Луч света падает от двери, и я быстро отскакиваю. Лорен хватает ртом воздух и проводит ладонями по юбке, будто они помогут разгладить её.

— Оу, доктор Гэлт. Эм, Маку, то есть, эм… капитану Форрестеру просто нужны были… — её глаза бегло осматривают кладовку, когда я поворачиваюсь в дебилу в двери.

— Мне просто нужны были бинты, — чётко говорю я. Мои глаза останавливаются на нём.

— Отсюда всё кажется по-другому, — красные пятна покрывают его лицо, и он надувает щёки, как рыба-фугу. — Это крайне непрофессионально, — его лицо дёргается от раздражения, пока он смотрит на Лорен. Мне не нужно смотреться на неё, чтобы знать, как она сейчас выглядит. Я не хочу видеть, как позор навечно останется на её лице.

— Что непрофессионального в том, что моя медсестра ищет для меня бинты? — я привлекаю его взгляд к себе. — Если вы меня спросите, то именно это и есть определением профессионализма.

Его глаза дико блестят, пока он пытается выпятить грудь. Эти маленькие людишки всегда одинаковые: как маленькие чихуахуа, которые пытаются быть питбулями.

— Я не хочу этого слышать, Капитан. Я знаю, что я видел. — Он смотрит на Лорен, которая молча пытается спрятаться за моим телом. — И если вы хоть на секунду задумались, то это останется безнаказанным, вы ошибаетесь. Я никогда не видел такого аморального поведения в больнице. Этот человек — ваш пациент, сестра Брикмен. Эти маленькие… отношения, — он выплевывает слово, будто оно обжигает его нёбо, — противоречат вашей медицинской клятве и противозаконны.

Я вижу, как он заводится всё больше и больше, как та заводная обезьянка, с которой мы играли в детстве. Нет. Не бывать этому. Внутри меня обжигает огнём, и языки этого пламени достают до моего горла.

Кем, мать его, этот парень себя возомнил? Он не смеет разговаривать с моей женщиной в таком тоне! Руки сжимаются в кулаки по бокам, когда я прищуриваю глаза.

— Нет, это вы послушайте, док. Я сказал вам, что сестра Брикмен проявила профессионализм, что гораздо больше, чем я могу сказать сейчас о вас. И, насколько мне известно, когда я сюда попал, меня сопровождала команда репортёров, которая сделала мировой репортаж обо мне и вашей маленькой больничке. Так что, если вы хотите, чтобы это продолжалось, кому вы, блядь, думаете, поверят люди? Национальному герою, который оставил свою ногу в пустыне за свою страну? Или вам? — я рычу на него сверху.

Грудь Гэлта опускается, и плечи поникают вниз, пока он обдумывает мои слова.

— Послушайте, я не пытаюсь начать что-то подобное, — он начинает ретироваться. — Не нужно вовлекать в это прессу. Я просто пытаюсь управлять этой больницей. Очень важно, чтобы наш персонал придерживался необходимых процедур и вёл себя подобающе, — его глаза мечутся к Лорен.

— Я знаю, мне жаль, — она наконец-то подает голос позади меня, и её слова царапают мой слух, словно кто-то скрутил лист пенопласта.

— Нет, вы не сделали ничего плохого. Не извиняйтесь, — я поднимаю руку в воздух, перебивая любое оправдание, которое она там себе придумала.

— Что касательно пациента, я могу покинуть эту больницу в любое время. По факту, выписываюсь сегодня, спасибо. Мне не нужно такое отношение или негативная настроенность в месте, в котором, предположительно, я должен исцелиться.

Гэлт сжимает губы, от чего они напоминают анус. С тем дерьмом, которым он плюётся, я думаю, это ему подходит.

— Вскоре я дам ещё одно интервью, в котором меня увидят с моим протезом, — продолжаю я. — Оно может пойти двумя путями. Я могу осыпать ваше заведение похвалой и блеском касательно того, какое потрясающее лечение я здесь получил, — я оглядываюсь на Лорен, и ненавижу страх в её глазах. — Или, если вы всё ещё хотите сделать выговор сестре Брикмен, я могу выставить всё в абсолютно другом свете. Решать вам.

Я шагаю через помещение, и рот Гэлта открывается, словно чёрная дыра. Если пару секунд назад его губы выглядели как сморщенный анус, то теперь они выглядят, как трахнутый анус.

— Я высказал всё, что собирался. Остальное решать вам, — я пялюсь просто в его маленькие глазки и выхожу из кладовки.

— Капитан Форрестер, подождите! — выкрикивает он, но я продолжаю идти по коридору, оставляя карьеру Лорен висеть на волоске.

Дерьмо. И как мне теперь заглаживать свою вину?

Глава 29

Лорен

2014

Это был самый долгий день в моей жизни. Я каталась на американских горках эмоций часами, и это нервировало. Чувство такое, будто сегодняшнее утро с Маком в кладовке с препаратами случилось недели назад.

Теперь я чувствую, как немею. Из влажной, текущей от желания женщины до женщины, парализованной страхом и неверием, прошла секунда, пока я наблюдала, как Мак забросил за меня доброе словечко и свалил.

К тому времени, как Мак почти покинул помещение, доктор Гэлт практически умолял его остаться. Только Мак мог быть пойманным за нарушением правил, а люди после этого ещё и извиняться перед ним будут за то, что побеспокоили его.

Это было четыре часа назад. С тех пор я залегла тише воды ниже травы, притворяясь занятой, но я не могу перестать мучиться тем, что же Мак делает. Он не отвечает на мои сообщения или звонки. Я понятия не имею, куда он ушёл, или планирует ли он оставаться.

Это был полный хаос.

Через двадцать минут я ухожу домой, и надеюсь, к этому времени мы сможет всё выяснить. Лёгкое прикосновение к моему плечу заставляет меня подпрыгнуть.

— Мне нужно поговорить с вами мисс Тейлор, — мой шеф одаривает меня прожигающим взглядом и вздёргивает головой, пока отдаёт приказ.

Чёрт возьми.

— А, конечно, — я следую за ним, пока он шагает по коридору. Чувство в желудке такое, будто я на ланч ела свинец. Я горю. Нет ни единого шанса, что меня не уволят. И что мне теперь делать? Как мне заботиться о Крисе? Как выплачивать ипотеку? Мои мысли вращаются в циклоне паники, пока я приближаюсь к кабинету доктора Гэлта.

Он открывает дверь и проносится в комнату, предназначенную для шефа медицинского персонала. Я спешу за ним.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — он указывает на стул перед своим огромным столом, и не ждёт, пока я отвечу, прежде чем самому сесть с другой стороны.

Его стол выглядит смехотворно огромным по сравнению с ним. Он, правда, положил пару телефонных справочников сбоку? Я пытаюсь побороть улыбку, но он выглядит, будто из мультфильма.

Будь серьёзной, корю я себя. Что с тобой происходит? Может, все эти годы моя мама была права, когда в одиннадцать лет из-за дружбы с Маком, меня поймали за бросанием по машинам воздушных шариков, наполненных кетчупом. Тогда она сказала, что он плохо на меня влияет. Есть что-то в нём, что заставляет меня расслабляться и перестать делать из всего что-то идеальное. Что-то, что превращает плохое в чертовски хорошее.

— Вы знаете, что я не могу отпустить вас домой, не обсудив с вами некоторые проблемы, — Гэлт смотрит на меня через стол, вырывая меня назад в настоящее.

— Да, я понимаю, — мой пульс набирает темп, барабаня, словно маленький игрушечный мальчик-барабанщик.

— Не думаю, что мне стоит объяснять вам странное положение, в которое вы меня поставили, — он потирает обручальное кольцо большим пальцем. На секунду, я задумываюсь о женщине, которая решила, что этот мужчина для неё — один и единственный. Всё, что я могу представить, это брак по договору, либо приказ отца невесте, либо робот для секса. Ставлю на робота для секса.

— Если можете себе представить, то для нас важно поддерживать нашу репутацию, как мирового реабилитационного центра, — продолжает он. Меня начинает омывать волнами вины. — К нам на лечение приезжают люди со всего мира. И они делают это, потому что знают, что у нас самая современная клиника, и так же, потому что у нас работают первоклассные профессионалы, которые ведут себя соответствующе, — мой босс прокручивает кольцо на пальце, и волны вины во мне достигает уровня цунами.