Наконец Р’ли остановилась. Солнечный луч, пробиваясь сквозь густую листву, окружил волосы сирены фантастическим ореолом, настоящим радужным нимбом. Она стояла, напряженно прислушиваясь, а Джек в восхищении забыл напрочь о цели вылазки. Вот бы и ему стать художником, как ее дядя Игстоф!

Внезапно шум повторился — совсем рядом. Р’ли встрепенулась и скользнула в тень, разбрызгав с волос все золото до последней капли.

Поравнявшись с ней, Джек шепнул:

— Ничего подобного никогда не слыхивал. Будто страдающий великан одновременно всхлипывает и горло себе полощет…

— Полагаю, тебе удастся попасть в Неблизку, Джек, — мягко ответила сирена.

— Ты думаешь, это все же дракон?

Вместо ответа Р’ли легко вспрыгнула на поваленный ствол. Джек придержал ее за руку:

— Откуда такая уверенность, что дракон тот же самый? Может, как раз другой, не связанный никаким договором!

— Разве я сказала, что это дракон? — Р’ли стояла теперь вплотную, прикасаясь к Джеку бедром.

Он попытался вглядеться в полумрак чащи.

— А что же тогда? Может, бешеный медведжинн? У них сейчас как раз линька; ты же знаешь — один укус и… — Тихонько присвистнув, юноша сделал выразительный жест.

— О! — Затаив дыхание, Р’ли плотнее прижалась к Джеку; бессознательно юноша приобнял ее за талию — она так напоминала нуждающуюся в защите младшую сестренку! Р’ли даже глаза прикрыла, чтобы Джек не увидал их озорного блеска. Припоминая снова и снова в последующие дни эти мгновения, юноша сумел воскресить в памяти легкую улыбку, игравшую тогда на губах сирены. Не было ли это признаком розыгрыша? Свидетельством не испуга, но скрытой насмешки?

А может быть, проявлением совсем иного чувства?

Но что бы там ни пришло в голову впоследствии, в те судьбоносные мгновения Джеку было не до сомнений и колебаний. Притянув сирену к себе, он напрочь позабыл о неведомой опасности впереди, он задохнулся от нежности. Человек там она или нет — другой такой желанной в целом свете не сыскать!

Резкий рев прорвался сквозь пелену чувств. Отступив на шаг, Джек отвернулся, отвел глаза в сторону.

— Жди здесь! — глуховато, чужим голосом, вымолвил он. — Я не знаю, что там, но, судя по звуку, что-то очень большое…

— И не вполне здоровое, — добавила Р’ли с легким придыханием.

Джек раздвинул ветви зарослей. Где-то совсем рядом, под прикрытием густой зеленой тени, рыгал гиппопотам.

Тони вихрем ворвался в столовую.

Мать, братья и сестры едва только начинали привставать на своих местах, глазея на отца — кто в изумлении, кто в ужасе, а кто и едва сдерживая смех. Один лишь хозяин дома остался сидеть, точно разбитый параличом. Липкое желтое варево пудинга медленно стекало с залысин к густой его бороде и дальше, на одежду. Ланк Кроутан, виновник печального происшествия, застыл с опустевшим блюдом в руках — от восковой фигуры его отличала лишь идиотская улыбка, блуждающая по смуглому лицу, да блудливо бегающие глазки.

Кто знает, как завершился бы инцидент, ибо чувство юмора хозяина не распространялось на собственные конфузы, пусть даже случайные. А в непреднамеренности последнего он вполне мог усомниться, когда бесшабашный Ланк тотчас же сморщил нос, зажмурился и грубо заржал, обдав хозяина густым ароматом винного перегара.

Лицо Уолта — там, где еще оставалось свободным от желтой каши, — мгновенно побагровело. Вот-вот взорвется вулкан.

И вот тут-то раздался торжествующий вопль:

— Мы богаты! Мы сказочно богаты!

Одно лишь это магическое слово способно было унять гнев старого Кейджа. Мигом позабыв обо всем на свете, он обернулся к младшему сыну:

— Что? Что ты сказал такое?

— Мы богачи! — проорал Тони отцу в самое ухо и схватил его за руку. — Вставайте же, сэр! Там Джек! Он провонялся богатством! — Тони счастливо засмеялся. — Правда-правда! Джек весь смердит, как… как настоящий богач!

Хозяйка дома опомнилась первой — метнувшись мимо Тони, она ненароком задела ошеломленного мужа, как раз в тот миг, когда он стал отрывать зад от стула. Толчок оказался изрядным — массивный, на добрую сотню фунтов тяжелее супруги Кейдж потерял равновесие, тяжело плюхнулся назад на сиденье и ошалело захлопал глазами.

В любое другое время Кейт всплеснула бы руками и захлопотала над мужем; сейчас же, только коротко охнув, понеслась дальше, оставив поверженного властелина сидеть, лишенного дара речи.

Следом, сопя и пихаясь, понеслась вся орава. Ланк, уступив ребятне дорогу и сильно покачнувшись при этом, сграбастал с буфета большую салфетку и принялся втирать ею пудинг хозяину в бороду. Ни извиниться, ни прекратить свой идиотский смех ему и в голову не пришло.

Уолт выругался от души, выхватил салфетку из ослабевших рук слуги и поспешил на крыльцо вслед за остальными.

Его взору предстал уморительный вариант знаменитой сцены возвращения блудного сына. Джек стоял в плотном кольце родичей, каждый из которых мечтал бы прижать героя к груди, но никто, даже мать, не в состоянии был даже приблизиться вплотную. Наиболее чувствительные — сестры в частности — заметно побледнели и отшатнулись. И все без исключения куда больше внимания уделяли развязанному мешку на столе, нежели самому триумфатору.

Ступив на крыльцо, старый Кейдж приостановился, чтобы перевести дух — и чуть было снова не задохнулся. Теперь ему во всей полноте стал ясен смысл восторженных воплей младшенького.

Впрочем, блудный сынок изумился ничуть не меньше самого патриарха.

— О великий Дионисий! — воскликнул Джек. — Что с вами стряслось, сэр?

— А!.. Это все паршивец Ланк, — пробурчал Кейдж-старший досадливо, как бы подводя черту и закрывая тему. — Не бери в голову! — Он указал на стол. — Глазам своим не верю! Неужто настоящий жемчужный студень?!

На столе возвышался ком студенисто-серой массы величиной с человеческую голову, который непрерывно подрагивал, словно объятый ужасом.

— Точно, сэр! — гордо откликнулся сын. — Возвращаясь домой, я услыхал, как в лесу, неподалеку отсюда, рыгает сблюй-дерево.

— Сблюй-дерево? Неподалеку? Уму непостижимо! Боже всемогущий, как мы умудрились прозевать! Чуть ли не под самым носом! И куда только смотрели жеребяки?

— Они-то, полагаю, смотрели как раз куда надо. Просто молчали.

— Ты думаешь? Что-то не очень на них похоже. Хотя… Это ж какие деньжищи! Неужто сами хотели все заграбастать?

— Не совсем так, сэр.

Пускаться сейчас в подробные объяснения — о встрече с Р’ли и чем ей обязан — Джеку вовсе не хотелось. Вот уляжется первая суматоха, он сразу все и расскажет. Тем более что сирена наотрез отказалась от своей законной половины выручки за редчайшее парфюмерное сырье. Не объясняя мотивов, она настояла, чтобы все досталось одному Джеку. О причинах, мол, позже.

Такой оборот дела пришелся Джеку не вполне по душе. Его не оставляли мысли об убитом вайире. Едва смыв с себя его кровь, принимать драгоценный дар из рук родственницы покойного! Но и отказаться свыше всяких сил. Теперь-то Джек уже не сомневался, что находка вовсе не случайна. По дороге домой он припомнил каждый шаг, воскресил каждый жест — свой и сирены — на пути к сокровищу. И понимал — ему, похоже, всучили взятку. Р’ли позаботилась, чтобы Джеку было на что учиться в Неблизке. По возвращении оттуда, видимо, сразу предъявят счет. И — куда тут денешься! — Джек как миленький будет представлять вайиров в Парламенте.

Вот что они, стервецы, затеяли!

— Видите ли, сэр, — сказал Джек отцу, — на самом-то деле вайиры прекрасно знали, что делали. Ведь чтобы отрыгнуть жемчужный студень вполне зрелым, сблюй-дереву потребно никак не меньше трех десятилетий. А проведай кто, долго ли простоит такое дерево? Любой торгаш, любой разбойник с большой дороги свалит его, чтобы опередить других и разжиться хотя бы недозрелым жемчугом. И нате вам — ни теперь нормального урожая, ни в будущем! Нет, отец, жеребяки по-своему вполне были правы.

— Может, и так, сынок, — радостно закивал Уолт. — Но какой же невероятный зигзаг удачи, какое неслыханное везение! Проходить мимо именно тогда, когда дерево начало отрыгивать студень! Потрясающе!