Возможно поэтому, что монгольские черты лица бушменов — это следствие отклонений в сторону инфантилизма у африканцев каменного века, от которых произошли бушмены. Характерные черты лица народностей Азии могут быть результатом аналогичного развития их предков. Если две группы народов, живущие на значительном расстоянии одна от другой, претерпели одинаковые генетические изменения, то не удивительно, что у них наблюдаются некоторые общие черты.

Поиски антропологических фактов, проливающих свет на происхождение бушменов и их предков, надо вести очень осторожно и тщательно. Прежде всего пещерная роспись Южной Европы и Африки дает очень туманные доказательства происхождения рас, но она — единственное, что говорит в пользу предположения о приходе бушменов в Африку извне (подобно тому как американские индейцы и австралийские аборигены пришли в Америку и в Австралию).

Во-вторых, ископаемые черепа бушменов в Южной Африке впервые появляются в отложениях, которые относятся к середине каменного века. И, наконец, чем дальше на север от Северной Родезии, тем древнее ископаемые скелеты бушменов. Этот факт в первую очередь снимает со счетов теорию неафриканского происхождения бушменов и их продвижения на юг, в Африку. Предки бушменов, по-видимому, жили в южной части Центральной Африки, где найдены скелеты низкорослых людей с небольшими черепами и скелеты высоких людей с вместительными черепными коробками (и те и другие с типичными признаками инфантилизма). Вполне возможно поэтому, что бушмены представляют собой уменьшенный — пигмейский — вариант своих собственных более крупных предков. Низкорослый народ бушменов пережил своих высоких предков каменного века и заселил большие территории в Африке, а затем под натиском готтентотов отступил на юг. Однако бушменам удалось оставить следы в такой отдаленной местности, как Танганьика, где племя хадзапи и сейчас говорит на языке, в котором есть бушменские щелкающие звуки.

Некоторые ученые считают, что карликовый рост бушменов — это результат существования в условиях пустыни. Но такая теория не учитывает, что раньше бушмены жили в плодородных районах Южной Африки. Их ископаемые останки обнаружены на южном побережье, покрытом густыми лесами, и на плодородной территории провинции Наталь на восточном побережье. И лишь позднее иммигрирующие банту, готтентоты и европейцы вытеснили их в негостеприимную пустыню Калахари.

Интересно отметить, кстати, что в Африке не только люди бывают карликами: многие африканские животные тоже встречаются, так сказать, в уменьшенном издании.

Замедленное развитие, очевидно, порождает и карликов, и гигантов. Все ископаемые скелеты начала плейстоценовой эпохи гигантских размеров. Первые карликовые животные появляются к концу плейстоцена, когда гиганты вымирают. Следовательно, карликовые виды развивались благодаря специфическим условиям, создавшимся в этот период.

Медицина говорит, что появление карликовых черт в процессе роста зависит от соотношения между выделениями желез. Но это соотношение определяется внешними условиями, и можно предположить, что был период, когда они обусловили появление в Африке многочисленных карликовых видов животных, существующих по сей день, — таких, например, как носороги, слоны, антилопы, зебры, значительно уступающие по размерам древним гигантам. Это более правдоподобное объяснение происхождения бушменов карликового роста в Африке, чем какое-то дальнее родство с низкорослыми китайцами. Интересно кстати напомнить, что на Новой Гвинее живет племя пигмеев и есть карликовые кенгуру.

Для анатомии взрослых бушменов обоего пола характерны многие детские черты. Обычно всегда можно определить, кому принадлежал череп, мужчине или женщине, но мужские черепа бушменов очень похожи на женские, и провести между ними различие часто бывает невозможно. У бушменов есть и много других сбивающих с толку внешних характерных черт, таких, как частичное или полное отсутствие растительности на лице взрослых мужчин. У многих мужчин лишь в старости вырастает несколько клочков бороды. Не будет преувеличением сказать, что бушмены — женоподобная раса. В противоположность бушменам черепам австралийских аборигенов обоего пола присущи мужские черты, позволяющие назвать их мужеподобной расой.

Африканские бушменки с их морщинистой кожей, раздутыми животами и анормальными ягодицами далеко не красивы. Но как ни уродлива старая бушменка, в молодости она была красавицей. За многие годы я перевидал много племен африканцев на всем континенте, но не встречал никого красивее девушек бушменок. У них отсутствуют крупные, как у негров, черты лица, а женственность подчеркивается стройностью ног и нежностью рук превосходной формы. Красивую шею сплошь и рядом венчает очень привлекательная головка, напоминающая по форме сердце, и эта физическая привлекательность еще больше выигрывает от обычной для них милой проказливости. Бушменские девушки во многом похожи на бирманских, но, увы, они быстро отцветают.

После мирно проведенной ночи (на сей раз обошлось без визитов слонов и любителей табака) мы отправились в Цосане, наш следующий порт в песчаном море пустыни Калахари. Мы взяли курс на него, именно «взяли курс», потому что вели теперь свою машину по компасу. Последний автомобиль побывал в этих краях много лет назад, всякие следы колес давно исчезли, и нам пришлось двигаться на малой скорости по методу «кусты — на таран»: мы включали все четыре ведущих колеса и ехали по кустам, подминая их или выворачивая с корнем.

Такая езда без дороги, по компасу, очень захватывает. Еще по экспедиции в Центральную Австралию я был знаком с ее техникой: объезжать препятствия покрупнее, а все остальное брать на таран. Несмотря на толчки и тряску, мы продвигаемся вперед. Колеса то проваливаются в яму, оставшуюся после старого муравейника, то с треском натыкаются на лежащий в высокой траве ствол дерева. Иногда водителю приходится всем телом повисать на баранке, чтобы она не вырвалась из рук.

Самое главное при езде по песку — не утерять направление. Мы долго искали в машине место, где можно было бы укрепить компас так, чтобы на его показания не влияли металлические части, хотя он и был помещен для изоляции в намагниченную стальную коробочку. В конце концов мы установили его впереди на запасном колесе.

Местами приходилось «прогрызаться» сквозь густой кустарник, и тогда в открытые окна на нас сыпался дождь колючих веток боярышника и насекомых, и наши взмокшие тела облепляли желтые пауки, злые муравьи, зеленые долгоножки.

Большого напряжения требовало постоянное наблюдение за компасом, за направлением движения, за бесконечными препятствиями, за тем, чтобы каждое, даже самое незначительное, отклонение от курса, было исправлено точно таким те поворотом в обратную сторону. Мы делали всего по нескольку километров в час. Солнце, повисшее над головой, не давало косых теней, которые помогали бы нам выдерживать курс.

Один из нас вел машину, второй искал ориентиры на местности. Через каждый час мы сменяли друг друга. У нас была перерисованная под копирку подробная карта с обозначенными на ней большим маруловым деревом, солевой ямой, равниной, покрытой травой, песчаным участком и т. д. Палмфонтейн (три-четыре пальмы в сухой котловине) — наш первый ориентир. Он невелик, но помог нам не сбиться с курса в тяжелом плавании по пустыне. Большинство пометок на карте Калахари — это не названия населенных пунктов, а своевременные указания встревоженному путнику. К счастью, лендровер вел себя отлично. Мы боялись даже подумать о том, что с нами будет, если он выйдет из строя, потому что освещаемые солнцем металлические части так разогрелись, что до них невозможно было дотронуться. Раскаленный воздух иссушил слизистую оболочку в носу и глотке. У меня началась сильная головная боль от бесконечной тряски в нагретом до точки кипения металлическом ящике.