– Не понял? Ты уверен Азраил? Может быть, ты её просто с кем-то спутал?

– Ну, уж нет, Филип, её я ни с кем не спутаю. Мы были, в некотором смысле, даже близки с ней. Ничего не понимаю.

– Знаешь, я тоже запутался. Кто мог убить убийцу? Это какая-то бессмыслица…. Может быть, ты что-то сможешь понять, увидев остальных жертв.

– Остальных? Сколько их вообще?! Неужели Адамс…. – массовое убийство никак не укладывалось в голове детектива, как и тот факт, что Тереза была в числе жертв.

Филип не ответил, и лишь рукой указал на большие резные двери, ведущие в огромный зал приёма гостей.

Детектив, в сопровождении шерифа, и Андре, проследовали в комнату, соблюдая осторожность, дабы не уничтожить важные улики, до приезда экспертов.

– Нет, не Адамс…. – только и протянул детектив, перед которым предстала страшная картина кровавой бойни.

Сразу за дверью, в луже собственной крови и содержимого черепной коробки, лежал профессор, во лбу которого зияло приличных размеров отверстие от пули. Так же в на полу и диванах комнаты, лежали ещё четыре уже почти остывших тела. Так как комната была залита кровью, проходить дальше было небезопасно, в виду высокой вероятности порчи следов преступления, детективу со спутниками пришлось издали оглядывать тела. Но и с такого расстояния, трое были опознаны.

– Офицер Мартинес?! Зачем же он полез сюда один? Я же сказал ему, что отоспимся, и займёмся Ласкарисом по полной программе. А он так хотел стать детективом, все уши мне прожужжал. Аз, что ты молчишь? – Азраил бездвижно стоял в дверном проёме, и с грустью смотрел на привязанное к стулу тело.

– Не самый удачный конец твоей повести мистер Виктор Фредерик Букинг младший…. Очень жаль, ты был приятным стариком.

– Ты знал этого беднягу?

– Да, это был самый преданный делу человек, которого я когда-либо встречал. Книги для него были всё жизнью…. И по-книжному драматично он ушёл. Жаль.

– Гляди-ка, хозяин дома тоже не пережил этой ночи!

– После его смерти осталось больше вопросов, чем было ранее. Ниточка с протектором привела нас к нему, но уж слишком поздно. Возможно, он был лишь посредником, или продавцом этих покрышек. Предстоит во всём обстоятельно разобраться, Филип. Кстати, ты не знаешь, кто лежит вон в том, дальнем углу? Я не могу отсюда разглядеть его лица.

– Нет, представления не имею. Не вижу его лица.

В холле послышались знакомые голоса, которые с каждым увиденным фактом, лужей крови, и телом, становились всё громче, и наполнялись большим количеством нелицеприятных эпитетов.

– Слышу голос Изикейла, неужели слухи о его аресте были лишь выдумкой?

– Нет, Филип, его и, правда, арестовали. Но это была лишь досадная ошибка. Ты же знаешь Изи, он же безобидный как котёнок. Долгая история, расскажу при удобном случае.

– Очень любопытно! Вам городским скучать не приходится. Это для нас столь крупные дела великая редкость.

– Пойдём, встретим наших друзей, успокоим немного, иначе слишком впечатлительный Изикейл в истерику впасть может. – Азраил, убедившись, что его дети не были убиты, и есть вполне реальный шанс после смерти бывшей жены, получить полную опеку, воспрял духом, и его настроение не то, что улучшилось, но, по крайней мере, не было близким к суицидальному.

– Азраил. Друг мой, прими глубочайшие соболезнования, в связи с кончиной Элизабет. Я обещаю, мы найдём, и покараем виновных! Умоляю тебя, скажи мне только, что детки живы! – голос Изикейла был наполнен скорбью и сочувствием, а кулаки были сжаты так сильно, что кожа побелела.

– Здесь, среди погибших нет детей. Возможно, они ещё живы. За Элизабет не волнуйся, она получили то, к чему стремилась. Надёжность и безопасность ей наскучила, и она возжелала красивой, дорогой жизни, и рок судьбы взял свою плату. Мне совсем не жаль её, я не жалею предателей! – голос Азраила был ровным, и уверенным, но был наполнен внутренней скорбью, которую он не желал показывать окружающим.

– Азраил, не руби с плеча, и не говори таких слов под натиском эмоций. Осознание случившегося приходит со временем, и ты поймёшь, какую утрату понёс. Я соболезную тебе, и надеюсь, ты сможешь в будущем простить себя за всё. – Вмешался в разговор Капитан, но Джаспер сделал вид, что не услышал его слов.

– О, вот и эксперты пожаловали, значит, скоро мы сможем более подробно всё изучить, и более обстоятельно осмотреть. – В холл вошла группа специалистов, вооружённая целым арсеналом разнообразных приспособлений, и поприветствовав всех, настоятельно попросили покинуть на время помещение, и пообещали в скором времени обеспечить доступ детективам.

– Вот и славно! Раз у нас появилось время, предлагаю обсудить наше положение, и свести все факты воедино, чтобы приблизительно видеть общую картину.

– Разумное предложение, Филип, вот только фактов у нас не так много. К сожалению, посылка, которую отправил Мустафа, всё ещё не дошла по моему адресу, и находится где-то на почте, и получить мы её сможем только через несколько часов. Если, конечно, «работники года» в очередной раз ничего не напутали, и не отправили её неизвестно куда. Да и вообще, что могу сказать, я вообще арестант, и нахожусь здесь не совсем законно. А моя спутница, так до сих пор как опасная рецидивистка сидит в камере. – Съязвил напоследок Изикейл.

– Всё законно. Мы здесь закон. Ты под нашим присмотром на следственном эксперименте. А Мия сейчас в гораздо большей безопасности в окружении полицейских. И не нужно ёрничать! Для вас стараешься, репутацией своей рискуешь, а вы…. – даже немного обиделся капитан, услышав намёк на то, что смог лишь таким путём вызволить Изикейла.

– А ты, что же молчишь, умник? Где теперь искать твои бумаги?

– Я? А я-то, в чём виноват, детектив? Я хотел как лучше. Кто знал, что будет со мной после встречи с вами в том кафе. Вот я и отправил все данные надёжным способом!

– Надёжным? Ты сам себя слышишь? Когда это почтовое отправление являлось надёжным? Даже я понимаю, что отправлять посылку, это то же самое, что играть казино. Если повезёт, то адресат получит её, если с везением проблемы, то и претензии предъявить некому будет. Форс-мажор, однако! – ухмыльнулся Филип.

– Господа! Мы уходим от более насущных вопросов. Нам необходимо определиться – что мы вообще имеем.

– С чем определяться, Леон? С тем, что все наши ниточки оборвались, и лежат в луже собственной крови? Или с тем, что в наших рядах есть предатели? А, может быть, вообще с тем, что изначально мы, как полицейские были слепы, и не замечали, что у нас под носом широко развёрнута настолько крупная и жестокая сеть? Какой сейчас смысл обсуждать очевидные факты, если они итак очевидные? Какой смысл, строить сейчас догадки, предположения, домыслы, если лучше, и правильней дождаться пока эксперты закончат свою работу, и мы получим новые факты, достойные внимания? Какой смысл…. Да, тьфу на вас, надоели! Дайте мне лучше сигарету! – молчавший до этого Азраил, и опустив голову вниз, смотревший вниз, наконец, не выдержал, и разразился целой тирадой недовольства.

– Ты же бросил курить? – в знак согласия с выраженным мнением Азраила, все промолчали, и лишь Изикейл задал несколько отстранённый от темы вопрос.

– Да уж, бросил…. С вами тут бросишь. У меня жуткое состояние, не то от похмелья, не то, от лекарств, которыми меня накачали. Выдай мне желаемое, и не задавай лишних вопросов! – Азраил взял протянутую напарником сигарету, и закурив, отошёл в сторону, и глубоко задумался.

Пока Джаспер находился в некоей прострации, и перебирая гигантские объёмы информации в памяти, пытался обнаружить мелочи, которые мог упустить ранее, остальные его спутники всё же решили вкратце обсудить события. Филип, рассказал собравшимся всё, что ему удалось разузнать с того момента, как был вовлечён в это дело.

– Так получается, что Тадео один из них? Негодяй, ему не должно всё это сойти с рук! Бедная Элизабет, доверилась ему…. Или вы хотите сказать, что и она была с ними в сговоре? В это я ни за что не поверю, она была способна на измену, но на такое…. Однозначно нет!