Славик бил их кулаками, подставляя предплечья, обмотанные цепью под удары мечей и топоров. Искры летели в ночной темноте, а фонари, которые принесла с собой подмога, превращали тени дерущихся в спектакль теней, бушевавший на стенах трюма. Драка была ожесточенная и кровавая. Он, как бешенный зверь кидался на своих обидчиков, а его черные глаза и ногти, сбивали их столку, рассеивая привычную для бандитов самоуверенность.

Краем глаза новоиспеченный раб, видел, как в дальнем конце трюма, под лестницей стояло две фигуры, и наблюдало за боем. Один человек был ему знаком — это был капитан, одноглазый здоровяк, который в размерах был наверно еще больше мертвого стража. А вот второй, долговязый человек, в плотном плаще со странной штукой на голове, которая скрывала его лицо и волосы. Эта маска была похожа на полупрозрачный пластиковый цилиндр, начинающийся от шеи, и возвышавшийся выше макушки. Он чем-то напоминал конус, который одевают собакам, чтобы те не грызли свое тело, избавляясь от блох. Но форма его была цилиндрическая, темно-бежевого цвета.

Когда Слава убил еще одного мелкого, но шустрого бойца, капитан махнул рукой человеку в странном цилиндре, веля прекратить бой. Тот молча подошел, не опасаясь быть задетым, в гущу событий и каким-то легким уколом неизвестной силы, просто вырубил его, напрочь отгораживая от влияния бездны. Он упал без сознания, лишившись напрочь всех чувств.

Очнувшись, Славик понял, что уже находится не в трюме с рабами, а в каком-то кабинете, похожим на лабораторию алхимика или же библиотеку чернокнижника. Капитан сидел за небольшим, но явно тяжелым столом, видимо таким, который не будет летать по всей каюте во время шторма. Второй человек, в цилиндрической маске, стоял неподалеку возле полок со шкатулками и артефактами. Он взял с самой последней полки, черную и очень пыльную шкатулку, с многочисленной, красивой резьбой на ней. Прошептав над ней загадочные слова, коробочка распахнулась. Человек «без лица» взял шар с бархатной ткани и опустил его в прозрачную банку с жидкостью. Тот не утонул, а остался плавать на середине сосуда не всплывая на поверхность. Колдун, как уже догадался Вячеслав, начал петь дрожащим голосом старца, в который в терцию вплетался голос женский и детский, неизвестно откуда взявшиеся. Он заговорил на странном языке, водя пальцами над открытым горлышком банки. С кончиков его пальцев начали струиться черные, дымчатые пряди и обвивать прозрачную жидкость в банке. Затем он вытащил из рукава кинжал, похожий на ритуальный и разрезал подушечки на трех пальцах левой руки. На указательном, большом и мизинце. Темная, как нефть кровь, начала капать в сосуд с загадочным шаром. Она обволакивала сферу, проникала в нее, заставляла его дрожать и вот из нее начали вылезать ни то ножки, ни то антенны. Они как часть трансформирующегося организма выскальзывали из сферы, превращая ее в паука с круглой спинкой. Это существо зашевелило лапками, и выбралось из банки по внутренней ее стенке. Колдун в маске взял паука за спинку и приложил к затылку Славика. Лапы его впились в кожу на затылке, как иглы, вырывая клочки волос на своем пути. Перед глазами у Славы все поплыло и он ощутил, как пульсация чужого сознания задребезжала в его подсознании гася любые попытки или даже желания обратится за помощью к магии или Детритас или же энергиям астрала. Беглец, не в силах больше сопротивляться, отдался на волю сознания паука, проваливаясь куда-то далеко, словно в изнанку мироздания. Вновь бой проигран. С такой последней мыслью он забылся.

Глава 25

Разбудили Славика немилостивыми ударами под ребра ногами, да так усердно кто-то его бил, что весь воздух из легких вышиб. Когда он открыл глаза то понял, что его избивает Ратан. В его поведении читалось столько ненависти, что Слава даже удивился такой метаморфозе вербовщика из дружелюбного парня в озверевшего ката. Выяснять это ему не пришлось. Ратан сам ему рассказал в агонии избиения, в чем причина. А дело было в том, что охранник, который насиловал девушку, был старшим братом Ратана. И теперь раб стал его кровным врагом. Первое, что пришло Вячеславу в голову это обратиться к силам бездны, чтобы вновь сразиться за свою жизнь, но приблизиться хоть минимально к астралу у него не вышло. В голове заскрипел неизвестный шум и чужое сознание поглотило его попытки. Паук на голове Славика блокировал любые поползновения в сторону использования магии.

Его выволокли из трюма на палубу, где яркий солнечный свет чуть не выжег Славе глаза. Из-за этого ему не удалось, как следует осмотреть судно и увидеть хоть какие-то ориентиры, чтобы понять, где они сейчас находились. Вокруг блестело море, переливаясь солнечными зайчиками, отраженными в его поверхностных волнах. Ратан бранил его всякими оскорблениями, рассказывая, какая ужасная участь его ждала. Затем его приволокли в другой трюм, который оказался помещением для гребцов. Ратан ударил его в спину кулаком, в который был зажат кнут. Славик упал, но сразу поднялся, не давая Ратану, как следует замахнуться для следующего удара. Помощники Ратана усадили его спиной к ходу судна на одном из мест гребцов, и Ратан сказал:

— Теперь твое место будет здесь, пёс! До тех пор, пока тебя не продадут или ты не сдохнешь от изнеможения. — Он был поистине зол и свиреп, показывая свою ненависть, извлекая ее жар наружу.

Славу приковали с остальными рабами цепями к металлическому кольцу и руки сами легли на весло, потому что только с ним в руках здесь было удобно сидеть. Хотя, что в таких условиях называть удобством? Ратан разорвал грязную рубаху на нем, подаренную сайлоками и принялся избивать его кнутом по спине до тех пор, пока он не схватился за весло и начал усердно грести с остальными пленниками. Так они и пошли по морю — он греб, а Ратан наносил ему жесточайшие удары плетью по спине, оставляя рваные, кровавые раны. Через сорок минут такого избиения Сон потерял сознание, но на него вылили ведро прохладной морской воды и ударами кнута, вновь заставили грести. Эта пытка продолжалась до самых сумерек, и лишь когда окончательно стемнело, гребцов освободили и провели трюм для отдыха. Ночью они предпочитали ставать на якорь из-за плохой видимости. Славик рухнул без сил на пол и сразу же уснул, не чувствуя рук и тела.

После таких нечеловеческих нагрузок, Вячеслав спал мертвым сном, но едва проспав пару часов, он тревожно проснулся, ощущая некую опасность. Ни кристалл, ни астральный план, ему по-прежнему не были доступны, но он почувствовал тревогу и насторожился. Его содержали теперь с галерщиками-гребцами в другом трюме, который располагался в корме судна. Вход в трюм был с обычной дверью, и когда она распахнулась, он увидел на пороге Ратана. Так просто отделаться рабу явно не удалось. Боль во всем теле не давала пошевелиться, но Слава заставил себя привстать, чтобы не лежать в такой унизительной позе, когда его начнут избивать. Он выпрямил спину и высоко задрал подбородок, показывая своему врагу, что его не так-то просто сломить.

Ратан шел к нему медленным шагом, а на его лице играла злобная, самодовольная улыбка. Он подошел к Славику и присел рядом с ним на корточки.

— Ты убил моего брата, сволочь! Ты убил его из-за этой грязной шлюхи! Теперь ты мой, и я буду терзать тебя, пока ты не заплачешь кровавыми слезами, умоляя меня о пощаде, а пока… — Он ехидно ухмыльнулся, — … смотри, что я тебе принес. — Ратан достал из кармана белый платок перепачканный кровью и развернул его. Увидев его содержимое, на Славу накатила тошнота и он отвернулся от Ратана, пытаясь не вывернуть желудок на изнанку. В платке лежали отрезанные женские уши и нос.

— Смотри, смотри — это твоя шлюха! Точнее ее малая часть. — Он рассмеялся от этой фразы и придвинул платок прямо в лицо Славе. Запах свежей крови ударил ему в нос и на него накатила такая удушающая волна отчаяния и ненависти, что он резко развернулся, и дернулся к Ратану вытягивая руки вперед. Ратан отскочил назад, вставая в полный рост и с размаха ударил его ногой в челюсть с низу. Зубы неожиданно громко клацнули так, что в ушах раздался оглушающий звон, и Славик на секунду потерял сознание. Взгляд немного прояснился и он сплюнул на пол кровь, а затем поковырявшись во рту грязными пальцами достал едва державшийся зуб. Он кинул его на пол. Судно качнуло, и зуб покатился по прогнившим доскам в глубь трюма. Остальные рабы если и слышали разговор Ратана со новым рабом, то предпочли претвориться спящими. Судно ударило волной, а где-то в ночи прогремел гром, а за ним еще один. Явно начинался шторм. Корабль контрабандистов продолжало раскачивать и уже немилосердно швыряло в стороны. Гребцы начали вставать, показывая свое беспокойство и не обращая внимание на Ратана. Тот выругался про себя, проклиная все на свете за то, что его лишили удовольствия по мучить своего врага, но все же направился на выход из трюма. Сейчас объявят авральную тревогу и морским бандитам будет не до пыток. На последок Ратан обернулся и сказал: