В японском штабе уже ждали русских. Более двадцати генералов из управления штаба, командиров близлежащих укрепрайонов, дивизий и бригад Мукденского гарнизона выстроились в вестибюле. Притула приказал поставить у главного входа автоматчиков и никого не выпускать без его разрешения. Усироку Дзюн представил ему всех генералов и предложил пройти в его кабинет. Все поднялись выше этажом и прошли в просторный, обставленный строгой мебелью его кабинет. Притула занял место за его столом, предложил японцам сесть. Он незаметно передал маленькую ракетницу адъютанту и показал взглядом на балкон. Он понял, кивнул головой и вышел. В случае необходимости по сигналу его адъютант должен был дать знак советской бомбардировочной авиации, барражировавшей над городом. Тогда же начнется атака на стратегические объекты.

Генерал Притула встал и прочел проект приказа о капитуляции: «Во избежании бесцельного кровопролития японские войска должны немедленно прекратить сопротивление и приступить к организованной сдаче в плен. Генералам и офицерам разрешается оставить при себе холодное оружие, все остальное вооружение – техника, автомашины, танки, самолеты, боеприпасы – должно быть передано представителям советских войск. Важнейшие объекты в Мукдене и окрестностях, как-то – аэродромы, мосты, железнодорожный узел, телеграф, банки и другие объекты, подлежат передаче подразделениям десанта немедленно…Всем японским военнослужащим гарантируется жизнь, медицинская помощь, продовольственное обеспечение. Власть переходит к представителю Советского командования», – пауза. Генералы переглядываются.

И неожиданно резкий, как хлопок, вскрик: «А если мы откажемся сложить оружие? – вперед выступил сухощавый, с желтым злым лицом генерал-лейтенант, командующий гарнизоном Мукдена Хонго. В этот момент над зданием японского штаба с ревом проходит эскадрилья советских бомбардировщиков. Все невольно смотрят в окно. „Тогда будут напрасные жертвы, генерал, – спокойно говорит Притула. – Они будут на вашей совести, запомните это“.

Генералы выходят посовещаться. Через некоторое время Усироко Дзюн объявляет, что решение о капитуляции принято, поправок нет. На полированный стол ложатся два десятка пистолетов. Тут же Притула садиться с командующим японским фронтом и они набрасывают приказ № 1 за двумя подписями. Затем по радио и через офицеров связи приказ о капитуляции немедленно доводится до всех частей фронта. Назначены пункты передачи техники и оружия. В тот день с помощью Пу И был обнаружен арсенал бактериологического оружия, которое могло быть пущено в ход в любую минуту. Японский генерал Усироку представил победителям данные о численности японских войск, дислокации частей, наличии оружия, боеприпасов.

Уже на следующий день 20 августа 1945 г. в Мукден и Чанчунь вошли части 6-й гвардейской танковой армии под командованием генерал-полковника А.Г.Кравченко, которые продолжали движение в направлении городов Аньдунь и Дальний.

При аресте Пу И один из военных предложил обыскать его, но советский офицер сказал, что Пу И не арестован, а интернирован и обыскивать его не следует.

На следующий день после ареста Пу И, его брат Пу Цзе, мужья двух младших сестер императора, трое племянников, доктор и слуга и высшие японские командиры были отправлены на самолете под охраной в распоряжение штаба Забайкальского фронта.

Когда эта живописная процессия садилась в самолет, то все вещи Пу И – чемоданы, узлы, баулы – тащила его свита, он же садился налегке.

Самолет сначала сел на территории Монголии, затем дозаправившись, взял курс на Читу.

Уже стемнело, когда самолет с Пу И подлетел к Чите. У аэродрома гостей ждала вереница «эмок», прилетевших рассадили в машины и колонна двинулась. Через некоторое время машины остановились, их встретил советский офицер – начальник военного гарнизоны г. Читы, который официально заявил об аресте Пу И и его свиты. В Чите арестованный провел полтора месяца, затем его и его окружение переправили в хабаровский спецлагерь. Вместе с императором были его младший брат Пу Цзе, мужья двух младших сестер, трое племянников, доктор и слуга.

Место, где они жили, именовалось специальный объект № 45 и принадлежало краевому управлению НКВД Хабаровска. Это было двухэтажное здание, ранее принадлежавшее какому то училищу. На спецобъекте № 45 содержались 142 японских генерала и два адмирала.

Группа, в которой находился император Пу И, была первой партией военных преступников Маньчжоу–Го и Японии, прибывших в Советский Союз.

Отметим, что 23 августа 1945 г. Государственный комитет обороны Советского Союза принял специальный секретный приказ № 9896, по которому все японские военнопленные, захваченные Красной Армией в Корее и Маньчжурии, подлежали отправке в Советский Союз. По другому распоряжению, подписанному лично Л.П. Берия, эти военнопленные распределялись на различные народно-хозяйственные стройки Сибири и советского Дальнего Востока, строительство Байкало-Амурской магистрали, заготовку леса, на предприятия горнодобывающей и угольной промышленности и т.д. В российском плену оказалось более 639 тыс. 635 японских военнослужащих [247].

По данным книги «Очерки истории российской внешней разведки», среди военнопленных были выявлены 693 японских разведчика. Еще 142 разведчика Японии были впоследствии арестованы, по данным захваченных в Маньчжоу-Го архивов разведки [248].

Пу И же в отличие от простых военных, хотя и считался пленником, однако ему как и его родне оказывались особые знаки внимания и уважения.

Из донесения Народного комиссара внутренних дел СССР Л.Берия – И.Сталину.

22 августа 1945 г.

«…Интернированные содержатся в благоустроенных жилых помещениях; снаружи здание охраняется специально выделенным подразделением воинской части; внутри здания наблюдение ведут оперативные работники управления по делам военнопленных» [249].

Действительно интернированные хорошо охранялись, комнаты, куда они были помещены, имели специальные жучки для прослушивания разговоров. Там же имелась специальная секретная комната, где все что говорилось на данном объекте прослушивалось, переводилось и записывалось.

19. В Советском Союзе

Последний император Китая в советском плену страшно боялся, что его передадут для суда в Китай как военного преступника и там он будет расстрелян. Он делал все возможное, чтобы остаться в СССР, и делал он это, как выяснилось позднее, с определенным умыслом. Пу И надеялся на возможность через какое-то время в дальнейшем перебраться в Англию или Америку и стать иммигрантом, учитывая, что Советский Союз, Англия и Америка являлись союзниками во Второй мировой войне. Жить там он надеялся на те драгоценности и украшения, которые ему удалось увезти с собой, этого вполне хватило бы, по его расчетам, до конца жизни. Если этот вариант с эмиграцией на Запад не удастся, то он был согласен остаться в СССР, хотя многие из его окружения хотели вернуться домой в Китай. Пока же ему надо было закрепиться в Советском Союзе. «В течение пяти лет моего пребывания в СССР, кроме устных просьб, – вспоминал он позднее, – я трижды обращался к властям с письменными заявлениями, испрашивая разрешение остаться здесь навсегда» [250].

Это наглядно подтверждается теми рассекреченными недавно документами «особой папки» Центрального архива ФСБ, относящимися к пребыванию китайского императора Пу И в советских лагерях.

Для этих целей он направил несколько писем И. Сталину. В письме от 22 ноября 1945 г. он писал: « В течение более десяти лет я находился под тяжелым гнетом и строгим контролем японцев, в силу чего не имел никакой возможности получить научные знания. Я выражаю горячее желание изучить социализм в Советском Союзе и другие науки [251]».