— Ну давай, Кэйт! — прошептал он, и она ощутила на шее его теплое дыхание. — Прикоснись ко мне. Позволь мне любить тебя. И люби меня сама.

Его слова окончательно пробили ее слабеющую защиту. Ее тело горело, и она хотела беспрерывно касаться его так сильно, как никогда ничего не хотела. Испустив слабый стон, она обняла его руками за талию и двинулась выше, по спине. Кэтрин почувствовала легкую дрожь, пробежавшую по его телу, затем его рот впился в ее губы поцелуем столь требовательным, столь властным, что она задохнулась. Его пальцы впились в ее плечи, царапая кожу, и она всем телом прижалась к нему, сдаваясь.

Когда чернота в их спальне стала рассеиваться и за окном забрезжил рассвет, он нежно накрыл ее одеялом. Крепко прижимая ее к себе, он сказал, щекоча своим дыханием ее ухо:

— Я не хочу ничего больше слышать о раздельном проживании. Ты едешь домой со мной. А теперь спи, спи, моя девочка, моя маленькая Кэтрин.

«Господи, неужели он сказал это?» — подумала Кэтрин и закрыла глаза.

18

— Кэйт, с тобой все в порядке?

Придя в себя, Кэтрин отвернулась от окна, почувствовав беспокойство в голосе Мэри. Слабо улыбнувшись, она ответила:

— Все нормально.

— Но ты такая бледная, и столько стоишь там, и так неподвижно. Дорогая, я и вправду начинаю волноваться за тебя.

— Ну не говори как медсестра, Мэри. Уверяю тебя, со мной все в порядке!

— Ты же умная женщина! — взволнованно заявила Мэри. — Честно говоря, ты одна из самых неглупых женщин, которых я встречала. А я много чего перевидала за свою жизнь. И ты, Кэйт, дошла до такого состояния из-за мужчины! Исключительного мужчины, я готова это признать, но какой мужчина стоит таких страданий?

Кэтрин с беспомощным видом пожала плечами.

— Что я могу сделать? Он не позволит мне уйти, ты же знаешь. Я прокручиваю все это в голове по многу раз, пытаясь найти выход, принять какое-то решение. — Чуть поколебавшись, она тихо добавила: — Ты знаешь, Мэри, я последнее время часто обращаюсь к прошлому. Все время вспоминаю день за днем нашу жизнь. Моя реальная жизнь отходит на второй план. В последнее время это случается все чаще и чаще.

Она остановилась, облизывая вдруг пересохшие губы, а Мэри медленно покачала головой и твердо сказала:

— Ты искала ответ? Почему тебе нужно все время ворошить прошлое?

— Искала, — вздохнула Кэтрин. — Но пока не нашла и не знаю, что дальше делать.

— Кое-что ты можешь сделать.

— Что?

— Сдаться, — решительно произнесла Мэри. — Перестань с ним бороться, Кэйт. Ты его жена, мать его сына. До сих пор ты отказывалась пользоваться преимуществами своего положения. А ты прими эту роль. Хотя ты и не говоришь ничего об этом, но у меня сложилось впечатление, что он тоже этого хочет. Я права?

Кэтрин едва кивнула.

— Ну и хорошо, тогда начни играть эту роль, и пусть всем будет ясно, что ты это делаешь. А начать нужно с этого дома. Ради себя самой, Кэйт, подчинись, пока ты не довела себя до полного изнеможения.

— Не могу, — прошептала Кэтрин.

— Но почему?

— Он не любит меня! — Кэтрин никогда раньше не говорила этих слов, и, произнесенные вслух, они потрясли ее. Это был крик настоящей боли. Она повторила: — Мэри, он меня не любит.

— И все дело в этом! — заключила Мэри. — Я даже не знаю, Кэйт, что тебе посоветовать. Я очень любила своего мужа, но никогда, даже когда он умер, не испытывала таких адских мук, какие написаны были сейчас на твоем лице. И вряд ли я пожалею, что не испытала такой безумной, мучительной любви.

— Ох, Мэри, временами я кажусь себе такой глупой! То, что я чувствую к Мэту, сила этого чувства меня пугает! Я всегда думала, что такая всепоглощающая любовь бывает только в книгах и в кино. А теперь я, в моем-то возрасте, сама влюбилась по уши!

— Неудивительно, это может пугать, — понимающе улыбнулась Мэри. — Но при чем здесь возраст? Ах, знаю, знаю! — быстро сказала она, видя, что Кэтрин собирается возразить. — Мы выросли с сознанием того, что страстная, романтическая любовь — удел молодых. А потом якобы достигаем возраста, когда возможны лишь теплые, ровные дружеские отношения. Это такая ерунда, просто слушать тошно! Я и не верила никогда. Представь, как будто у нас в мозгу находится выключатель, который автоматически отключает наши чувства после определенного возраста. Я считаю, что мы влюбляемся сначала умом, а за этим следуют все остальные чудесные ощущения. Так что, по моему мнению, если человек продолжает развиваться интеллектуально, возможность страстной любви с возрастом становится только больше. — Она посмеялась, добавив: — На сегодня урок закончен. К сожалению, он не поможет тебе решить твои проблемы. Мне очень жаль, дорогая, но я не могу помочь тебе. И никто не может. Только ты сама.

Кэтрин смотрела на нее, не сознавая, что в ее глазах отражается охватившее ее смятение.

— Да, я знаю.

Пришел День Благодарения, и Мэт опять поразил Кэтрин своим умением мгновенно брать на себя роль мужа и отца. Когда мать позвонила ей, чтобы пригласить в гости, Кэтрин сомневалась, говорить ли о приглашении Мэту. Она не знала, какие планы на этот день у Бет, но чувствовала, что, если придется выбирать, Мэт выберет общество сестры. Когда он был дома, любой знак внимания, любое слово, даже самое незначительное, с которым он обращался к Диди, вонзались в сердце Кэтрин как острый нож. Если бы не присутствие Джеймса, она бы, наверно, не выдержала.

Ее решение созрело — она не проведет праздник в обществе этой женщины. Она поедет к родителям, с Мэтом или без него. Она приняла приглашение матери и ждала момента, чтобы сказать об этом Мэту наедине. Такой случай представился за четыре дня до праздника. Мэт, как всегда, уехал по делам, но должен был вернуться в тот день. Кэтрин переоделась к обеду и пыталась привести в какой-то порядок волосы, доходившие уже до плеч, избегая при этом смотреть на себя в зеркало. Ей не нравилось то, что она могла там увидеть. Бледное лицо с почти прозрачной кожей, морщинки в углах глаз. Она надела закрытое платье с высоким воротником, чтобы скрыть выступающие ключицы, но это не помогло. Мягкая шерстяная ткань облегала худенькую фигурку, подчеркивая ее хрупкость.

Кэтрин со вздохом провела щеткой по волосам и увидела в зеркале Мэта. Ее рука замерла в воздухе. Встретив в зеркале ее взгляд, он остановился у самой двери и стоял так, ничего не говоря.

Кэтрин опустила щетку на столик. Это ее движение нарушило затянувшуюся тишину. Мэт, сняв на ходу пиджак, прошел в комнату, говоря:

— Здравствуй, Кэтрин. У тебя усталый вид. Что ты делала, пока меня не было?

Опуская глаза под его внимательным взглядом, она тихо сказала:

— Ничего я не делала. Дома все в порядке.

Почему он всегда вызывает в ней это желание — защищаться?

Насмешливо подняв бровь, Мэт спросил:

— Что, скучно тебе?

Скучно? Он что, смеется? Она медленно сходит с ума от невозможности хоть чем-то себя занять, а он спрашивает, скучно ли ей! Раздраженная, она отбросила все сомнения насчет праздника.

— Моя мать звонила, чтобы пригласить нас на обед в День Благодарения. Если у тебя нет других планов, я хотела бы поехать. Она уже давно не видела Джонни.

— Как и мои родители, — сухо ответил он.

Сжав руки, Кэтрин посмотрела ему в глаза.

— Это не моя вина!

Прищурившись, он сказал еще суше:

— Кажется, я и не говорил, что твоя. — Он помолчал минуту и добавил: — Я ни в чем тебя не обвиняю, Кэтрин. Почему же ты все время так странно реагируешь на мои слова?

Кэтрин лишь пожала плечами. О чем это он? Они говорили о совершенно разных вещах. Смущенная, настороженная этим его неожиданным вниманием, она резко сказала:

— Так как, принимать мне приглашение матери или нет? — Она не стала говорить, что для себя она уже все решила.

Мэт отвернулся и стал развязывать галстук, словно внезапно потерял всякий интерес к разговору.