Она села на софу рядом с Палмером. Он почувствовал, как к его бедру прижалась мягкая выпуклость ее бедра.. Но на этот раз близость ее тела не возбудила его. Палмер знал, что на лбу его выступили капли пота, но, не желая обнаруживать внутреннего напряжения, не вытирал их. Вместо этого он постарался изобразить на лице небрежную заинтересованность. Он испытывал ужасную усталость. Этот Бернс, с его фокусами, то мягкий и понимающий, то жесткий и требовательный, начинал приводить его в смятение внезапностью перевоплощений. Палмер беспокойно вздохнул.

— Выкладывай, Мак.

— Новый глава — украшение фирмы, — быстро откликнулся Бернс. — Тот, кто заменил бы Большого Папу Бэркхардта. Испытанный и верный, прошедший огонь и воду, всем банкирам банкир, под современным, более молодым управлением которого было бы обеспечено развитие ЮБТК на здоровой основе. Это и есть недостающее звено, Вуди. Ты.

— Твоей группе не удастся заставить наших директоров купить меня в качестве замены.

— Ты пройдешь. С определенной поддержкой, разумеется. Ты же не будешь единственным нашим человеком там.

— Я терпеливо ждал, когда будет упомянуто имя Клиффа.

— Ты знал? — спросил Бернс.

— Подозревал. Мистер Мергендал вполне хорош.

— Не так хорош, как мы думали, а?

— Достаточно хорош, чтобы стать номинальным главой, который нам нужен. — Теперь Палмер чувствовал, как покрывается потом его лицо, шея и грудь. — Почему не использовать Мергендала таким образом?

Бернс сокрушенно покачал головой:

— Как мало еще ты знаешь об общественных связях, дорогуша. Первая заповедь: соблюдай декорум. Не важно, что происходит за сценой. Люди смотрят спектакль. Какое впечатление произвело бы на общественность, если бы мы, перескочив через нашего вицепрезидента — исполнителя, посадили на высший пост простого казначея? И когда я говорю «общественность», я имею в виду не только тысячи наших простодушных акционеров, но также и наших вкладчиков.

— Приятно слышать, как ты произносишь «наших». У тебя это очень хорошо получается.

Улыбка Бернса выразила удовольствие.

— С тобой, Вуди, в качестве замены уход Бэркхардта — просто обычная отставка, сопровождаемая твоим выдвижением. Повседневный случай. Великолепные декорации. Я разрисовывал подобные десятки раз. И ни разу не случалось, чтобы зрителям не понравилось.

— Я был бы слабой заменой.

— Ну, нет. Я уверен, что ты будешь сенсацией.

— Если даже вы сумеете заставить меня пойти на это, — сказал Палмер, — вы в дальнейшем никогда не будете уверены во мне. С чего ты взял, что я буду с вами заодно? С чего ты взял, что я соглашусь на этот дикий заем Джет-Тех?

— Ты ведь за него?

— Я был в принципе за такого рода займы. — Палмер наклонился вперед. — Но сейчас все это не важно, Мак. Ты должен усвоить лишь один-единственный факт: то, что я этого не сделаю. Не позволю использовать себя для того, чтобы свалить Бэркхардта. Не соглашусь его заменить. Не дам своего одобрения на заем.

Узкие руки Бернса раскинулись в обе стороны ладонями вверх, так, словно обладатель их признавал себя побежденным в схватке с превосходящими силами. С подкупающей прямотой Бернс заявил:

— Я говорю тебе, ты сделаешь все.

После секундного молчания Палмер, не спуская глаз с Бернса, подмигнул:

— Ты пробуешь шантажировать, используя то, что застал здесь сегодня. — Палмер уселся на софе поглубже. — Не сработает. Твое свидетельство столкнется с моим. Грязная сплетня — вот все, что есть у тебя в запасе. Она может создать напряженные отношения между Эдис и мной. Она может даже повлиять на нескольких директоров. Но я ее опровергну. Я уничтожу твою репутацию, рассказав им, как ты с самого начала вел с нами двойную игру. Они быстро перестанут тебе верить.

— Ты хочешь поставить на карту свою работу и свою семейную жизнь, а?

— И ее работу, — добавил Палмер, указывая на Вирджинию, — и ее репутацию.

— У тебя чертовски широкая натура, Вуди. — Нижняя губа Бернса искривилась в саркастической усмешке. — В смысле денег твоя работа не имеет для тебя никакого значения. Свою семью ты уже готов был поломать, так или иначе. Стало быть, чьими же фишками ты сейчас играешь?

— Я ду…— начала Вирджиния, но слово жестко застряло гдето а горле. Она откашлялась. — Я думаю, это хорошая ставка. Не важно, чьи фишки он использует, но он еще может тебя обыграть.

— Не так это легко, — заявил Бернс.

— Не так уж трудно, — парировал Палмер, — поскольку мне надо лишь опровергнуть голословное утверждение.

Бернс щелкнул пальцами.

— Ребятки, я так взволнован и расстроен и все такое, что забыл самое главное. — Он подошел к радиоле и, наклонившись, стал доставать что-то из ее глубины. И внезапно Палмер догадался, что это. Инстинктивно, подсознательно следуя направлению мысли Бернса, а может быть, помог опыт бывшего разведчика, только Палмер со свинцовой убежденностью человека, оказавшегося на пути снежного обвала, твердо знал, что достает Бернс из своего тайника.

Бернс осторожно поставил на крышку радиолы черный ящичек — меньше коробки для обуви, — за которым тянулась тонкая проволока, и легким щелчком откинул крышку маленького магнитофона.

— Двадцать два с половиной? — услышал Палмер свой вопрос.

Желтые брови Бернса вопросительно поднялись. Он медленно повернулся, чтобы взглянуть в лицо Палмеру:

— Ты догадываешься, да?

— Просто вычисляю кое-что, — объяснил Палмер. Секунду он помолчал. — У тебя запас ленты примерно на пять часов. Как же ты его включал…— Палмер запнулся. — Телефон! — Он повернулся к Вирджинии: — Помнишь телефонные звонки, на которые мы не отвечали?

Она кивнула.

— Но как?..

— Другой телефонный звонок выключал его после нашего ухода. Мы не слышали, поскольку нас уже не было здесь. — Палмер заметил, что он съехал на край софы и снова уселся глубже. — Остроумно. Но случайный звонок сюда нарушил бы всю комбинацию.

— Случалось пару раз, — подтвердил Бернс. — Я прослушал запись два дня назад. Некоторые сеансы пропали из-за случайных телефонных звонков. Но не все пропало, — добавил он с тонкой усмешкой.