Дампир резко, яростно отстранился, закричал от боли, его спина выгибалась дугой. Михаил позвал Дженнера, тот вбежал, и остановился на месте, нахмурившись от раскинувшийся перед ним картины.

- Блядь.

- Отнеси его наверх, - сказал Михаил, тяжело дыша. - И держись подальше от его клыков. Я буду через минуту.

Дженнер не задал ни одного вопроса, не издал ни звука. Он просто кивнул в знак благодарности и сделал то, как было проинструктировано. Прекрасный мужчина на самом деле.

Михаил рухнул на пол, его сила сейчас была как у ребенка, по сравнению с тем, что было несколько минут назад. Ему нужна Клэр. Было необходимо восполнить его силы. «Где ты?» - звала его душа в отчаянии, когда его глаза с трепетом закрылись.

Больше не Последний из Древних. Это было так, если Ронану удалось пережить обращение.

Глава 19

Огонь мчался по венам Ронана. Невыносимый жар опалил кожу, в горле бушевало адское пламя, никакая вода не могла утолить его. Боль пронзала каждый дюйм его тела, мускулы сводило судорогой. Он с силой сжал челюсти, и клыки прокололи нижнюю губу, пьянящий запах собственной крови привел его в неистовство жажды и похоти. Что-то удерживало его, связало ему запястья и лодыжки. Знакомая паника нахлынула, он задергался в путах, и низкое, опасное шипение вырвалось между его зубов.

В самом истоке его сущности раскрылась огромная пещера. Все, чем он был, направилось в темную пустоту, хлынув из него, словно потоки воды из крана. Пустота была всепоглощающей, больше, чем он мог вынести. Его самосознание испарилось, и, хотя он пытался удержать ту часть себя, она исчезала, пока не осталось ничего, кроме шелухи. Теперь он был одним из бездушных. Непривязанным. Вампиром.

Ронан боролся, чтобы освободить руки: одно из того, что его злило - это связанные руки. Кровь собралась в трещине его губ, и его язык метался, отчаянно слизывая кровь с нанесенной самому себе раны.

- Успокойся, Ронан. - Голос Михаила был как луч света в бесконечной ночи, зовя его из тоннеля. - Если ты позволишь себе поддаться кровожадность, то сойдешь с ума.

Он бежал по темным улицам, в отчаянии. Жажда была слишком сильна, переход был слишком жестоким. Он мог думать только о двух вещах: кормиться и трахаться, и неважно, что будет первым, когда он пресытится. В отдалении, запах крови взывал к нему, раздражая его. Вел к месту жажды, гася все причины. Как животное, он принюхался, вдохнул сладкий аромат и сменил курс. В конце темного переулка он нашел ее, загнанную, дрожащую на холодных камнях, укутанную в рваное одеяло, чтобы защитить ее от стихии.

Ее глаза широко распахнулись, когда она заметила его, и запах страха запятнал восхитительный аромат ее крови. Он набросился на нее размытым движением, его клыки вонзились в ее горло, прежде чем она смогла издать крик. Первый фонтан крови был прохладным бальзамом, прогоняющим сухое тепло, сдавившее его горло. Он впился сильнее, сминая трахею мощными челюстями, воздух вышел из ее легких еще до того, как у ее сердца был шанс перестать биться…

- Нет!

Ронан задергался, выгибаясь и натягивая веревки. Широко раскрыв глаза, он осмотрел свое окружение, его дезориентация только усугубила воспоминания, которые одолевали его разум. Цвета были почти ослепляющими, несмотря на темноту в комнате, и каждая пылинка в воздухе создавала свой индивидуальный аромат, который сливался в перегрузке обоняния, которая приводила его в бешенство. Звуки… громкие, резкие, с размерами, которые он никогда раньше не замечал… забивались в его уши, и он не хотел ничего большего, чем обхватить руками голову и заблокировать нарушителей шума. Он думал, что его чувства были остры прежде... но боги, это было невыносимо.

- Ты можешь поесть. Но только если сможешь контролировать свое безумство!

Голос Михаила гудел в ушах Ронана, он разговаривал с ним, будто Ронану было три года… или он был домашним питомцем.

- Не ори на меня. - Собственный голос Ронана, казалось, усилился, загрубев от пожара в горле. - Развяжи меня. Сейчас же, черт побери.

- Этого не произойдет. Ты еще слишком нестабилен.

Он хотел посмотреть в глаза Михаилу, но его собственные отказывались фокусироваться, перебегая от одного центра к другому, пока у него не закружилась голова. Его живот сжимался, и Ронан проглотил сухие спазмы, поднимающиеся в горло. Черт, у него даже не было ни капли желчи, чтобы захлебнуться, или немного слюны, чтобы проглотить его болезнь.

- Аххххх! - Крик обжег его горло, когда он снова начал бороться. Тепло, звук, резкость - все вкупе с паникой, вызванной смирительной рубашкой, медленно заставляли его путаться.

- Ронан! - Команда Михаила была белым шумом в голове Ронана. Еще одна волна воспоминаний накрыла его сознание, и Ронан был поглощен откатом. Комната исчезла, и он перенесся в прошлое, в старинное воспоминание, переживая жизнь, в которой его не было.

- Ронан!

Он не мог дышать. Страх захватил его, и он сломал поверхность воспоминания, возвращаясь в настоящее. Легкие больше знакомо не расширялись, независимо от того, сколько воздуха он втянул через нос.

- Твое тело умирает, Ронан. Обращение почти завершено. - Михаил склонился над Ронаном, удерживая тело мужчины, когда тот боролся со своими путами. - Не борись с этим. Я скоро освобожу тебя, клянусь. Пусть это произойдет, и боль не будет столь сильной. Когда ты поешь, твои легкие снова начнут функционировать, но до тех пор тебе не нужен кислород, чтобы выжить. Постарайся не паниковать.

Обращение.

Его воспоминания вернулись к нему единым порывом. Он вошел в кабинет Михаила, ожидая продолжения разговора. Но мужчина напал на Ронана, опрокинул того на пол, чтобы выпить досуха. Его мир померк, и он поплыл. Михаил прижал свое запястье ко рту Ронана, и тот пил. Пил и пил, пока он думал, что лопнет. А потом все исчезло в темноте.

- Как долго? - Он закрыл глаза, сосредоточился на веревках и пробрался сквозь мириады звуков, к сердцебиению Михаила. Слишком медленное, спорадическое сокращение вело Ронана и одновременно вызывало его жажду горячей вспышкой в горле. - Как долго идет обращение?

- Почти три дня, - сказал Михаил. Ронан закрыл глаза и сосредоточился. Его тело успокаивалось, его друг ослабил хватку и медленно отстранился. – Ты уже практически приблизился к концу. Все, что осталось – покормить тебя.

Воспоминания Коллектива царапались в глубине его сознания, заставляя себя выходить на первый план его мыслей, но он отказался поддаваться и вытаскивать их. Он слушал звук пульса Михаила, давая ему успокоить себя. Если бы он только мог потрахаться, черт, мог насытить жажду, чтобы не было никаких сомнений, сходит он с ума или нет, и Михаил бы его освободил.

- Я держу все под контролем, - сказал он сквозь зубы. В его сознании словами были шумы в сердце, хотя в ушах все звучало сердитым криком. Он перешел на то, что считал эквивалентом шепоту. - Я могу сделать это, Михаил. Развяжи мои руки и позволь мне покормиться.

Чтобы доказать свою точку зрения он лежал на матрасе неподвижно как смерть, что было не далеко от его нынешнего физического состояния. Отсутствие регулярных функций организма — слюна не выделялась, легкие не двигались, а сердце почти не существовало — пригрозило снова накрыть его паникой. Пустота, которую он чувствовал в своей сущности, бесконечная и темная, заставляла его закричать от страха, но Ронан взял контроль над своими мыслями. Все это было частью обращения. Кормиться, чтобы пробудить свое тело. Хотя технически он умер и родился заново. Об этом он так долго мечтал. Он охотно пожертвовал своей душой.

Наконец, он был вампиром.

- Со временем ты привыкнешь. - Михаил отстегнул один из наручников, который удерживал Ронана на кровати, и тот потер освободившееся запястье. Он прищурился. Даже в затемненном помещении яркость пронзала его глаза, будто иглы. - Все твои чувства стали острее. Ты научишься различать запахи и звуки. Без солнечного света твое уже острое зрение позволит ясно видеть в темноте. И еще кое-что...