Но планы и надежды, в человеческой жизни всегда имеют специфическое чувство юмора. Полагаясь на них, люди всегда сталкиваются с неожиданными поворотами судьбы и виражами непредвиденных ситуаций. Так было и в этот тяжелый для Славика час. Солнечный свет, итак едва проступавший сквозь густой серый воздух, начал постепенно исчезать, словно его выкачивали из окружающего пространства. Небо над головой из темно-серого перетекло в густо-черный купол, скрывая последние остатки света. Закат был еще далеко, но мертвый лес диктовал свои правила, перед которыми любое живое существо было бессильно. Скоротечность событий подогревало энтузиазм в сердце и адреналин в крови. Беглец прибавил ходу.

С уходом света, все вокруг погрузилось в кромешный мрак, и в этом мраке застыло все, даже звуки. Такой оглушительной и абсолютной тишины, Славику не доводилось слышать еще ни разу в своей жизни. И в душе его вновь забили барабаны ужаса, который волна за волной накатывал на горе-путешественника. Он остановился, предчувствуя страшную опасность, скрывающуюся за каждой тенью, за каждым деревом, в пучине вязкого зловонного болота. Решив передвигаться более осторожно, он перешел на ночное зрение, в котором теперь он едва-едва, но смог узнавать островки сухой почвы под ногами. Его дыхание участилось, а сердце норовило вот-вот выпрыгнуть из груди. Сознание же не могло никак определить источник угрозы, и он обратился к своему подсознанию, которое было тесно переплетено с кристаллом у него в груди.

Легкий, едва уловимый ветерок заплясал в этой свирепой мгле, лаская своими ледяными ладонями, бугристую от мурашек, кожу, проникая, казалось, в самую душу. Он запускал свои пальцы под мокрую от пота и сырости футболку, шевеля волоски на теле и обволакивая свою жертву в простыню холода. Тишина слегка надорвалась, впустив в себя едва уловимую мелодию, похожую на звон крохотных колокольчиков, которую он даже не слышал, он ощущал ее нутром. Затем к ним присоединились дребезжащие отголоски звуков, похожих на дрожащие волны, которые издает затухающий под ударом молота гонг. Звуки играли с его сознанием в прятки, повышая душевное и физическое напряжение. Слава стал похож на оголенный нерв, каждое прикосновение к которому вызывало почти физическую боль. И тут он услышал голоса:

— Ваа-рээн… Ваа-рээн… — Повторил чей-то тихий, зловещий шепот, словно сам ветер, пытался позвать Славу по имени. А следом за ним, раздались едва уловимые, похожие на звенящие бубенцы призывы, произнесенные девичьим, тоненьким голоском:

— Варэн! Варэн! — Они были отрывистыми и внятными. Следом за ними вновь повторился тягучий, шепчущий зов:

— Ваа-рээн… Ваа-рээн… — И вновь, женские и короткие: — Варэн! Варэн! — А затем прозвучал тоненький, детский смех.

У Славика похолодело все внутри, и он начал судорожно оборачиваться по сторонам, выискивая источники голосов. А звуки продолжали метаться из стороны в сторону, словно бегая вокруг него, и звали-звали. Он крепко зажал в руке «ледоруб» и метался по кругу, словно загнанный в смертельную ловушку зверь. Дыхание его участилось, а пульс барабанил по вискам безжалостной дробью. В отчаянии и изнеможении от напряжения и усталости, Слава крикнул в пустоту:

— Кто вы? Покажитесь? — Но ответа не последовало, а лишь снова позвало его по новому в этом мире имени: — Варэн!

Слава бросился бежать, но его попытка так и не воплотилась в жизнь, потому что тело окаменело от ужаса, и он часто задышал, пытаясь избавиться от предательской паники. Ветер подул позади него, и все его обостренные чувства мигом закричали в один голос: «Обернись, оно сзади!» Он обернулся и увидел сквозь плотные клубы туманы, танцующие в темноте, серый силуэт женщины в белой рубашке, подолы которой ниспадали до самой земли. Волосы светлого цвета, а лицо имело едва уловимые черты. Он всмотрелся внимательнее в ее лицо и подумал, что она ему знакома, а затем с ужасом понял, что видит перед собой погибшую мать. Она подняла свою руку ладонью вверх и поманила его, сказав, не раскрывая губ: — Варэн! Затем она плавно развернулась к нему спиной и исчезла в тумане.

Слава помчался за ней. Он прыгнул на один островок, затем на другой, пробежался по сухому участку и вновь прыгнул через полоску болота на новую сушу. Призывы повторились, но он не видел никого вокруг. Резко обернувшись, он вновь наблюдал за женщиной, которая выглядела как его мать. Разум его хоть и был затуманен ужасом, но он понимал, что это все галлюцинация, что его мать мертва и он никак не может ее видеть. Женщина смотрела на него не моргая, сложив руки на своем животе, а затем убрала их. И он увидел на ее руках кровь, которая тягучими, густыми каплями капала в болото, окрашивая мутные воды в алый цвет. По белоснежной рубашке в районе живота также расплывалось кровавое пятно, и Слава не удержав чувства, хлынувшие через край, крикнул: — Мама! Затем он бросился ей на помощь, как вдруг его окликнул другой голос, знакомый и ласковый:

— Нет, Варэн! Не делай этого! — Он резко обернулся на голос, запрещающий ему помочь собственной матери и увидел едва прозрачную фигуру Эралии, которая смотрела на него с нежностью, словно она была его родной матерью, а не женщина со смертельной раной на животе. — Не подходи к нему! Это ловушка!

— Что? К кому не подходить? Это же моя мать! — Он закричал, глядя в эфемерное изображение недавней знакомой. Он не хотел верить в ее слова, но кристалл в груди так взбесился, противясь его словам, что грудь обожгло жаром. А Эралия закричала: — Осторожно, сзади! Он резко обернулся и едва успев отпрыгнуть в сторону, как его чуть не ударило внезапно вылетевшей веткой из тумана. Она хлестнула по островку, словно плеть, рассекая воздух и разрубая пень стоявший рядом со Славой. За ней из тумана вылетели еще три такие же упругие ветки-кнуты, и Слава, перекатываясь в бок, ловким нечеловеческим прыжком, перепрыгнул на соседний островок. Он вскочил на ноги и резко присел уворачиваясь еще от одной, просвистевшей над головой веткой. Туман слегка рассеялся, и он увидел два летящих с двух сторон, огромных снопа этих ветвей объединенных в подобие плети, точно на него, по принципу ножниц. Он прыгнул, цепляясь за ветку дерева и подтягиваясь на руках, поджал прямые ноги со всем телом, горизонтально земле. Сокрушительные удары хлестнули по стволу дерева, оставляя в нем глубокие борозды, а Славик спрыгнул вниз и метнулся за дерево.

В этот момент болото зашевелилось, вздулось огромным пузырем, и когда его оболочка лопнула, из недр пучины вырвалось огромное существо. Оно было двенадцати футов высотой, с худым, высохшим телом, состоящих из переплетенных гнилых ветвей, коричневого цвета. Ветки прилегали не плотно между собой, и внутри чудища ярким, желтым огнем горела пустота. Оно было похоже на плетеного человека. Огромные руки, свисающие до пола, увенчивались огромными ладонями с невероятно длинными (в шесть футов) пальцами. Которые и переплетались в те смертоносные плети, обрушившиеся на него. Такие же отростки, но менее длинные торчали из его груди и неторопливо шевелились. Голова монстра была около двух футов в высоту и очень узкая примерно в фут. Раскосые глаза вращались в орбитах, находясь на узком расстоянии, друг от друга, и близко к переносице. Носа не было. Вместо него каплевидная морда, с двумя соплами в центре, чуть выше пика. Кожа вокруг носа блестящая, с синеватым отливом и голубыми венками. Вокруг глаз и переходя на лоб, блестели, переливаясь цветами, чешуйки, похожие на лобовую броню ящерицы. Пасть в форме луны, с опущенными вниз тонкими губами. По бокам темени, свисали длинные водоросли, слипаясь между собой прядями волос и опадая на плечи, облаченные в мантию из мха. Козлиная бородка, свисающая до пояса, также была из водорослей.

Чудовище стояло по пояс в болоте и медленно, хоть и очень плавно, двинулось к нему. Его огромные руки плети вновь потянулись к нему, хлеща во все стороны длинными пальцами, что словно змеи извивались перед лицом Славика. Он вновь прыгнул в бок, делая три длинных огромных шага и перепрыгивая на соседний островок. Нужно было пройти этот участок, но он резко обнаружил, что направление, которое он выбрал для отступления, оканчивается тупиком. Островки почти закончились, и бежать можно было только в сторону монстра. Чудище утробно заклокотало, и метнулась еще быстрее к вожделенному мясу. Он решил, что если уж и сражаться, то нужно для этого выбрать место просторнее, и перескочил на последний островок, который внушал уважение своими размерами. Но расстояние между островками были слишком большим, и одной ногой, он приземлился в болото. Болотный монстр урчал и клокотал, а с этими звуками, он приближался все ближе. Ногу безжалостно засасывало в трясину, а он ее бесцеремонно вырывал из пучины, сильно напрягая все тело. Монстр был уже близко, как Слава начал вгрызаться в землю лезвием «ледоруба» и подтягиваться за его ручку, упираясь свободной ногой в почву, как спринтер на старте. Плетеное существо взмахнуло рукой, и толстые плети полетели в его сторону, грозя рассечь податливую плоть своими ударами. Вновь чужое сознание перехватило контроль, подчиняя его тело под свой контроль. Тревога в голове обожгла раскаленным металлом и в кристалле накопилась энергия, которая высвобождаясь через его руки и ноги, словно вытолкнула из него мощнейшие потоки воздуха. Они оттолкнули Славика от почвы, вырывая застрявшую ногу и закидывая его вглубь островка.