«Если ты получишь это письмо прежде, чем занесешь свое имя в книгу гостей, то я рекомендую тебе назваться другим именем. Тут же после прибытия направься в дом Сади Гафиза. Мне необходимо как можно скорее переговорить с тобой, но ни под каким видом не сообщай никому, что я нахожусь здесь».

Она вторично прочла письмо и бросила его в огонь, разведенный в камине. Выждав, пока от письма осталась лишь кучка пепла, она возвратилась к швейцару.

— Я хочу, чтобы арабчонок отвел меня на базар, — обратилась она к нему.

— Сударыня уже ужинала? — осведомился швейцар.

— Да, я поужинала на пароходе.

Швейцар поспешил на улицу и вскоре вернулся в сопровождении арабчонка, вооруженного фонариком. По-видимому, швейцар уже успел ему объявить о том, куда намеревалась отправиться Лидия, потому что мальчик без лишних вопросов повел ее по направлению к базару. Лидия не обратила внимания ни на продавцов ковров, ни на прочих торговцев.

— Я хочу пройти к дому Сади Гафиза, — сказала она своему маленькому проводнику. И снова, не говоря ни слова, арабчонок повел ее дальше, пока они не поравнялись с наглухо запертыми воротами.

Арабчонок забарабанил своими маленькими кулачками по металлу двери, и прошло немало времени, прежде чем на его стук откликнулись.

— Подожди меня здесь, — сказала по-испански Лидия, — я скоро вернусь.

Арабчонок ничего не ответил, потушил фонарик и, опустившись на землю, закутался в лохмотья. Было холодно.

Ворота скрипнули, и привратница, подозрительно оглядев Лидию, повела ее в дом.

Прежде чем она достигла колонн, к ней навстречу вышел Сади в великолепном синем шелковом одеянии.

— Вы оказали своим прибытием великую честь моему убогому жилищу, мисс Гамон, — обратился он к ней на английском языке.

— Ральф здесь? — поспешила осведомиться Лидия, прервав поток его слов.

— Ему пришлось спешно уехать, но он скоро снова будет здесь.

Сади проводил ее в комнату, которая в свое время подверглась обыску Джемса, и захлопал в ладоши. На его зов явился десяток слуг.

— Принесите сладости, печенье и чай для английской леди, — приказал он. — И папирос.

Комната была скудно освещена. Свет струился от единственной лампы, задрапированной плотными восточными тканями. Большая часть комнаты была погружена в полумрак.

— Прошу вас, присядьте и выпейте чаю, — сказал он. — Ваш брат вскоре явится.

— Вы уверены в том, что он придет сюда? — подозрительно осведомилась Лидия. — Ведь я не буду жить в этом доме — вам об этом, должно быть, известно?

— Разумеется, — ответил Сади. — Мой скромный дом недостаточно великолепен для английской леди, — и в его голосе зазвучала плохо скрытая насмешка.

— Нет, ваш дом очень хорош, но я предпочитаю жить в отеле.

Она облегченно вздохнула, услышав голос Ральфа. С удивлением взглянула на него, когда он вошел: никогда не видела его в восточном одеянии. Гамон сбросил с себя капюшон, снял желтые туфли и приблизился к ней.

— Ах, это ты? — раздраженно заметил он. — Я ждал, что ты прибудешь еще вчера.

— Нас задержали в Лиссабоне — там были какие-то политические волнения. Но что тебе угодно от меня? — спросила она.

В последний момент Ральф изменил свои планы. По знаку Гамона Сади Гафиз бесшумно удалился. Прежде чем уйти, он тщательно задернул занавес, скрыв таинственную дверцу в стене.

— Лидия, я должен сообщить тебе, что мои дела обстоят очень скверно, — заметил Гамон. — Если правда то, что рассказывает девушка, то я совершил большой промах.

— О ком ты говоришь? — удивилась Лидия.

— Я говорю о Джоан Карстон.

— Джоан? Где она? Разве она здесь?

— Да, она здесь.

По восклицанию Лидии Ральф понял, что это сообщение несколько успокоило ее.

— Ты вначале напугал меня, Ральф, — сказала девушка, — но сейчас я сообразила, что видела яхту в гавани. Ты тоже ее видел?

— Джоан не на яхте, — заметил Ральф. — Она находится в одном из домов Сади Гафиза, примерно в двадцати милях от города. В настоящее время она представляет для меня двойную ценность: Морлек также находится в Танжере.

Лидия с ужасом уставилась на него, не веря своим ушам.

— Ты овладел Джоан Карстон? Ты ее похитил?

Он кивнул головой.

— Боже!.. Ральф… Отдаешь ли ты себе отчет в том, что сделал?

— Я поступаю очень разумно, — возразил Гамон. Он закурил. — Я в своем уме.

— Ты ее не обидел?

— Не говори глупостей. Я собираюсь на ней жениться.

— Но, Ральф, тебе грозит за это суровая кара.

— Со мной ничего не случится. Законы в Марокко — нечто весьма условное. Запомни это. Здесь беспрестанно происходят всякие волнения, и европейские державы бессильны что-либо предпринять. Но пусть это тебя не беспокоит. Я хотел лишь объявить тебе о том, что решил поселиться здесь навсегда.

— Ты хочешь поселиться в Марокко?

— Да. Я очень дружен с одним из наиболее влиятельных вождей, и после того, как Джоан поживет здесь пару лет и свыкнется с местной жизнью, смогу снова уехать отсюда. Но пока что останусь здесь.

— В таком случае мне придется уехать? — нервно спросила Лидия. — Ты ведь нуждаешься в том, чтобы кто-нибудь занимался твоими делами в Лондоне.

— Мои дела в Лондоне находятся в полном порядке. Перед отъездом я продал свой дом и все прочее мое имущество, за исключением имения Крейзов. Его я не намерен продавать, хотя бы ради моих детей.

— Но мне надо привести в порядок свои дела, Ральф, — смущенно заговорила Лидия. — Я не могу здесь остаться. Если тебе угодно, я снова вернусь сюда…

— Ты не уедешь отсюда, послушай, Лидия, — и увидев, что она побледнела и готова упасть в обморок, он поспешил к ней и грубо потряс ее за плечи, — не разыгрывай комедий! — заревел он. — Успех моих начинаний целиком зависит от Сади Гафиза. Я должен во что бы то ни стало сохранить его дружбу. Мне нужна его помощь. Очень возможно, что от этого зависит моя жизнь. Я не имею понятия о том, насколько осведомлен о моих делах капитан Уэллинг, но если даже и половина того, что мне сказала Джоан, правда, то этого достаточно, чтобы отправить меня на виселицу.

— Ты… ты ведь никого не убил? — в ужасе воскликнула девушка.

— На мне ответственность, по крайней мере, за два убийства, — хрипло ответил он, и сестра в ужасе отшатнулась от него. — Ты жила в Париже, в роскоши и в довольстве, вращалась в аристократическом обществе — все это ты имела благодаря моим деньгам. Ты никогда не чувствовала угрызений совести, тебя никогда не смущал вопрос, откуда берутся деньги? Каким образом я их заработал? Ты не думай, что эти деньги я получил благодаря смерти Корнфорда… Но я их еще получу… я их получу… Пока я в Марокко, мне безразлично, что обо мне знают там, в Европе.

— Ральф, я пойду сейчас домой, — сказала она. — Я не могу больше оставаться здесь.

Она протянула ему руку, но он не прикоснулся к ней. Лидия тяжело вздохнула и направилась к двери. Отдернув полог, она попыталась отворить дверь, но усилия оказались напрасными.

— Она заперта, — спокойно сказал Ральф. — Ты хочешь пойти домой? Теперь твой дом здесь… У Сади Гафиза имеется чудесный домик в горах. Ты там устроишься очень недурно.

— Уж не думаешь ли ты, что я выйду замуж за твоего араба? — воскликнула Лидия.

— Тебе придется примириться с этим. Этот дом не особенно комфортабелен, но в загородном дворце Сади Гафиза тебе будет очень хорошо. Да и Джоан полезно будет знать, что рядом с ней есть другая белая женщина. У нее убавится спеси, если она узнает, что Сади Гафиз стал ее шурином.

Эта мысль пришлась ему по вкусу, и он громко расхохотался.