Завидев рыбаков, Васька-Клешня живо подошёл из глубины двора к плетню и поздоровался с каждым по особому:

- Здравия желаю, командир разведгруппы! На озеро выдвигаетесь? Волчье Ухо, как слышимость? Машутка, а ты всё хорошеешь! Вотсап май нига? - Последняя фраза, произнесённая с чудовищным русским акцентом, разумеется, предназначалась Дуэйну.

Покончив с приветствиями, односельчане перешли к обмену новостями. Главной новостью было то, что озёрной рыбе наскучило плавать в воде, и она выучилась летать. Сопровождая рассказ забористым матом и прищёлкивая в такт клешнёй, Василий поведал, что настоящих крыльев рыба пока что не отрастила, а летает на плавниках как планер и ныряет обратно в воду. Но озёрным тварям и этого оказалось достаточно чтобы пожрать всех окрестных ворон и галок.

- ...вылетает прямо в центре озера, блять, как Трайдент, ебать её в печень, вертикально вверх. Начальная скорость, ёбта, полтора Мака, не меньше! В верхней точке траектории делает переворот и пикирует блять по параболе над лесом, ёбта! Какая птица попалась - глотает, блять, вместе с клювом и с перьями. Потом делает доворот, блять, хвостовым оперением, средние плавники заместо элеронов, и входит блять обратно в озеро метрах в десяти от берега под углом, ёбта, в тридцать градусов. А потом сверху пёрышки падают... долго так, минут десять. - окончив печальный рассказ, Васька длинно матюкнулся и скорбно похрустел клешнёй.

- Скоро они ещё и ноги отрастят. Тогда нам всем пиздец, паря! - невесело резюмировал Лёха.

- Ну а хули, конечно отрастят! Не тебе же одному волчьи ухи отращивать! - подъебнул соседа Васька.

- Вась, хороший ты мужик, видный. Только глядеть на тебя прямо неудобняк. С левой стороны нормальная такая клешня, а с правой - такие же, ёбт, пальцы как у всех. Как то несимметрично получается. - Толян гнал порожнину с серьезным выражением лица. - Знаешь что? Срежь-ка ты её по локоть к ебеням, а через месяц там такая же клешня отрастёт. Мы бы тебя тогда в озеро спускали на стальной цепи как Зурита Ихтиандра. Будешь цеплять рыбу за жабры обеими клешнями - и в лодку!

- Правильно, братка! - Лёха сунул руку под рубаху и почесал шерстистое ухо всей пятернёй. -Научи Васька как соседа подъябывать!

- А что, с одной клешнёй я вам не пригожусь? - неожиданно серьезно ответил на подъёбку Василий. - У меня всем клешням клешня. Вот глянь в натуре!

Васька с видом фокусника извлёк из густой травы большой обломок древнего силикатного кирпича и подкинул перед собой. Чёрной молнией мелькнув в воздухе, клешня лязгнула, и кирпич словно взорвался, разлетевшись на мелкие обломки и силикатную пыль.

- That is some fucking Russian claw! - потрясённый Дуэйн пришёлкнул языком и восторженно зааплодировал. - Fuck me! Who ain"t seen this shit, ain"t seen nothing! It"s a fucking miracle! Basil, you"re a bad motherfucka, you son of a bitch! All y"all are bad motherfuckas!

- Ну а хули ты думал! - Васька расплылся в довольной улыбке.

- Охуеть можно! - от избытка чувств Дуэйн перешёл на великий и могучий, при этом напрочь потеряв американский акцент.

- You betcha, bro! - подтвердил Толян.

- Ну что, командир, возьмёшь боевого пловца в разведроту? - осведомился Василий, стерев с лица улыбку.

- Взять возьму, но улов будем делить по головам, а не по дворам. Нас трое, значит тебе достанется четвёртая часть.

- Так ваш шпион американский привитой от радиации. - кивнул Васька на Дуэйна. - Зачем ему наша рыбка?

- А тебя не ебёт! - отозвался Дуэйн, без малейшего акцента.

- Правильно сказал! Тебя не ебёт. - подтвердил Толян. - Уговор такой: один человек - одна доля. Или соглашайся или пиздуй.

- Соглашаюсь, но при одном условии. - хитро сощурился Василий.

- Это при каком же? - поинтересовался Толян.

- Каждая рыбка, которой я влёт клешнёй голову состригу - это мой призовой фонд, сверх моей доли. Ну как, по рукам?

- По рукам. - Толян хмыкнул и осторожно пожал протянутую клешню.

- Ща я только переоденусь и кой-какую снарягу возьму. - Василий скрылся в избе и через пять минут вышел, облачённый в рваную камуфлю неизвестно какого года древности и обутый в кирзовые сапоги. На поясе у него красовался толстенный ремень с металлической застёжкой, а на локоть клешни была намотана стальная цепь с карабином. В руке Васька держал острогу для подводной охоты и маску для ныряния.

Толян кивнул Василию на повозку, и тот засунул острогу и прочее снаряжение с краю под брезент, приподняв его за угол и углядев при этом катану в ножнах.

- Вы чё, с энтой шашкой епонской будете в озеро нырять и рыбу рубать как Чапай белую гвардию?

- В озеро ты сам ныряй. А катана - это чтобы отмахиваться когда рыбка к нам сама в баркас полезет. Не у всех же клешни растут.

- А она точно полезет?

- Стопудово. Если она летать выучилась, то прыгать и ползать - тем более.

- Хуже всего, что эти твари ещё и думать научились как люди. - подала голос Машка с повозки. - Давайте-ка, мужики, к Шалфеичу завернём. Крюк не сильно большой, а он, может, и подскажет чего про ихние повадки.

Иван Макарович Зеленцов, бывший местный агроном, а ныне пенсионер, жил на отшибе, метрах в пятиста от главной улицы, вдоль которой вытянулась деревня Пронькино. Чтобы добраться до его подворья, нужно было пройти или проехать по узкой насыпи из песка, керамзита и цементного крошева, насыпанной невесть когда незнамо кем. По обеим сторонам насыпи возвышались громадные мшистые кочки и росла ядовитой расцветки трава явно болотного вида. Снаружи кочки выглядели как нерушимая твердь, но стоило лишь оступиться с насыпи и встать на кочку, как она, чвякотно хлюпнув, стремительно проваливалась в неведомую пучину, и невезучая нога по самый пах погружалась в липкую вонючую густоту.

После длительной борьбы утопающего за жизнь и свободу трясина отдавала ногу, но сапог навсегда оставляла себе на память. Озверевших пиявок же отодрать можно было лишь посыпав солью или намазав керосином, но поскольку названных медикаментов у пострадавшего с собой обычно не оказывалось, приходилось терпеть пока ярко фосфоресцирующие трёхголовые твари не насосутся досыта и не отвалятся сами.

Престарелый отставной агроном давно забыл что такое пенсия, потому как в нынешние времена платить её было и нечем, и некому, да и если бы даже её и платили, купить на неё тоже было бы нечего, потому что официальная купля-продажа за денежные знаки давно отошла в область предания.

Кормился Иван Макарыч лечебными травами, которые он собирал в лесу и сушил под потолком. Лес этот начинался прямо от его дома сперва редколесно, а потом стремительно густел и становился непролазной чащобой. Кроме лечебных трав Иван Макарыч банчил курительными смесями, сделанными из тех же трав, обменивая их на еду, простенькую одежонку и нехитрый деревенский инвентарь.

По этой самой причине никто в деревне не называл Ивана Макарыча ни по имени отчеству, ни по фамилии. Прилипла к нему намертво погонялка дед Шалфей, по названию курительной травки, которая вставляла лучше всех, и которую сам Иван Макарыч неизменно покуривал, а раскурившись, видел разные видения, многие из которых впоследствии исполнялись наяву.

Вот поэтому жители деревни Пронькино, собираясь на какое-нибудь сомнительное мероприятие, непременно посылали гонца к деду Шалфею с просьбой покурить вишнёвую трубочку, набитую знаменитой травой, и рассказать, не увидел ли он чего-нибудь такого, что могло бы пролить свет на возможный исход предстоящей авантюры.

Старик ничуть не удивился, увидев как к его калитке подкатывает боевая колесница, тащимая Толяном и Лёхой, с восседающей наверху Машкой. Васька помогал тянуть повозку на манер пристяжной, уцепив её сбоку клешнёй, а задок подталкивал обеими лапищами Дуэйн.

- День добрый, рыболовы! - престарелый хозяин открыл калитку настежь и сделал приглашающий жест рукой. - Что, страшно небось на озеро выходить без взрывчатки?