Грэгэм знал, что ее доходы не превышали нескольких сот фунтов в год, их едва хватило бы на оплату такой большой квартиры. Диана занималась литературным трудом, у нее были хорошие связи на Флит-стрит, но ее леность не позволяла увеличивать доходы. Она старалась улыбкой скрыть недовольство.

— Ты слишком подозрителен, милый мой. Просто я теперь много работаю. Слышал ли ты о князе из Кижластана?

— Нет!

— Этим я обязана его щедрости.

Грэгэм поразился. Диана была довольна произведенным эффектом.

— Я служу у него газетным агентом, — холодно сообщила она после паузы. — Конечно, это звучит не очень престижно, но зато получаю четыре тысячи фунтов в год. И я их зарабатываю. Коллэй Веррингтон познакомил меня с князем два года назад. Он сначала попытался сам залезть в карман нашего сказочно богатого друга, но у него не получилось, и тогда доверил мне взяться за дело. Я быстро вошла к князю в доверие и обеспечила себе доходное место. Князь жалуется на несправедливое отношение к нему всех власть имущих, особенно нашего правительства. Он потерял два салютных выстрела…

— Что ты сказала? Два?.. — удивленно переспросил Грэгэм.

— Да. Французский губернатор сначала признал за князем право на девять салютных выстрелов из пушки, но потом между ними возникли недоразумения по поводу одной скандальной истории, и салют сократили до семи выстрелов. Понятно, что нас все это мало волновало бы, но в Индии это, видимо, имеет огромное значение. К тому же князь помешан на драгоценностях. У него самые лучшие коллекции в Индии!

— Он женат? — подозрительно спросил Грэгэм.

— Девять раз, — спокойно ответила Диана. — Но я еще не видела ни одной его жены. Они содержатся в строгой изоляции. Я была князю очень полезна… Написала и инспирировала для него сотни статей и даже сумела заинтересовать одной его идеей нашего посла в Париже.

Грэгэм недоверчиво слушал и почесывал подбородок. Диана рассмеялась.

— Я вижу, Грэгэм, ты хочешь сказать: «Восток останется востоком, а запад — западом». Кажется, ты хочешь меня наставить на путь истинный.

— Действительно все это довольно странно, — сказал, он, зажигая папиросу.

Он чувствовал, что Диана настроена недружелюбно. Грэгэм выругался и бросил папиросу в камин. Он встал и уныло сказал:

— Пойду домой переоденусь. Что касается твоей работы, она мне совсем не нравится.

— Это меня не трогает, — хладнокровно парировала она. — Ты ведь, знаешь, у меня больше нет постоянного ежегодного дохода в четыреста фунтов, который я получала раньше. Я была невменяема, когда одолжила свои деньги одному молодому джентльмену, у которого был план быстрого обогащения… Заодно потеряла и своего жениха.

Диана сказала это игривым тоном, в котором пробивались нотки горечи и иронии. Грэгэм понял, в чей огород бросили камушек.

— Я тебе все отдам. Ко дню своего рождения я получу двадцать тысяч фунтов.

— Это я уже слышала не раз, — язвительно заметила она, — для доказательства у тебя даже есть завещание матери. К сожалению, ты заложил все наследство до того, как тебя отправили в тюрьму. Но, — она вдруг изменила тон, — иди скорее домой, надень приличный костюм и возвращайся к часу. У тебя мало времени, так что поторопись. Я жду Коллэя. Если тебя здесь не будет, он подумает, что я обманула его.

Она проводила Грэгэма до дверей и закрыла их за ним так быстро, что другого бы это оскорбило. Он презрительно улыбнулся. Диана же снова села на диван и углубилась в сенсационный роман. В дверь постучали, и вошел Коллэй.

Это был худощавый мужчина с очень узкой головой. Редкие рыжие полосы едва прикрывали начинающуюся лысину. Продолговатое морщинистое лицо делало его похожим на преждевременно состарившегося человека. Люди, поверхностно знавшие его, думали, что он ведет разгульную жизнь, и удивлялись, откуда у него средства для этого.

В Лондоне, Нью-Йорке, да и, наверное, во всех крупных городах есть люди, интересующиеся жизнью и делами высших слоев общества. Коллэй был одним из них. Ему не нужны были генеалогические справочники и аристократические альманахи. Он наизусть знал все титулы, ордена и родовые связи аристократов и сановников вплоть до двоюродных братьев, если последние играли в обществе хоть малейшую роль. У Коллэя были сведения о материальном положении, доходах и имуществе этих людей. Стоило с ним пройти по Бонд-стрит, как он тут же рассказывал в хронологическом порядке обо всех событиях, происходивших в этом районе в прошлом и настоящем. Коллэй обладал чутьем детектива и умел делать выводы из анализа малозначимых фактов.

— …Вот Лили Бенерлей в своем «Роллс-Ройсе»… Ей подарил эту машину сотрудник египетского посольства… Вот старая леди Иэннэри, которая пьет, как рыба… но у нее полмиллиона фунтов; ее племянник Джек Уэдзер все унаследовал после ее смерти… Он женился на Мильдред Перслоу… Вы ведь знаете, это та дама, которая удрала с Лейгом Кастолем в Кениа; он сын лорда Мензэма…

Злые языки считали, что Коллэй извлекает выгоду из своих необычных знаний. Лорд Ченслор однажды сказал о Коллэе: «Этот подлый субъект толково пользуется разумом». В Пэддок-клубе произошел скандал в игорном зале. После этого Коллэй, не долго думая, вышел из клуба. Все обошли эту историю молчанием. Коллэй также был замешан в деле о вымогательстве у Торкинтона. Поэтому из «гигиенических соображений» предпочел убраться подальше из города на время процесса. Его имя на суде даже не упомянули. Но когда защитник сказал подзащитному: «Как я предполагаю, при составлении письма с угрозами вы с кем-то советовались», каждый знал, кто был этот «другой». Это был Коллэй Веррингтон.

Он мрачно посмотрел на Диану и неприветливо поздоровался. Ответ Дианы тоже оставлял желать лучшего.

— Садись и сострой веселую рожу!

— Где Грэгэм?

— Пошел домой переодеться.

Коллэй осторожно присел на край стула, поддернув тщательно отутюженные брюки. Он был в белых шелковых чулках и блестящих лайковых туфлях.

— Ты не очень дальновидна, если восстанавливаешь отношения с Грэгэмом… Ты ведь знаешь его репутацию.

— А он знает твою, — ответила она. — Думаю, вы стоите друг друга. Но Грэгэм твердо уверен в том, что ты наихудший из мужчин, и приличная женщина не должна встречаться с тобой.

Коллэй что-то невнятно пробормотал.

— Не волнуйся и не принимай близко к сердцу. Я хочу у тебя навести кое-какие справки. До сих пор я не прибегала к этой твоей услуге. Скажи, кто такая Гоуп Джойнер?

Она задела его слабую струнку, и он сел на своего конька. Плохое настроение сразу как рукой сняло.

— Гоуп Джойнер? — оживленно переспросил он. — Молодая девушка. У нее большая квартира на Бевоншир-Хауз, первоклассные машины — «Роллс-Ройс» и американская. Очень богата. Она дружит с Диком Халовелем.

— Это мне известно, — нетерпеливо перебила Диана. — Я хочу знать, кто она.

— Этого сказать не могу. Она появилась здесь неизвестно откуда. Училась в первоклассных школах и, насколько знаю, в дорогом модном институте в Аскоте, где недостаток происхождения компенсируется богатством… Но почему вдруг она заинтересовала тебя? Вчера я случайно заговорил о ней с Лонгфелью, гвардейским офицером…

— Я не знала, что ты подружился с ним, — мгновенно отреагировала Диана.

— А я и не дружу, — откровенно признался он, — разговаривать ведь можно и с врагом… Итак, она сирота, ее отец чилиец, и завещал ей громадное состояние, которым управляют «Рок и Морт». Одному только Богу известно, почему именно этим господам поручили управлять такими деньгами.

Диана нахмурилась. Она не знала этой фирмы. Коллэй пояснил:

— Это довольно популярные адвокаты, часто выступают в уголовных процессах… Хотя они не ахти какие важные персоны, но, насколько знаю, выступают защитниками в наиболее крупных процессах в Олд Байлей. Если кто-то испытывает затруднение из-за конфликта с уголовным кодексом, он обращается к «Року и Морту».

— Но что тебе известно о самой Гоуп? Зачем мне эти адвокаты. Рассказывай о Гоуп.