Кто-то тронул её за рукав. Она обернулась – Люба Макарова! Русская, жена советского офицера, подполковника. Он командир части, что стоит под Дрезденом. Люба – их постоянная покупательница, модница. Служит переводчицей в той же части. Красивая, ухоженная, и прекрасно воспитана. Люба молодая – она не воевала.

– Что вы здесь делаете в такой час, фройляйн Оффенбах? – с удивлением спросила Люба. Она говорит на по-немецки совсем без акцента, как немка, – машинально отметила Магда. Так вот кто мне поможет! – пронзила её радостная мысль.

– Даже билетные кассы уже закрыты, – продолжала Люба. – Чего же вы ждёте? Жаль, что нет прямого сообщения между Дрезденом и Москвой! Придётся ехать через Берлин, – болтала она беспечно.

Магда обрадовалась Любе, как родной. Как же она сразу не подумала! Вот она, её спасительная соломинка!

– А я…не дождалась очередного поезда, – попробовала было улыбнуться Магда.

Не получилось. Из глаз брызнули слёзы, и она стыдливо отвернулась. Люба всё поняла и сочувственно спросила:

– Вас подвезти?

–Да… пожалуй! – обрадовалась Магда такой возможности.

Они быстро зашагали к машине.

– Вы живёте с родителями? – с любопытством спросила Люба.

– Нет, они погибли,– просто ответила Магда. – Я живу у моей… свекрови. Правда, мужа у меня нет, – криво усмехнулась Магда. – Он пропал… где-то в плену.

– Пропал в плену? – удивлённо переспросила Люба. – Не может быть! Этого не может быть! – убеждённо повторила она. И в душе Магды надежда, разгоревшись, превратилась в веру.

Возле самого «Виллиса», Магда тихо попросила:

– Пожалуйста, сядем вместе.

Люба внимательно на неё посмотрела и молча распахнула перед ней заднюю дверцу.

– Спасибо, – благодарно прошептала Магда, усаживаясь рядом с ней на сиденье. – Люба, только вы можете мне помочь.

VII

С той поры Магдины длинные, тоскливые вечера побежали гораздо веселей, потому что они обрели цель. Русский язык давался ей нелегко, но Магда была очень старательной ученицей. С акцентом, они, конечно, ничего не смогли поделать, зато всё остальное было в лучшем виде.

В промозглый осенний вечер она, по обыкновению, пожелала тётушкам Фриде и Эрне добрых снов и ушла к себе. Подойдя к бюро, наскоро набросала на листочке несколько строк и улеглась.

Утро было слишком уж ранним, а потому хмурым. Лучи уличных фонарей с трудом пробивались сквозь туман. Моросил мелкий противный дождик. На душе было тревожно. Неспокойно. Как будто что-то позабыла дома. Что-то важное…

Добрым такое утро никак не назовёшь.

Перрон уже отремонтировали. Вот и поезд, приполз наконец! Зайдя в купе, она немного успокоилась. Всё. Точка. Она положит конец этой невыносимой неизвестности.

Она легко закинула саквояж на багажную полку и огляделась. Никого. На Москву нынче мало желающих, грустно усмехнулась Магда. И посмотрела в окно – медленно уплывал почти пустой перрон. Ею овладел животный страх. Куда она едет?! В логово дракона! Во дворец Снежной королевы! За своим Каем.

Она остро пожалела о своём безумном поступке, но вспомнила разом все свои тоскливые вечера, наполненные слезами, и решимость вернулась к ней.

VIII

Следующим утром, таким же серым и неприветливым, поезд остановился на Белорусском вокзале. Москва – конечная. Её била крупная дрожь, – не то от холода, не то от волнения. Трепеща, вышла она из вагона и пугливо огляделась. Вот она, Москва!

Прямо перед ней раскинулась огромная, как море, привокзальная площадь. Несмотря на сырую погоду, взад-вперёд по ней сновали люди. Им не было дела ни до кого. Они смотрели и не видели её, красивую белокурую иностранку в синем берете и в таком же синем, в цвет, пальто. Она вспомнила родной Дрезден, пределы которого она до сих пор не покидала, и сердце её вновь тоскливо сжалось. Зачем она поехала, ну зачем?!

Деревья тихо шелестели листвой, точно перешёптываясь – зачем она к нам явилась? Что ей тут надо? Пахло влажной землёй. Голуби, нахохлившись, сидели на земле стайкой, поджав лапки. А голуби везде одинаковые, подумала почему-то Магде. Зябко подняв плечи, она поёжилась и обернулась.

Равнодушно привалился к бордюру в углу привокзальной площади белый автомобиль. Длинный, широкий. Таких она никогда не видела. Потому что это их машина. Советская. А шашечки такси такие же, почему-то обрадовалась Магда.

По асфальту площади, громыхая, катилась огромная железная телега, доверху наполненная сумками, чемоданами, саквояжами. Худой глазастый парнишка лет двадцати катил её. Из-за поклажи его почти совсем не было видно. Огромный картуз сползал ему на нос, он постоянно его поправлял, и телега катилась не так быстро, как ему хотелось бы. Когда они поравнялись, её из-под козырька смерили – с головы до ног – большие карие глаза. Телега чуть притормозила, – намётанный глаз угадал в ней чужеземку.

А она безотчётно угадала в нём возможного покровителя, и доверчиво двинулась ему навстречу. Парнишка с готовностью остановился. Но покосился на её лёгкий чемоданчик и промолчал. Не клиентка. Ждал, чтобы она сама заговорила. Русские с осторожностью относятся к иностранцам. Особенно сейчас, после войны.

– Простите, как доехать до Рубцовска? – робко спросила Магда.

На его безусом лице отразилось такое изумление, что Магда невольно отшатнулась:

–Ку-да?! Это Москва, дамочка!

Последние слова он произнёс горделиво и даже с лёгким возмущением.

– Рубцовск, – упавшим голосом машинально повторила Магда.

– Не знаю такого, – с достоинством парировал носильщик. – Это в справочную надо. – Он неопределённо махнул рукой в сторону здания вокзала. Магда двинулась было к вокзалу. – Стой! – вдруг крикнул он повелительно.

Магда покорно остановилась, обернулась.

– Ты немка, что ли? – с подозрением спросил парнишка. Таким инквизиторским тоном спрашивают, уж не ведьма ли вы. Магда пришла в сильное замешательство. Миллион мыслей в одно мгновение пронёсся в её мозгу. А самая главная из них – нельзя! Нельзя сознаваться! Иначе не доедешь, а значит, всё – зря! Помолчав, она опустила глаза и отрицательно покачала головой.

– А кто? – требовательно спросил носильщик, не сводя с неё подозрительно прищуренных глаз.

– Я из Бельгии, – ненавидя себя, прошептала Магда. И подняла глаза. Носильщик смягчился.

– Ну, иди туда, – носильщик махнул рукой в сторону вокзала. – Авось доберёшься. И куда она собралась – одному Богу известно! Из Бельгии, – хмыкнул он сам себе, уже на ходу.

Потупившись, Магда медленно брела к зданию вокзала. Как она будет в кассе? Там ей придётся доставать свой немецкий паспорт! Но она – немка. Родился немцем – немцем и помрёшь. С этим ничего не поделаешь.

Она добрела до здания Белорусского вокзала. Он кишел людьми. Многие сидели на чемоданах, даже на полу – мест не было. Какой, должно быть, это огромный город, – с безотчётным страхом подумала Магда. Она с трудом отыскала «справочное» и стала в хвост длинной унылой очереди. Репродуктор на стене постоянно шипел, и слов разобрать она не могла. Страх всё сильнее сжимал горло. Наконец дошла и до неё очередь. Магда поспешно наклонилась к окошку, но оно с треском захлопнулось, заставив её вздрогнуть и прочесть крупную надпись – «Обед». Она взглянула на часы – час дня. Ещё час ждать. Что делать? Может, вернуться в Берлин? – вспыхнул в мозгу предательский вопрос. Я дождусь, – в тысячный раз сказала себе Магда.

Магда не любила толпы. Поэтому она подхватила с пола свой лёгкий чемоданчик и поспешно вышла на улицу. Ноги сами собой понесли её на перрон, – сила привычки! Когда она остановилась на пустой платформе и рассеянно оглянулась, на соседнюю платформу со страшным грохотом прибывал длиннющий товарняк. Пути перед ней были свободны, и она прекрасно видела его весь. Товарняк тем временем со скрипом тормозил, а когда остановился окончательно, широченные двери его вагонов раскрылись, и из них запрыгали на перрон автоматчики.