Палмеру показалось, что последующие сорок восемь часов тянулись намного дольше обычного. Но и в эти долгие часы он не мог взглянуть на себя со стороны. Вторая Фаза состояла из стольких частей, что почти не оставалось времени для размышлений. Вместо этого Палмер кидался вперед, сознательно увеличивал скорость, спал урывками, стараясь обмануть время, подгонял его под свой рабочий план. Позже, когда у него появилась возможность анализировать, он обнаружил лишь одно-единственное реальное свидетельство этого взрыва активности: счет за телефонные переговоры — главным образом междугородные — на сумму свыше 300 долларов.

По настоянию Эдис в субботу после ленча он в конце концов лег спать, поставив будильник на семь часов вечера. И, проснувшись в это время — шесть часов на Среднем Западе, — он начал звонить в Чикаго.

Большинство тех, с кем он говорил, готовились к обеду дома или где-нибудь в другом месте. Они проявляли заинтересованность, но им было некогда, то есть они находились именно в таком душевном состоянии, на какое и рассчитывал Палмер. Куда-то спеша, они не имели времени на детальное обсуждение проблемы. Все это были те, кого отец Палмера называл «мальчики», различные партнеры по бизнесу, представители компаний — клиентов банка старого Палмера, банкиры из других банков, маклеры, услугами которых в течение многих лет пользовался Палмер, а до этого и его отец, — услугами в сделках; закадычные друзья старшего Палмера по покеру или по охоте и многие друзья самого Палмера. В целом он сделал больше тридцати таких звонков, и каждый из них, если отшелушить приветствия, расспросы о здоровье и делах, легкие двусмысленности, приветы семье и прочие украшения деловой беседы, сводился к главным тезисам, написанным Палмером в нескольких вариантах.

— Билл (или Джек, или Фил, или, в одном случае, Джиббзи),-в конце концов говорил Палмер,-я помню, ты здорово скупал акции Джет-Тех на распродаже в июне прошлого года. Много их у тебя?

Здесь в зависимости от полученного ответа начинались варианты. Если человек больше не имел существенных запасов акций Джет-Тех, то Палмер, облегченно вздыхая, поздравлял его и по возможности быстрее заканчивал беседу намеком на «крупные неприятности» завтра, после открытия биржи, или самое позднее во вторник. Если же его собеседник имел большое количество этих акций, Палмер выражал свои мысли несколько определеннее. Взволнованным тоном он высказывал беспокойство, заявляя, что, несмотря на связывающее его обязательство хранить тайну, он высоко ценит право дружбы, ну, хотя бы на незначительный и, разумеется, очень неопределенный намек. «Я буду продавать свои собственные в понедельник, когда откроется биржа», так заканчивался этот вариант ключевой части беседы, «потому что во вторник после полудня продать их, даже по дешевке, будет мечтой».

К десяти часам вечера в субботу Палмер завершил свои телефонные переговоры с поясом времени Чикаго и Скалистых гор и перешел на Западное побережье, где уже наступило семь часов вечера.

До половины двенадцатого ночи обзванивал он этот район, после чего снова позвонил в отель в Паско, штата Вашингтон, где муж Джейн, по всей вероятности, уже отдыхал за чтением какойнибудь интересной книги. Однако портье ответил, что в номере никого нет, и Палмер попросил оставить заказ.

Около часа ночи Эдис уговорила его снова лечь спать, но, когда в четыре часа зазвонил телефон, Палмер тут же вскочил с постели к отводной телефонной трубке.

— Нет, нет, ничего не случилось, Тим. Прости, что оставил заказ. Это моя оплошность. Который там час у тебя? Час ночи?

— Я помогал бригадным генералам надрызгаться. Так что я не в состоянии постичь твои тонкости, Вудс. Имеет это отношение к немецкому прыгуну с места на место?

— Боюсь, что да. Он твердо намерен перейти. Но трудность в том, что я даже не знаю, на чьей стороне я сам. Мы финансируем обе компании. Старой он нужен, но и новой тоже. И боюсь, что старая виновата в дикой халатности в отношении заключения с ним контрактов. Он сейчас на 90-дневных контрактах, и это, конечно, не дает ему чувства уверенности.

— Черт знает, что ты говоришь. — Тим помолчал. — Может быть, он не стоит долгосрочных контрактов? Они бы не рисковали, если бы боялись потерять действительно первосортного специалиста.

— Та, другая компания, кажется, довольно-таки сильно хочет заполучить его.

— Вуди, скажи, почему ты надоедаешь мне со всем этим в час ночи? Почему вообще ты надоедаешь мне со всем этим делом? В свое время это привлечет внимание соответствующих властей. Я не вижу причины, почему ты стараешься ускорить естественный ход вещей.

— И не думал ничего ускорять. Просто мне нужна информация.

Муж Джейн тихо застонал.

— Какая информация, Вудс? И старайся покороче.

— Если хочешь, я могу позвонить завтра. Или ты позвони мне…— Палмер сделал паузу.-…за мой счет, — добавил он улыбаясь.

— Послушай, — взорвался Тим, — будь так любезен, изложи свою…

— Хорошо, — прервал его Палмер успокаивающим тоном, — хорошо. Но имей в виду, если это секретная информация, о которой не должна знать широкая публика, зачем…

— Давай начинай, дружище.

— Сию минуту, — заверил его Палмер и торопливо перешел к самому непозволительному вопросу, какой только смог придумать. — Я бы хотел знать, насколько большое значение придается запуску «Уотан». Они так регулярно терпят неудачи, можно предположить, что весь проект уже устарел, если он вообще не перечеркнут. Так что я хотел бы зн…

— Вудс. — Голос Тима звучал глухо, деревянно. — Ты пьян?

— Между прочим, я спал, когда раздался твой звонок.

— «Твой звонок!» — взревел Тим.

— Да, конечно, совершенно верно. Прости.

— Вудс, иди спать или иди к черту, но в любом случае повесь трубку.

— Тим, я сказал какую-то глупость? — наивно спросил Палмер.

— Спокойной ночи. — Резкий щелчок, и линия замолчала.

Улыбаясь в темноте, Палмер вернулся в постель.

— Что это было? — сонно спросила Эдис.

— Просто немного подразнил гусей.

Полежав до пяти, так и не заснув, Палмер встал. Следующие несколько часов он потратил на вычеркивание выполненных пунктов плана и на краткую перепись оставшихся дел. В первую очередь предстояло несколько междугородных звонков, которые он не смог завершить прошлым вечером. Во что бы то ни стало надо было предотвратить любые обратные звонки. Так, например, ни в коем случае не дать Тиму Карви дозвониться до него. К полудню до мужа Джейн, несомненно, дойдет, что готовится какое-то важное событие. Поддразнивания Палмера пока достаточно сбили его с толку, и он был не в состоянии задать ни одного действительно убийственного вопроса. Но заветное слово «Уотан» в конце концов породит целый рой вопросов, и Палмер не хотел бы оказаться вынужденным отвечать ни на один из них.