— Категорическое нет! — Чаксвилли как бы в качестве аргумента всадил перед собой в стол кинжал. — Никаких колебаний! Абсолютно никаких! Все жеребяки из кадмусов должны быть перебиты, все до единого! Мы не можем позволить себе роскошь подменять одну проблему другой! Если действовать по-вашему, то куда мы расселим горожан? Как, скажите на милость, выгнать их из городов в сельскую местность, если в кадмусах останутся жеребяки? Нет, нет и еще раз нет! Как только разберемся с вайирами, сразу же начнем неспешное, но планомерное переселение неимущих горожан на опустевшие наделы. И взамен городского отребья страна получит тысячи новых фермеров.

— Но… но… — Старый Кейдж задохнулся от негодования. — Они ведь не сумеют вести хозяйство! Они же просто загубят землю, изведут посадки и заморят скотину! Тупые, грязные, ленивые и ни к чему не пригодные горожане! Никогда не получим мы от них того, что дают сегодня жеребяки! А если и вырастет что-то — попробуй добейся потом своей законной доли с урожая! Да разве можно довериться слову горожан? Они потащат нас за собой на самое дно! И мы все равно пойдем по миру!

— Что ж, в чем-то, может, и ваша правда, — невозмутимо отозвался Чаксвилли. — Но кто вам сказал, что с переселенцами придется делиться землей, пусть даже сдавая в аренду, или урожаем? Собственность целиком остается вашей, джентльмены. А переселенцы станут лишь простыми батраками. В сущности, бесхвостыми жеребяками. Только значительно скромнее в запросах. Ну разумеется, поначалу с ними будут некоторые трудности — ив плане дисциплины, и касательно их земледельческих навыков. Вот в этом-то ваша задача и состоит — привить им к труду на земле любовь, хотя бы на четверть такой, что была у их предшественников. Батраки непременно станут все путать, ошибаться, и ваши хозяйства понесут некоторый урон. Но только поначалу. Если железной рукой вести нужную линию, все скоро вернется на круги своя.

— А как же люди, что останутся в городах? — спросил Ноконвуд. — Мы и сейчас-то едва справляемся с поставками продовольствия для них. Затянись вся эта передряга, они попросту перемрут как мухи.

— Вы преувеличиваете. Если им и предстоит поголодать, то не более, чем сейчас. Спросите почему? Да просто потому, что кормить-то придется вдвое меньше народу.

— Что? Как это? Почему? — загудело собрание.

— Тихо! Тихо! — возвысил голос Чаксвилли. — Пошевелите мозгами, джентльмены. По-моему, до сих пор вы оценивали свое будущее лишь в розовых, слишком розовых тонах — жеребяки, мол, исчезнут, и все без хлопот достанется нам. Не так-то это просто, джентльмены! Не приходило ли вам в голову, что жеребяки в свою очередь тоже в состоянии правильно оценить, куда ветер дует? Что сражаться станут они куда отчаяннее людей, зная, что ждет их в случае поражения. Что они, может статься, уже назначили дату своего дня — Дня «УЧ», «убей человека»! Что день этот может грянуть раньше нашего!

И тогда, вырезав прежде всего жителей ферм и сел, жеребяки двинут на города…

Джек уставился на Чаксвилли с невольно возросшим уважением. Под маской жестокого циника угадывался острый прагматический интеллект — такой, какого большинству собравшихся явно недоставало. Чаксвилли продолжал:

— Должен предупредить вас сразу, джентльмены, дабы слабонервные успели собраться с духом — мы потеряем в битве не меньше половины наших сил.

— Половины?!

— Да — цена ужасающая! Но, хотя и крайне неприятно говорить вам такое, есть в том и свои плюсы. Освободится пространство, и сменится еще несколько поколений, прежде чем перенаселение снова станет угрожать Авалону. Отпадет угроза городских бунтов, ныне причиняющих столько хлопот королеве.

Нас ожидает кровавое и трудное время. Готовьтесь к нему, господа! Готовьтесь как следует!

Тони притащил Джеку ленч. Старшего брата он обнаружил посреди пашни, где тот, налегая» на рукоятки плуга, осыпал площадной бранью запряженных в него единорогов.

— Представляешь, от малейшей тени так и норовят ускакать в лес! Я с рассвета здесь, а наработал с гулькин нос — если не считать возни с этими тварями…

— Не надорви пуп, Джек! Заморишь червячка — легче станет!

— Да дело-то не во мне! В этих тварях! О, чего бы я только не отдал за одну легендарную лошадь! Вот, говорят, был настоящий друг человека — лежи себе в тенечке, прохлаждайся, а лошадь сама за тебя все и вспашет!

— А почему бы тебе, Джек, не нанять на пахоту батраков? Отец говорит, что так бы и сделал.

— Тони, когда распахиваешь целину, пахать надо глубоко, очень глубоко — иначе урожая не видать как своих ушей. Корни не примутся, и все пойдет прахом. А чего ради станет корячиться наемный пахарь? Ему-то на урожай наш начхать!

— Отец говорит, что у нас и зерно не то, что на Земле. Вроде бы жеребяки вывели его из какого-то местного растения, но жизнестойким сделать так и не сумели.

Джек выпряг единорогов и повел к ручью.

— Как я понимаю, и эти твари — всего лишь карликовая разновидность, — констатировал он. — Когда-то жеребяки запрягали в плуг могучих и послушных животных. Таких, как лошадь.

— А куда же те подевались?

— Как языком слизнуло в один прекрасный день. Как и многих других крупных животных — так утверждают. В тот самый день, когда Дейра лишилась своего железа. Ба-бах! И чуть ли не все живое сгинуло.

— И ты веришь в это? — усомнился Тони.

— Есть подтверждения. Рудокопы постоянно натыкаются на кости вымерших животных. Огромных. А еще — остались ведь руины гигантских городов, вроде того, что находится как будто за Черной скалой, — явный след катастрофы. Так что, может, и правда!

— Да, не слабо! Это случилось целую тысячу лет назад, так отец Джо говорит. Но все же не очень-то верится. А как думаешь, Джек, жеребяки тогда взаправду умели летать?

— Чего не знаю, того не знаю. В любом случае жаль, что после взрыва не осталось приличных пахотных животных.

— А ты запряги дракона! — с ухмылкой посоветовал братец.

— У-гу! — отозвался Джек с набитым ртом.

— Я сам читал, что святой Дионисий запрягал дракона, чтобы вспахать побольше земли…

— Ну еще бы! — закивал Джек. — Ты, парень, никак имеешь в виду предание об исходе из Неблизки? Как наши пришли сюда, в эти самые места, а жеребяки разрешили им занять столько земли, сколько способен от зари до зари обойти один пахарь с плугом?

— Ну да, ну да! А святой Дионисий запросто обвел их вокруг пальца — запряг христианского дракона и обошел с ним всю нынешнюю границу… Здорово, да? Хотел бы я увидеть тогда морды жеребяков!

— Братишка, да ты, гляжу, веришь всему, что услышишь! Хотя, конечно, — о такой пахоте только мечтать и приходится! Запряги дракона и смело загоняй плуг в почву по самую маковку!

— Джек, а живого дракона тебе видеть доводилось?

— Бог миловал!

— А если ты считаешь, что верить можно лишь собственным глазам, то откуда знаешь, что драконы на самом деле существуют?

Джек рассмеялся и ткнул зануду под ребра:

— А единорогов наших кто ворует, по-твоему? — Джек смотрел куда-то мимо брата. — И, кроме того, сирена рассказывала, что общалась как раз с тем самым драконом, который крал их. Да вот, кстати, и сама она идет. Можешь спросить, если не веришь.

— Мне, пожалуй, пора домой, — с недовольной миной ответил Тони.

Джек рассеянно кивнул, его внимание уже привлекло иное. Держа на плече амфору, сирена приближалась к нему быстрой и упругой походкой. Тони скорчил брезгливую рожицу и скользнул за деревья на краю поля.

— Привет, Джек! — сказала Р’ли по-английски.

— Привет, Р’ли! — ответил Джек на лепетухе.

Она улыбнулась, как бы угадав в выборе языка Джеком добрый для себя знак, некий тайный смысл. Юноша глянул на амфору:

— За медом собралась?

— Как видишь.

Джек огляделся — никого вокруг не было.

— Пройдусь за компанию, не возражаешь? Работа не единорог — в лес не убежит. Боюсь, что, если начну сию же минуту, просто поубиваю этих тварей на месте.