- Кого же? – разговор явственно смахивал на горячечный бред, но таким уж был.

Третий усмехнулся. Жестоко, непримиримо. Стало ясно, что задумал он что-то каверзное, неприятное. Перемена в его поведении пугала до чертиков. Особенно настораживало то, что я не знала причины этих перемен.

Он снова оказался рядом - высокий, сильный, гибкий, он возвышался надо мной на добрую голову, нависал, почти угрожая.

Я снова облизала губы - мысли почему-то унеслись куда-то далеко, в неправильную сторону.

- Ты убьешь своего бывшего мужа, - сказав это, Мидас впился взглядом в мое лицо.

Я же опешила.

- Ты спятил, - ответила спустя время, когда удалось собраться с мыслями.

- Повторяешься, слышал уже как-то.

- Зачем это нужно? – я, в самом деле, не понимала. – Какой-то бред!

- Я всё сказал. Или так, или никак. Решай, а если условия претят – выметайся отсюда, и больше не мелькай перед глазами. В конце концов, моя доброта не безгранична, - что он имел в виду, я так и не поняла. Разволновалась из-за новых условий, а еще из-за личины Третьего - был ли он в тот момент настоящим, или то была одна из его многочисленных масок?

Третий вышел из комнаты, не бросив напоследок в мою сторону и взгляда, а я вдруг ощутила, что стены сжимаются. Чувство было новым, странным, отчего стала задыхаться – и что послужило причиной приступа, тоже было не ясно. Слишком много вокруг темных пятен - в отчаянии подумала я, распахивая входную дверь.

Почти скатилась с крыльца, перегнувшись через резные перила, задышала часто, а когда чуть полегчало, отправилась куда глаза глядят.

Мороз инеем серебрил волосы, но я не чувствовала холода - во мне клокотала обида.

Было непонятно - какого черта на Третьего нашло? Надумал менять условия – мало того, что на пустом месте, так еще на такие идиотские дополнения! Кто вообще делает так?

Словом, объективностью и ясностью мышления в тот миг я похвастать не могла (как и здравым смыслом). Забрела в лес, и в волнении расхаживая, вытоптала дорожку, хоть снега сперва было почти по колено.

Не знаю, сколько времени прошло, когда я надумала возвращаться. По пути к домику, увидела знакомую фигуру – Третий шел навстречу, светя фонариком под ноги. Во рту сигарета, волосы взлохмачены, лицо бледное, куртка нараспашку.

Увидел меня, остановился.

Приблизилась, а Третий вдруг самым обидным образом схватил меня за ухо, как какую-то малявку.

- Ты, что, идиотка чертова, совсем из ума выжила? – заорал, дыхнув в лицо дымом, и потянул меня к дому как на буксире. - В двадцатиградусный мороз в одних тапках, без куртки, - он затащил меня в дом, не давая возможности и рта раскрыть.

Беспрерывно матерился, больно толкал в спину.

И пока он говорил и злился, я вдруг поняла, что отошла - от обиды, от дурацких эмоций.

- Не знаю, что нашло на тебя, но если это так важно, я могу, - щеки начали гореть, отнюдь не от стыда, а от тепла, что защипало кожу похлеще мороза.

Навалилась такая тяжесть, будто небо на плечи упало, по недоразумению перепутав меня с Атлантом. Наверное, от тяжести и разморившего тепла, заплетался язык, и говорила я невнятно.

Впрочем, Третий не очень-то и слушал. Он достал водку, налил стакан – до края, зажал мне нос пальцами и силой влил жидкость в рот. Я подавилась после первого глотка, но допивать все равно пришлось, хоть часть вытекла за шиворот.

Задышала, как пес, высунув язык – ох и горько было, страсть. И как пьют только эту гадость, чистый спирт ведь.

Минут через пять я по-глупому рассмеялась и стала неровно водить пальцем по широкой груди Третьего, пьяненько ухмыляясь и строя из себя непонятно что. На тот момент на ногах я стояла весьма условно – на голодный желудок водка основательно разжижила мозги.

Третий не обращал на мою возню внимания – раздел рывками, потащил в ванную, сунул под сущий кипяток, а потом еще и растер полотенцем докрасна, как какую-то куклу. Признаться, стены тогда уже здорово вращались, и что было в какой последовательности, запомнилось плохо.

Кажется, Третий вылил на грудь остатки спиртного, растер еще раз, закутал в плед, отнес в постель и укрыл сверху одеялом, а затем пробормотал что-то о тупицах. Но, дальше я расслышать не сумела: веки закрылись – такие тяжелые, что поднять их так и не получилось.

***

Проснулась от щекотки и невыносимой жары. Ломило кости, во рту было сухо, а спине наоборот – влажно. Счастливчик устроился на груди, и, сопя, щекотал подбородок колючими усищами. Я с трудом выбралась из кокона – двух одеял, пледа, и смогла наконец-то почесать подбородок, прогнав кота.

Полежав чуток с закрытыми глазами, вспомнила все, что случилось накануне. Удивительно, но при свете дня случившееся показалось не таким уж и скверным. Что с того, что у Третьего произошел припадок ярости – ладно, все мы немножко чокнутые. Поменял условия – ничего невыполнимого, посмотрим, как обернется. С такими философскими мыслями я встала – необходимо было привести себя в порядок.

Третий работал.

Я вошла к нему без стука, решив прояснить всё раз и навсегда.

- Как я могу верить тебе после вчерашнего? Что помешает тебе придумать иной повод, чтобы не давать адреса или подкинуть еще более бредовое условие? Твой поступок бесчестен! - Я скрестила руки на груди, защищаясь. Третий дочитал, только потом поднял на меня взгляд.

Сегодня он был заметно спокойнее, только бледней обычного.

- Даю слово, что больше не будет дополнений, изменений и тому подобного.

- Теперь уже не знаю, чего стоит твое слово, - вздохнула глубоко, не зная, как он отреагирует на это замечание.

Оказалось, что спокойно:

- Я сказал, что дал слово. Больше мне добавить нечего.

- Ты объяснишь, что нашло на тебя, и зачем понадобилась смерть моего бывшего мужа?

Третий молчал. Смотрел на меня прямо, без каких бы то ни было эмоций во взгляде. Я силилась угадать – ответит ли вообще, и если да, будет ли сказанное правдой.

- Скажем, - наконец, Артем нарушил тишину, - что это простая прихоть.

Теперь с ответом помедлила я.

- Я соглашусь на новые условия, если ты дашь мне адреса уже сегодня. Или так, или я уеду, - услыхав это, Третий усмехнулся.

- И что будет дальше, если адреса я тебе действительно дам?

- Проверю – настоящие ли они, и не лукавишь ли ты, а после выполню свою часть сделки.

- Не пойдет, - категорично сказал Третий, а я, усмехнувшись краешком губ, вышла из кабинета.

Не торопясь, собрала вещи, подхватила кота и, не прощаясь, уехала.

Проводить меня никто так и не сподобился.

***

Злость клокотала, бурлила.

Импульсивное бегство (как еще можно было назвать это безумство), обернулось для меня полным провалом в планах, стало абсолютным фиаско, для грезящей о мести, души.

Я исходила вдоль и поперек квартиру, запустив руки в волосы, думала, гадала, но ничего дельного – того, что могло исправить ситуацию, на ум не шло. Вернуться, прогнувшись? Но, что тогда помешает Третьему крутить мной, как куклой?

Да, я готова была на все ради тех адресов – как последняя дрянь и самая злопамятная на свете мразь. Потому что действительно хотела мести всем сердцем. И вот сейчас – почти вплотную подойдя к осуществлению желаемого, я осталась ни с чем из-за порывистости.

Признаться, это чертовски злило, вот я и гневалась на себя, на свою глупую натуру.

Я безвылазно сидела дома, много работала: наказывала себя, заставляла корпеть над скучными цифрами.

Время шло.

Пусть и постепенно, но раздражение от несбывшихся замыслов, отошло на второй план. В один из пустых дней я поняла, что скучаю по Третьему, и осознание это было неожиданным, даже слегка досадным.