― Да. Видимо, придётся, ― по идее, его слова о торте не должны были меня удивить, но удивили. Мы жили вместе уже несколько месяцев, и для человека, которого я когда-то расценила как эгоцентричного, Джимми делал странные вещи. Месячные, которые наступили посреди утра, определённо объясняли моё дерьмовое настроение в последние сутки. ― Хотя за торт я благодарна.

― Не стоит. Я не обнимаюсь, ― ответил он.

― Все обнимаются.

― Не я. Прикосновения не по моей части, ― он скрестил руки на груди, затем опустил их. ― Только если за ними последует секс, а этим мы заниматься не станем.

Он пытался меня шокировать. С этим его качеством я уже была знакома. Интересно, насколько шокированным был бы он, если бы такое предложение поступило бы от меня. Но я осталась невозмутимой.

― В прошлом месяце ты прикасался ко мне не меньше шестнадцати раз. К прикосновениям ты предрасположен лучше, чем думаешь.

У него снова расширились глаза, потом опять сузились.

― Ты же взяла эту цифру просто с потолка, да?

― Ты считаешь стаканы с алкоголем, а я считаю прикосновения.

― Хм. Я не стану обниматься.

― Ты мужик или тряпка? ― спросила я с вызовом.

― Твой босс.

Хороший ответ. И всё же, в Кер-д’Алене, когда Джимми нуждался в утешении, он просто схватил меня. Без лишних слов и обсуждений. Блин, да он никогда не интересовался, чего хочу я, просто делал то, что хотел. А то, что хотела сейчас я, это был Джимми. И каждая моя молекула знала об этом.

К чёрту всё это. Я ринулась к нему.

Охнув, Джимми поймал меня и вцепился руками в мою талию. Мои руки крепко обернулись вокруг его шеи. Я могла нечаянно сломать нос о его ключицу, но это не имело никакого значения. Теперь он был обязан утешить меня, в физическом плане. А на боль в переносице можно не обращать внимания. Джимми застыл на месте, я почти ощущала его страх. Но стоять вот так, настолько близко к нему, было для меня равноценно нирване.

Абсолютному чистейшему блаженству.

Он затаил дыхание, но затем его грудь начала быстро подниматься и опускаться, соприкасаясь с моей. Я ждала, когда он оттолкнёт меня, или, скорее, отдерёт с помощью лома. Понемногу его твёрдые, как камень, мышцы стали расслабляться. Его рука неуверенно похлопывала меня по спине, сбившись с ритма. По всей видимости, годы музыкальной карьеры и его врождённый природный талант потерялись из-за моих объятий. Ах, вот это, понимаю, сила, я никогда его не отпущу.

Наше дыхание отдавалось эхом по лестничному проёму.

― Лена?

― Ш-ш-ш-ш, я наслаждаюсь моментом.

Я сжала его крепче, на случай, если он вдруг попытается вырваться и сбежать.

От него безумно хорошо пахло каким-то приятным дорогим одеколоном с нотками пота и запаха самого Джимми. Спасибо тебе, Господи, за то, что он забыл об украденной мною футболке. Она хранила в себе тот же запах, только слабее. Но его нельзя было сравнить с тем, когда вдыхаешь прямо возле источника. И совсем не важно, что кончик моего раненного носа с пострадавшей кожей уткнулся в основание его шеи. Как замечательно.

― У тебя нос холодный, ― заскулил он.

― Тихо. Ты портишь весь настрой.

― Нет никакого настроя. Ты ведёшь себя как сумасшедшая, вот и всё.

Снизу доносились разговоры ребят, приглушенное постукивание по барабанам, но ничего не волновало меня больше, чем то, что происходило здесь и сейчас.

― Мы ещё не закончили? ― спросил Джимми.

― Нет.

― Ещё одна минута, и на этом всё, Лена.

― Две.

Он тяжело вздохнул.

― Надеюсь, отныне мне не придётся повторять такое каждый месяц.

Ещё парочка робких похлопываний по спине. Затем, очень медленно, его рука мягко обернулась вокруг меня, и замерла под волосами. Его пальцы поглаживали мой затылок. Мы стояли на месте, моя грудь была прижата к его твёрдой груди. Он положил подбородок на мою макушку, и я чувствовала, как его дыхание колышет мои волосы. Несмотря на разницу в росте мы отлично подходили друг другу. Второй рукой он уверенно водил вверх-вниз по моей спине, притягивая к себе ближе. С каждым разом его рука перемещалась немного ниже, и теперь пальцы поглаживали не столько спину, сколько изгиб попы. И каждый раз, когда его рука опускалась вниз, у меня перехватывало дыхание. Мне безумно хотелось узнать, как далеко он сможет зайти. Я желала, чтобы он на этом не останавливался.

Утешительные объятия быстро переходили в категорию «для взрослых».

― Прости, что свидания прошли отстойно, ― сказал он.

Мне, правда, не хотелось говорить о свиданиях.

― Сегодняшнее будет лучше.

В топку всех остальных мужиков.

― Лена?

Да ну, ёлки-палки.

― Что?

Его рот был сжат в линию.

― Тебя действительно расстроила Эв?

― Нет. Мы сами разберёмся.

― Уверена? Я поговорю с ней, если нужно.

― Что, серьёзно?

― Конечно.

― Джимми Феррис, ты не парень, а мечта, ― счастливо вздохнула я.

― Господи, вот теперь ты меня действительно пугаешь, ― он положил руки на мои бёдра. ― Теперь ты в порядке?

― Да.

Пока он, приводя себя в порядок, поправлял рубашку, на кончиках его губ появился намёк на зарождающуюся нерешительную улыбку. Что странно, выглядел он так, словно стеснялся, когда, глядя вниз, избегал встречаться с моими глазами.

― Хорошо. Тогда я возвращаюсь к работе.

Но он не сдвинулся с места. Вместо этого Джимми посмотрел на меня так, будто больше не был уверен в том, кто я и что делала в его доме. Дрожащей рукой он приглаживал перёд своей рубашки.

Я нежно улыбнулась.

― Спасибо, Джимми. Эти объятия были как бальзам на душу.

Он замер, словно собирался что-то сказать, но не стал этого делать. Затем рассеяно кивнул и исчез.

― Скажешь хоть слово о моей одежде, и я тебя стукну, ― предупредила я Джимми, сидящего на нижней ступеньке. Я была настроена серьёзно.

― Даже в мыслях не было. Когда он приедет?

Джимми окинул взглядом мои джинсы и узкий чёрный свитер. Бог свидетель, у меня было, что показать. Несмотря на мою обтянутую пышную грудь, мрачное выражение его лица так и не изменилось. С момента ухода ребят около часа назад или чуть более, он находился в тренажёрном зале, и сейчас его волосы и задняя часть серой футболки были мокрыми от пота.

― Он не приедет, ― ответила я. ― Мы встретимся в городе.

― Ты не веришь в то, что я не устрою ему разборку.

― Точно, не верю.

― Почему бы мне тебя не отвезти?

― Потому что я не верю в то, что ты не устроишь ему разборку, что мы уже выяснили. К тому же, я могу доехать сама, ― ответила я. ― Нынче женщины довольно эмансипированы. Так что в будущем к нам ещё и прислушиваться будут!

Он поднял брови и строго посмотрел на меня.

― На своём куске дерьма, а не машине, ты не поедешь, она несколько месяцев стояла без движения. Мы везде ездили на моей.

― С моим «куском дерьма, а не машиной» всё будет в порядке. Спасибо.

Он издал страдальческий вздох, словно признавая своё поражение.

― Возьми «Мерседес». Я хотя бы буду уверен, что ты нормально доберёшься.

― Как мило с твоей стороны переживать обо мне.

Он заворчал.

― А я могу взять «Куду»?

― Да ни в жизнь.

Я ухмыльнулась.

― Ты ранил меня в самое сердце, Джимми Феррис.

Он только наблюдал за тем, как я поправляю волосы у входного зеркала.

― Чем сегодня займёшься? ― спросила я.

Его плечи и руки опустились, потянув за собой тонкую ткань футболки.

― Не решил ещё.

Что-то в его голосе, похожее на одиночество или некую грусть, заставило меня остановиться. Чувства, которых я не видела прежде. Казалось, он был на грани уныния. Капризное и угрюмое его состояние было нормой, а это ― нет.

― Никто из ребят не придёт? ― спросила я. ― Ты не хочешь поехать сам и позависать с ними?

― Они весь день здесь репетировали. Во время турне мы будем постоянно маячить друг у друга перед глазами. Не стоит начинать делать это сейчас.