В программе, одобренной 3-м съездом партии в июле 1935 г. было провозглашено «освобождение Родины от еврейского коммунизма любой ценой».

Фашисты придавали важное значение решению национальных вопросов. Они не принимали «интернационализм коммунизма», понимаемый ими «как презрение к России и русским, отрицание русского народа». Родзаевским было выдвинуто собственное определение «российская нация», включающая «все народы, живущие на территории России и единством исторической судьбы, а также экономической взаимозависимостью связанные в единую российскую нацию».

Российский эмигрантский фашизм имел свои периодические издания: ежедневную газету «Наш путь» (Харбин), ежемесячный журнал «Нация» (Шанхай), еженедельное приложение к газете «Возрождение Азии» (Тяньцзинь), ежедневную «Русскую газету» (Сан-Пауло, Бразилия), ежемесячную газету «Русь» (София).

Руководители русских фашистов в Маньчжурии уделяли большое внимание работе среди всех слоев эмиграции. По инициативе Родзаевского в 1932 г. было создано «Российское женское фашистское движение» [160].В 1934 г. были сформированы детские и юношеские организации: союз юных фашистов «Авангард» (мальчики от 10 до 16 лет), союз юных фашисток-авангардисток (девочки от 10 до 16 лет), союз фашистских крошек (дети от 5 до 10 лет) и Национальное объединение русской молодежи (от 16 до 25 лет) [161]. В 1934 г. в Харбине начала функционировать Высшая партийная школа – для подготовки руководящих кадров, организаторов и агитаторов, «будущих строителей Русского фашистского здания». Хотя нет точного количества членов Всероссийской фашисткой партии тех лет (цифры варьируются от 20 до 4 тысяч человек), однако и примерная численность говорит о ее значительности.

Главные направления антисоветской деятельности были определены программными документами этой партии, они включали доставку фашисткой литературы в СССР, устройство террористических актов, вредительство и повстанчество. Деятельность русских фашистов в Маньчжоу-Го полностью контролировалась японскими военными властями. Так, в 1936 г. под руководством японского офицера Судзуки был организован «Первый фашистский отряд спасения Родины», во главе которого стоял бывший телохранитель Родзаевского В.П.Маслаков. Переброской отряда в СССР занимались японцы. Но вскоре он был уничтожен частями НКВД в районе станции Амазар [162]. В 1937 г. в Харбине была создана особая секретная «школа организаторов», готовившая руководителей подрывной работы на территории СССР. Начальником школы был Родзаевский, его помощником – Л.П.Охотин [163]. Несмотря на то, что у большей части российской эмиграции в Харбине отношение к фашистам и их организациям было весьма прохладным, они все же находили сторонников прежде всего среди русской эмигрантской молодежи. Некоторые из молодых людей думали, что «белое движение не сумело противопоставить большевистским лозунгам собственных позитивных лозунгов» и «поверили в обещания Родзаевского возродить великую, единую, неделимую Россию, Россию русской нации».

14. Император Маньчжоу-Диго

Японцы по своим разведываетльным каналам были хорошо осведомлены обо всех действиях Пу И. За ним постоянно следили, при нем неотлучно находились люди, доносившие о каждом шаге его действий и разговорах Пу И. Как писал сам император, в первую очередь это был его слуга Ци Цзичжун. Он появился еще в императорском дворце в Пекине после того как Пу И выгнал почти всех евнухов из дворца. Тогда он был молодым человеком, которому император очень доверял. Когда Пу И выехал из Тяньцзиня на Северо-Восток он взял его с собой и понятное дело, тот знал каждый шаг молодого императора. После создания Маньчжоу-Го Ци Цзичжун был послан на учебу в Японию в военную академию, вскоре став офицером в марионеточных войсках Северного Китая [164].

Из показаний Пу И на Токийском процессе: «Генерал Ёсиока (японский министр двора императора Маньчжоу-Го – В.У.) дал мне список родственников, которым разрешалось видеться со мной. Когда я встречался с этими родственниками, японская жандармерия следила за тем, когда они приходят и уходят, и докладывала об этом Квантунской армии. Вся корреспонденция, которая приходила на мое имя от различных друзей, задерживалась и просматривалась японскими цензорами. Генерал Ёсиока на основании инструкций, полученных от генерала Умэдзу, запрещал мне посещать могилы моих предков» [165].

Японской военной разведывательной службой ведали 2-й отдел Генерального Штаба армии и 3-й отдел Морского Генерального Штаба. В эти отделы входили представители легальной разведки, как военные и морские атташе, военные миссии и разведывательные органы армии и флота. В Китае, Маньчжурии и Внутренней Монголии (кстати, как и во время японской интервенции в Сибири) разведывательную работу вели военные миссии, начальниками которых, как правило, назначались наиболее квалифицированные офицеры разведки.

Самостоятельную разведывательную работу вели и японские жандармские органы. Один из отделов жандармерии, кэмпетай, выполнял специфические функции контрразведки и «контроля мысли». Начальниками жандармских отрядов назначались, как правило, строевые командиры, поэтому большинство японских офицеров, занимавших ответственные посты, проходило стаж командования жандармскими отрядами и имело в послужных списках опыт разведывательной и контрразведывательной работы. Многие высшие военные руководители Квантунской армии прошли «курсы повышения» именно в жандармских отрядах. Так, обладавший большим стажем разведывательной службы генерал-лейтенант Итагаки [166] готовил маньчжурские события в качестве начальника штаба Квантунской армии. Генерал Тодзио [167], бывший премьер Японии в годы войны, в 1936 г. возглавлял жандармерию Квантунской армии, а затем стал начальником ее штаба. Генерал-лейтенант Тасиро, до принятия поста командующего японскими войсками в Северном Китае, занимал пост начальника жандармерии.

Разведывательную работу вела также гражданская полиция, в обязанности которой входили вербовка кадров провокаторов и насаждение шпионской агентуры в сопредельных странах.

Консульская и дипломатическая разведывательная служба находилась в ведении Министерства Иностранных Дел Токио. Разведывательная работа МИД Японии велась не только дипломатическими и консульскими учреждениями, но и огромной сетью исследовательских, научных, культурных и прочих организаций.

Во всех крупных городах Дальнего Востока японская разведка имела своих резидентов, обычно скрытых под видом фотографов, аптекарей, владельцев ресторанов и отелей, редакторов газет и журналов, научных работников, учителей, прислуги и т.п. Так, в Мукдене шпионской деятельностью занимался владелец Университетской аптеки являвшийся на самом деле полковником штаба жандармерии Квантунской армии некий Мияказава, хорошо говоривший по-русски и по-китайски. Пограничные разведывательные пункты в Сахаляне и Хайларе действовали под видом аптек, владельцами или управляющими которых были офицеры японского Генерального штаба или жандармерии.

Прошел год правления верховного правителя в Маньчжоу-Го. По договоренности с японцами Пу И соглашался быт верховным правителем в течение одного года и если через год руководство Квантунской армии не восстановить монархический строй он мог подать в отставку. Но этого не произошло, у верховного правителя, как он признавался сам позднее, не хватило смелости подать в отставку. И если при вступлении к новым обязанностям он еще заикался о дальнейшей своей судьбе и возможности стать императором при встречах с Муто Нобуёси, которые проходили три раза в месяц, то позднее уже не ставил этого вопроса, при встречах затрагивая лишь темы буддизма, конфуцианства, дружбы двух стран Маньчжоу-Го и Японии.