– Да что угодно.

На лице ее было серьезное выражение, какого Лоуренс не видел у нее последние несколько дней.

Услышав ответ Хоро, Лоуренс собрал волю в кулак и кивнул.

– Точно? – на всякий случай переспросил он.

Ханна повернулась к нему. Она всегда говорила: «Прежде чем прыгнуть, лучше удостовериться как следует».

Как правило, она была в кухне. Иногда ела вместе с Хоро, иногда уходила куда-то – но всегда стремилась быть бережливой. Такова уж она была. Ну а Хоро, где бы ни находилась, всегда знала, как отыскать вкусную еду.

Более того, познания Хоро по части еды весьма расширились за то время, что она путешествовала с Лоуренсом.

Лоуренс был сам виноват, что Хоро сумела умаслить его, чтобы он развязал свой кошель, поэтому он глубоко вздохнул и кивнул.

– Хорошо. Напиши все, что ты хочешь, вот здесь.

И Лоуренс протянул не каменную табличку, но лист бумаги.

Если она сейчас напишет здесь «персики в меду» и прочие подобные вещи, ей придется взять назад слова, неосторожно сказанные ею только что.

Тем самым Лоуренс показывал Хоро свою убежденность в том, что она не выкинет такой грязный трюк.

Словно поняв это, Хоро разглядывала лист бумаги и перо в руках у Лоуренса. Потом подняла взгляд на самого Лоуренса и улыбнулась немного натянуто.

– Я не настолько дуреха, – сказала Хоро, беря у него бумагу и перо. – Ведь если сразу загрызть добычу насмерть, потом с ней уже не поиграешь.

Хотя этой шуткой она изображала себя кошкой, играющей с мышью, в то же время она давала понять, что пощадит Лоуренса.

Тот в глубине души обрадовался, однако Ханна вздохнула и спросила:

– Потянешь ли ты и дальше мое жалование?

Эти слова прозвучали одновременно с тем, как Хоро взяла в руки бумагу, радостно покачивая хвостом.

Лоуренс подумал, что он об этом еще пожалеет, но эту мысль он вытряс из головы.

Ханна глядела на Лоуренса с неверящей улыбкой.

– Ладно, если положение станет отчаянным, я потребую жалованье едой.

– Хороший план, – ответил Лоуренс.

– Чернила! – воскликнула Хоро, и Ханна встала со стула, чтобы принести их.

***

Список включал в себя вино, эль, яблочное вино, медовуху, напиток из ржи под названием «квас», спиртной напиток под названием «огненная вода», очищенный пшеничный напиток «вода жизни» и даже «кумыс», сделанный из забродившего кобыльего молока; и где только она про него узнала? В Ньоххиру через северные земли приходили люди и товары из страны лугов и степей, лежащей далеко на востоке; возможно, от этих людей.

Список мяса был еще более невероятен. Баранина, ягнятина, говядина, телятина, зайчатина, свинина, курятина, мясо домашнего гуся, мясо дикого гуся… а после всего этого Хоро выписала самое дорогое мясо: перепелиное, павлинье и так далее.

– Где же я найду павлинье?..

Какой-то великий богослов якобы доказал, что павлинье мясо не гниет. Даже короли на своих тронах нечасто вкушают это яство, а многие простолюдины, возможно, вовсе не знают, что оно существует.

Впрочем, рядом с павлиньим мясом было написано «если возможно», так что, скорее всего, это была шутка.

Она явно раздумывала, не написать ли это же и напротив перепелиного мяса, но, по-видимому, его-то она и хотела отведать сильнее всего.

Список рыбы был сравнительно скромен: щука, карп, угорь и так далее – сплошь речная рыба.

Несомненно, она ограничилась этим, потому что все морское необходимо было засаливать или коптить, а соленое и копченое ей за зимние месяцы до смерти надоело. В голову Лоуренса закралась игривая мысль: «Может, включить в список сельдь и притвориться дурачком?»

И в самом конце – «рыбий хвост». Несомненно, речь шла о грызуне, мясо которого Хоро ела в Ренозе. Его Лоуренс мог заказать сравнительно дешево.

Дальше по списку шли фрукты.

– Вот это в нынешнее время года достать будет легко, но… – и Лоуренс, пробежав взглядом по списку, вздохнул. – Где вообще она узнала про апельсины и лимоны?

Сам он только слышал в портовых городах, где разгружали большие корабли, что на юге торгуют этими фруктами. Видимо, их везли откуда-то из земель близ пустыни; сам Лоуренс вживую не видел их ни разу.

Фиги, малина, черника, крыжовник, персики, яблоки, груши – все это он мог достать в сушеном или моченом виде. В конце списка была всякая всячина: моллюски, орехи, разные бобы…

Видимо, Хоро уже просто вписывала все, что приходило ей на ум.

Лоуренс показал список Ханне и попросил вычеркнуть то, что даже она не в силах приготовить.

Она сказала:

– С мясом можно сделать практически все. Скажем, зажарить поросенка.

Лоуренс добавил это в список.

Не раз и не два Хоро просила жареного поросенка. Обычно по поводу еды она просила Ханну, но с этим обращалась и к Лоуренсу.

Более того, иногда она начинала: «Ты же не забыл тот вкус жареного поросенка, когда мы с тобой его ели?» – и ему нечего было возразить.

Сейчас он отказать Хоро не мог.

Жареный поросенок здесь, в Ньоххире? Лоуренс повесил голову, дивясь, сколько же он может стоить – ведь здесь в основном было в ходу засоленное мясо.

Но раз уж он решился, то все сделает.

Далее: раз уж он собрался так потратиться на еду, то, конечно, нужна была и музыка.

– Эээ, госпожу Ани? – удивленно переспросил Коул, когда Лоуренс позвал его, чтобы обсудить эту тему.

– Это было так давно, а сейчас позволит снять проблему…

Она была одной из женщин, флиртовавших с Лоуренсом. Однако ее мастерство по части музыки было на высоте, и потом, Лоуренс страшился того, что может произойти, пригласи он какую-нибудь другую женщину.

– Можно тебя попросить позвать ее вместо меня?

– …

Коул, стоя с раскрытой книгой, одолженной у кого-то из купальщиков, сделал недовольное лицо, но в конце концов согласился. Женщины-музыканты вились и вокруг Коула тоже.

Он ни разу, ни на чуть-чуть не поколебался в своей решимости стать слугой Церкви, но его отстраненность заставляла девичьи сердца трепетать еще сильнее. Лоуренс говорил Коулу, что Единый бог может проглядеть один-два неосмотрительных поступка, но Коул оставался Коулом, и его упрямство превращало то, что любой мужчина счел бы удачей, в источник серьезного беспокойства.

– Теперь, что с ремесленниками?

В зимнее время ремесленники ищут работу там, где нет снега, а когда снегопады прекращаются, возвращаются на север. Лоуренс так сильно хотел открыть свое заведение весной именно потому, что здесь соберется много людей.

– Судя по письму, которое я получил вчера, все в порядке. Они прибудут через несколько дней, думаю, нам нужно приготовиться их принять.

– Понятно. Кроме того, да, нам понадобятся кровати и все такое прочее для гостей… Ив в самом деле приедет? Если приедет, мы же не заставим ее спать на соломе?..

Дома торговец уровня Ив, несомненно, спит на шелковом матрасе, наполненном хлопком, на кровати с деревянной рамой и каменным основанием. Нора, вероятно, удовлетворилась бы и сном на полу, если бы только ей дали одеяло, но, конечно, Лоуренс не мог ей предложить такое. Не так надлежало обращаться с гостями, приглашенными на пир.

– Может быть, пойти к господину Моррису и одолжить у него?

– Гх.

Конечно, гостей у Морриса сейчас было мало, а значит, свободных кроватей в избытке. Идея звучала привлекательно.

– Я подумаю…

– И еще вопрос: как ты будешь их везти сюда? Если повозкой, то нужно приготовиться как можно раньше, но мы не знаем точно, когда они приедут…

– Ах! Точно!

Про это Лоуренс забыл. По дороге, идущей через Ньоххиру, можно было проехать на конной повозке, но если пользоваться южными повозками, то может выйти плохо. Лучше собрать всех в сравнительно крупном городе вроде Сувернера и воспользоваться транспортом, приспособленным к езде по зимним горам.

Если повозки не будет, гостям придется нанять кого-то доставить вещи… а самим идти пешком.