Бежать! Немедленно бежать отсюда!

Быстренько прокрутив все события в уме, я вновь обрел способность соображать. Я скажу Картеру, что уезжаю в Нью-Йорк, продам машину, возьму билет на автобус и уеду. Затем сойду где-нибудь на полпути и вернусь обратно. Куплю яхту, под чужим именем, конечно. Через три дня я смогу полностью подготовить ее к рейсу. Мы выйдем в море задолго до того, как меня начнут разыскивать. Если вообще начнут…

Лишь потом мне пришло в голову, что я тогда даже не подумал о том, чтобы послать ко всем чертям всю эту аферу с розысками затонувшего самолета и убраться, пока не поздно, подальше от полиции и от банды Беркли. Это бы слишком походило на предательство по отношению к женщине, доверившейся мне и рассчитывавшей на мою помощь. И потом я был настолько загипнотизирован идеей приобрести яхту и отправиться на ней в плавание, что вопреки здравому смыслу думал не о собственном спасении, а о том, как бы усложнившаяся ситуация не помешала осуществлению наших планов.

Впрочем, я мог и не знать, как отнесется Шенион к моему участию в этом деле. Может, она не захочет иметь ничего общего с человеком, которого преследует полиция за убийство. Этот вопрос следовало решить незамедлительно. От ее ответа зависели все мои ближайшие планы на будущее. Я должен сейчас же позвонить ей…

И тут я вспомнил: вахтер говорил, что мне звонила какая-то женщина. У меня в руке до сих пор был зажат клочок бумаги, который он мне сунул в такси. Это был номер телефона, тот самый, который мне дала в баре Шенион. Не случилось ли с ней чего-нибудь? Я бросился к машине. Позвонить из сторожки вахтера было бы проще, но я не хотел больше с ним встречаться. Я притормозил машину, проезжая мимо ворот, и вахтер приветливо помахал мне рукой. Я с горечью заметил, что этот проклятый Кристиансен наконец убрался домой.

Я свернул к ближайшему бару и позвонил ей. Беседа была короткой — разговор двух влюбленных, назначавших свидание. Она неплохо сыграла свою роль, я, по-моему, тоже. Мы договорились встретиться в том самом баре, где были накануне.

ГЛАВА 10

Я сидел в машине, когда ее черный "кадиллак" вынырнул из темноты и бесшумно подкатил к тротуару. Если за ней установлена слежка, то мне не стоило слишком часто показываться в ее обществе, а тем более входить в бар, где всякий может насладиться следами побоев на моем лице.

Я тронул машину с места и медленно подъехал к "кадиллаку". Она заметила меня и поняла мой маневр. Открыв дверцу со стороны улицы, она выскользнула из "кадиллака" и пересела ко мне в машину. Это заняло всего несколько секунд.

Я рванул машину вперед, взглянув в зеркальце заднего обзора. За мной следовало несколько машин, но это еще ни о чем не говорило. В городе за вами всегда тянется хвост автомобилей. Краем глаза я различил в полумраке кабины золотистое мерцание ее волос и ощутил легкий запах ее манящих духов.

Она увидела мое лицо и ахнула. Сказать ей? Какой дурак будет говорить такие вещи кому попало? Я знал ее меньше суток и именно из-за нее попал в эту передрягу.

И тем не менее от нее зависело мое решение, как поступить дальше. Я рассказал ей все… Я отклонил ее попытки утешить меня, хоть и не нашел их неприятными.

Странно, но ее взволновало лишь мое сообщение о той порции побоев, которые пришлись сегодня на мою долю. Все остальное — известие о гибели коротышки-боксера и все связанные с этим неприятности — ее совсем не тронуло. Во всяком случае она отнеслась к этому с полнейшим равнодушием. Ей удалось раздобыть необходимую сумму денег, и она звонила на пирс, чтобы вызвать меня и вручить чек. Ее решение о моем участии в операции осталось неизменным. Что ж, так тому и быть!

Я внимательно смотрел в зеркальце заднего вида. К этому времени мы отъехали далеко от города и выехали на прибрежное шоссе. Движение значительно уменьшилось. За нами следовало всего лишь два автомобиля. Я прибавил скорость и оставил их далеко позади. Когда свет их фар на мгновение скрылся за дюнами, я резко свернул с гладкого шоссе, переехал через придорожный кювет и направил машину прямо по заросшей кустарником целине, в сторону залива. Мы проехали ярдов пятьдесят, с трудом различая в кромешной тьме дорогу среди кустов, и остановились.

Она достала сигарету.

— Подождите, — предупредил я ее.

Обе машины пронеслись мимо нас по шоссе. Красные огоньки их подфарников, подпрыгивая в темноте, постепенно растворились в ночи.

Я щелкнул зажигалкой и дал ей прикурить.

— Итак, слушайте, — произнес я и вкратце изложил ей свой план действий. — Тут имеется только одна загвоздка. Вам придется выдать мне деньги на покупку судна без всяких гарантий, что вы когда-нибудь снова услышите обо мне. Слово человека, которого вы знаете всего лишь один день, не может являться основанием для такого рода кредита.

— Для меня этого вполне достаточно, — спокойно возразила она. — Если бы я не верила вам, я никогда не посвятила бы вас в курс дела. На какую сумму выписать чек?

— Пятнадцать тысяч, — проронил я. — Судно обойдется тысяч в десять и еще придется покупать целую кучу необходимых в плавании вещей. Когда мы окажемся на борту, я представлю вам финансовый отчет и возвращу остаток.

— О'кей. — Она была деловым человеком и понимала, что в подобных случаях торговаться не приходится. — На чье имя выписать чек?

— Как насчет Бэртона? Гарольд Э. Бэртон!

Она выписала чек. Я помахал им в воздухе, чтобы высохли чернила, и положил его в бумажник.

— Итак?…

— Фаутин Драйв, 106.

— Отлично. Я вернусь послезавтра утром. Сегодня вторник, значит, это будет в четверг. Как только я оформлю покупку судна, я вышлю вам поздравительную открытку. Я не знаю, имеют ли они доступ к вашей переписке, но лучше не рисковать. До этого времени я не должен иметь с вами никаких контактов. Я буду толочься на корабельной бирже Майкельсона в другой части города. Кое-кто в Сан-Порте меня знает, и я постараюсь как можно меньше оказываться в центре внимания, чтобы не попадаться им на глаза…

— Погодите, — прервала она меня. — А каким образом вы собираетесь переправить на борт его?

— Его? Черт побери, я совсем забыл о нем. Пока не знаю, — честно признался я. — Но обещаю вам что-нибудь придумать к тому времени, как вернусь. Как только вы получите мою открытку, свяжитесь со мной по телефону. Лучше позвоните из автомата. Корабельная биржа Майкельсона. Судно "Балерина". Я надеюсь, что мне удастся приобрести именно ее. До вчерашнего вечера она еще не была продана. Но если мне не удастся ее купить, я напишу открытку, поздравляя с днем рождения вашу племянницу, которую я назову именем судна. Все ясно?

— Да, — промолвила она, повернув ко мне свое бледное лицо в обрамлении золотых волос. — Мне нравится ваш план и то, как вы беретесь за дело… — Она сделала небольшую паузу и добавила: — Вам никогда не понять, как я счастлива, когда я с вами. Теперь я не чувствую себя одинокой и беспомощной.

Я, со своей стороны, думал то же самое. Находиться рядом с ней — в этом было что-то колдовское, чарующее. Все заботы и тревоги мгновенно улетучились из моей затуманенной головы.

— И в беседе по телефону вы достаточно благоразумны, — вдруг холодно произнесла она. — Надеюсь, что и в дальнейшем вы будете так же осторожны.

Другими словами: "Знай свое место, парень" Почему она вдруг решила, что ей следует подчеркнуть это? Мы ведь оба знали, что наш разговор по телефону всего лишь игра. Или мой голос звучал чересчур естественно для такого неопытного актера, как я?

— Ладно, — коротко бросил я. — Итак, единственное, чего мы пока не знаем, это как переправить на яхту вашего мужа. Он скрывается в вашем доме?

— Да, — удивилась она. — Как вы догадались?

Я самодовольно улыбнулся:

— Где же ему еще быть? Не думаю, чтобы вы что-нибудь предприняли, не посоветовавшись с мужем. Следовательно, вы с ним советовались и обо мне и видели его после нашей с вами поездки на озеро. А где вы могли увидеться с мужем сегодня, не вызывая подозрения бандитов, которые, несомненно, следили за вами?