубки вниз, один на другой, и пожимаю плечами.

— Просто у нас ничего не вышло.

— Но, чувак! Она уехала.

Я игнорирую его, но он расценивает это как приглашение к продолжению разговора.

— Эй, я, конечно, не семи пядей во лбу, но это кажется чем-то немного большим, чем просто «не вышло», — он рисует в воздухе кавычки.

— Да, ну, я не знаю, — я смотрю на кучу поленьев, позволяя себе на секунду задуматься. Проклятье. Куда, черт возьми, она отправилась?

— Но ты собираешься …

— Я не собираюсь, — говорю я, обрывая его.

В горле растет ком. Я пытаюсь проглотить его, но ничего не получается. И вдруг чувствую, как будто острые штыри боли вонзаются в мою грудь. Закрываю глаза и тотчас ощущаю головокружение. Это все становится слишком привычным.

— Ты в порядке, приятель?

На ответ мне требуется секунда.

— Да, я просто зайду в дом на минутку.

С этими словами я медленно ухожу в сторону дома, не переставая пытаться вдохнуть так глубоко, как только могу. Но каждый вдох дается с трудом, словно я дышу через трубочку, по которой воздух пытается добраться до легких. К тому моменту, когда я добираюсь до задней двери, моя голова словно плавает в мутной воде. Она уехала? Кажется, все это убьет меня прямо сейчас. Я не могу быть с ней, и мне это известно. Но я уже знаю кое-что еще: это будет самая трудная вещь из всех, что мне когда-то приходилось переживать, даже если я все-таки смогу пройти через это.

Захожу внутрь и падаю на стул около стола — просто потому, что стул визуально ближе, чем пол. Я боюсь, что ноги меня подведут. Ставлю локти на стол и обхватываю лицо руками. Чувствую себя полностью потерянным. Никогда не думал, что можно чувствовать себя потерянным в своем собственном доме. Проходит какое-то время, пока я поднимаю голову, но она падает обратно. В это же время я наконец-то могу вдохнуть и мое сердце замедлилось на чертову секунду. Уехала. Я снова и снова прокручиваю в голове это слово. Она уехала. Я снова открываю глаза и улавливаю мерцание экрана моего телефона.